Два дня Герман пытался выяснить хоть что-то, но так как не понимал, что выяснять, то в основном обсуждал с коллегами версии, одна нелепее другой. Но на третий день, неожиданно, к нему в кабинет ворвался Серега с бумажкой в руках.
— Убитым является, ребята, угадайте кто? — крикнул он радостно.
Оля без энтузиазма предположила, что это председатель российской масонской ложи.
— Понимаешь, я бы назвала какую-нибудь кинозвезду или важного политика, но мы видели убитого, поэтому никто из знаменитостей мне в голову не приходит.
— Ладно, выкладывай, — буркнул Герман. — Оля права. Кто там может быть эдакий.
— И тем не менее! — казалось, Серега выступает на сцене. Он выдержал паузу и, не дождавшись других предположений, произнес: — Аркадий Абрамович Романов!
— Олигарх? Тот самый? — удивился Герман. — Что он у нас тут забыл?
— Совершенно непубличная личность, — заметила Оля. — Понятно, почему его никто не признал. Хотя сейчас его лицо кажется знакомым: иногда мелькал в Интернет-новостях.
— Короче, — Серега сел на стул, устав ораторствовать, — заявила в полицию жена Романова. Он уехал, сказав, что по делам. Из аэропорта звонил, потом, приземлившись, писал ей в чат. И своим помощникам звонил. Прошло два дня, и Романов исчез. Его попытались искать своими силами, не устраивая шумихи. Выяснили, куда он улетел, что его никто не сопровождал, а летел он холокостером, простите, лоукостером в экономклассе с ручной кладью. Здесь его следы терялись. Не удивлюсь, если олигарх на общественном транспорте из аэропорта поехал. И вот, когда стало понятно, что своими силами не справиться, заявили в полицию. Жена настояла.
— Афигеть! У нас олигарха замочили! — Оля чуть не захлопала в ладоши. — Вот вам и мотив, точнее, целая куча мотивов. У богатых людей всегда полно врагов.
Герман нахмурился: искать врагов московского олигарха ему совсем не хотелось.
— Так, Оля, тебе задание: найди о Романове в Сети всю информацию, которую только сможешь. Особенно о прошлом. Что-то должно его связывать с нашим городом. На жену и помощников надежды мало. Да и как мы их отсюда допросим. Сами будем копать. Ну а ты, Сереж, копай Присядко и Тихонова. Тоже самое — что их могло в прошлом связывать с Романовым. Пусть самые дикие теории, но чем-то подпитанные. Ищите, скорее, интуитивно, — вряд ли, найдете прямую информацию, указывающую на их связь…
Разговор прервал телефонный звонок. Это бы не удивило, если бы не то, что звонил аппарат на столе. Тот, что с проводом. Тот, по которому практически никогда никто не звонил…
— Радецкий слушает, — гаркнул в трубку слегка опешивший Герман. — Да, понял. Хорошо. Принято, — отрывочно отвечал он. Коллеги застыли в ожидании.
— Ну что ж, — повесив трубку, медленно протянул Герман, — к нам едет ревизор.
— Кто едет? — переспросил Серега.
— Из Москвы завтра приезжает следственная бригада. Нам велено сидеть тихо и ждать москвичей. Потому как человека убили непростого, нам со свиным рылом в такое дело ход заказан. Как я догадываюсь, они еще и хотят вовремя прикрыть то, что не следует раскрывать всему честному народу.
Оля подняла взгляд от компьютера.
— Жаль, мне было бы любопытно потянуть за ниточки. Интересная история. Не каждый день тут олигархов убивают.
— А мы и не будем ничего останавливать. До завтра, по крайней мере. Точнее, до послезавтра — пока они прилетят, пока до нас доедут, тоже ведь путь неблизкий… Таким образом, у нас два неполных дня есть: сегодня и завтра. План остается в силе. Ты, Оля, сиди здесь и копай в Интернете. Серега, копай по Присядко и Тихонову. Особо к себе внимание не привлекайте, максимально действуйте самостоятельно, не запрашивая у коллег документов. Если чего надо — через меня или через общую доступную базу. Поковыряйте все, что сможете. В крайнем случае, валите на меня: мол, нам приказали, мы делаем. А я буду говорить, что приказал до звонка, а после уже отменить указания не успел — вы уж все и узнали.
— Все мы вряд ли узнаем, — хмыкнул Серега, — но любопытство — двигатель прогресса. Так что я помчался копать в базе.
Оставив Ольгу шуровать в Сети, Герман поехал еще раз к эллингам. Погода в тот день была солнечной и, несмотря на не успевшую высохнуть грязь, идти по дороге стало несколько веселей. У эллингов царило оживление: жители повылезали греться на солнышке, захватив, как водится, бутылочку горячительного и закуски. Они кутались в пледы и кофты, громко болтали, слушали музыку, смотрели на бликующее, яркое море… Герман опять задумался: почему олигарх поселился именно здесь, почему четко знал, где взять ключи — а в том, что именно убитый их вытащил у Присядко, он почему-то не сомневался. Все выглядело четко продуманным, не спонтанным. А значит и убийца не был случайным маньяком, проходившем мимо эллинга. Это подтверждало изначальную теорию, основанную на позе убитого, — Романов знал, ждал гостя. Правда, явно не ожидал, что его в итоге убьют… Звонок мобильника прервал размышления Германа.
— Да, Оль, слушаю.
— Есть что обсудить, — сказала она тихо. — В начале девяностых Романов открыл свой первый магазин. Он специализировался на продаже рыболовной снасти. Предприятие было открыто как ТОО — товарищество с ограниченной ответственностью. Нигде не могу найти сведений о том, кто был его партнером. Зато нашла давнее интервью Романова, где он говорит, в ответ на вопрос журналиста о его хобби, что увлечен рыболовной ловлей, имеет сеть соответствующих магазинов, и что когда-то у него даже был партнер по кличке «рыбак»…
— А не наш ли это пропавший Тихонов? — прошептал в трубку Герман.
— Вот и я о том подумала, — прошептала в ответ Оля.
На море бушевал шторм. Вода стала черного цвета. Она подкатывала к его ногам, шурша песком и галькой, захватывая все большую часть берега. «Чего делать-то? — подумал он. — Надо попробовать позвать рыбу».
— Рыбка! — закричал он. Голос потонул в грохоте волн. — Рыба! — заорал он еще громче. — Золотая рыба!!!
— Чего разорался? — На гребне волны поблескивала искомая рыбина. Она постукивала плавником по воде, на которой из-за этого возникали золотистые искры. — Опять старуха недовольна? Еще чего-то хочет?
— Да, — понурил он голову, — хочет. Просит сделать ее вольным председателем правления «Газпрома» и «Лукойла». А вообще выглядит старуха неплохо: причесочку соорудила, приоделась — так даже терпимо смотреть на нее стало. Но недовольна.
— Сварливая баба, — согласилась рыба, — вечно ей мало! А потом будет рыдать и удивляться профуканному счастью. И кого попрекать будет? Конечно, тебя — ты окажешься крайним. Такова ее долюшка.
— А моя какова? — непроизвольно поинтересовался он, вспомнив о портале.
— Твоя? Твоя в пустыне куковать, сам знаешь. Ладно, бог с ней, пусть побудет вольным председателем правления «Газпрома» и «Лукойла». Ступай. Но обратно я тебя не жду. Старуха попросит сделать ее владычицей морскою, и чтобы я была у нее на посылках. Знаем эту песенку, слыхали. Поэтому сразу скажи: тут отказ выйдет, а ей обратно возле разбитого корыта куковать. А если довольствуется вольным правлением над газом и нефтью, то могут, понятно, свои убрать, но обратно к корыту зато не вернется.
Побрел он снова к дороге с указателем на Барвиху. Однако вместо леса и шоссе увидел высокое офисное здание с надписью «Газпром-Лукойл» и светящимся лозунгом: «Нет пути к миру, мир есть путь».
— Не здесь ли портал, — подумалось.
Уж больно походил небоскреб, стоявший посреди пустыни, на огромный такой портал к людям. Возле входа стояла охрана, дальше — двери на фотоэлементах, впускавших в чрево здания сотрудников.
— Куды, дед, прешь? — окрикнули его строго. — В лаптях, а туда же.
Он глянул вниз: и верно — на ногах вместо сапог лапти. Хотя сапоги тут не спасли бы, видок у него явно не менеджерский. У одного из охранников зазвонил телефон.
— Старика пустить? Ладно, пустим. В правление проводить? Проводим, — охранник строго глянул на «старика». — Велели тебя пустить. Егор тебя в правление проводит.
Внутри стояла прохлада: кондиционеры работали на славу. Мимо проходили холеные девы и мужи в деловых костюмах. В центре большого холла шелестел фонтан, брызгая нефтью, отчего слегка пованивало. Вокруг фонтана был проложен газопровод. Так как он ничем брызгать не мог, на нем просто большими буквами написали «ГАЗ».
Его провели в прозрачный лифт, который быстро понесся ввысь. На нужном этаже охранник Егор пошел с ним к нужной двери.
— Старика привел, — отчитался он правлению и отправился обратно к лифту.
— Заходи, — послышался знакомый голос, — чудило!
Старуха преобразилась с последней встречи еще сильнее: платиновые локоны аккуратно лежали на черном облегающем платье, глаза стали неестественно большими, а талия непропорционально всему телу — узкой. На ногах, вместо лабутенов, теперь красовались изящные туфли-лодочки.
— Хочу стать владычицей морскою! — припечатала бывшая старуха, чье естество нынче выдавал лишь противный, скрипучий голос. — Будем нефть качать из морских глубин и там же прокладывать трубопровод с газом. Но не по всему миру идут нам в этом навстречу. Придется подтолкнуть процесс. Для этого мне надо повелевать золотой рыбкой. А то ты, дурень, к ней все ходишь, но толку от тебя — чуть. Сама буду ей желания диктовать!
Сидевшие за овальным столом из натурального дерева захлопали. Кто-то крикнул «браво». В комнату принесли поднос с заморскими винами и пряниками.
— Ступай, короче, — старуха подняла бокал с вином. — Будем здоровы, господа!
Идти к рыбе было бесполезно. Он вышел в коридор к лифтам и задумался, но долго ему стоять без дела не дали и вытолкали взашей из здания. Побрел он к синему морю. Неподалеку показалась землянка. «Не зайти ли в нее? Вдруг чего полезное. К рыбе за отказом всегда успеется сходить». Он подошел к убогому жилищу. Возле входа стояло новенькое корыто и перевернутая лодченка. «Эх, была не была!» — он всегда боялся заходить в такие помещения — портал-то мог оказаться ложным. Ввалившись внутрь он увидел мужика, чем-то походившего на тех, которые сидели в правлении «Газпром-Лукойла» — холеный, хорошо одетый, в солидных годах.