Оказалось, врач был вовсе не идиотом. Первая и последняя попытка свести шрам на ноге обернулась тем, что он деформировался и стал еще больше, и Илье пришлось смириться со вздутыми полосами, тянувшимися по спине и ногам. И если шрамы на лице со временем побледнели, став менее заметными, то те, что на теле, остались ярко-розовыми, как будто появились не два года назад, а совсем недавно.
Илья сжимал и разжимал кулак, мечтая разбить зеркало, но сдержался. Снова вспомнил, как врачи собирали его плечо по частям, как было больно от сломанных ребер и двойного перелома ноги, как родители впервые за шесть лет увиделись, навещая его в больнице.
Он был в полусне под сильными обезболивающими и не видел маму, но слышал, как сквозь вату, ее тихие всхлипы. От этого тоже было больно. Хотелось сказать, что с ним все в порядке, но он не мог издать ни звука, прямо как в своем кошмаре.
– Наш мальчик, Николай, посмотри на нашего мальчика… – по кругу, словно заевшая пластинка, повторяла мать.
Илье казалось, что она держала его за руку, хотя он не был в этом уверен – обезболивающее, которое вливали ему через капельницу, притупляло не только боль, но и вообще все ощущения.
– Наташа, прекрати истерику, врачи сказали, жить будет, – спокойно сказал отец.
– Николай, его лицо… господи, Илюша, как же так… его карьера… как же он теперь с таким-то лицом? Бедный мой мальчик.
– Будет ему урок, что надо слушаться меня и учиться, а не надеяться на смазливую мордашку, – только и сказал отец.
– Николай, что ты такое говоришь? Как ты можешь?
– Как я могу? Это он меня позорит, кривляется на подиуме, манекенщик, мля. Сказать кому стыдно, что единственный сын…
– Твой сын мог погибнуть, а все, о чем ты думаешь…
– Натка, успокойся, не помер, оклемается. А что изуродовался, так это ничего – мужиков шрамы украшают. Правда, в гордость теперь уже не поиграть. Кому такой урод нужен? Вот и приползет к папке за помощью.
– Единственный урод тут – это ты! Пошел вон, чтобы я тебя не видела! И деньги свои с собой забери!
Мамин крик, звонкий хлопок, гроханье двери, голоса каких-то людей. Отца Илья больше не видел и не слышал. Единственный приятный бонус.
Илья закрыл глаза, делая серию глубоких вдохов-выдохов. Он смотрел, как вздымается и опускается его перетянутая шрамами грудь, и улыбался своей кривой улыбкой, представляя, как разочаровался отец, когда его прогнозы не сбылись. Как он, должно быть, взбесился. Эта мысль принесла какое-то умиротворение, и Илья пошел в душ, включив ледяную воду. Он где-то прочитал, что после холодного душа человеку проще заснуть, нужно было попробовать.
Когда зубы стали стучать друг о друга, Илья вышел из душа, обтерся полотенцем и пошлепал в спальню. Завернувшись в одеяло, он закрыл глаза, но тут же их распахнул, потому что стоило сомкнуть веки, как перед глазами проносились десятки желтых такси.
Илья всю ночь то проваливался в очередной кошмар, то просыпался в поту. Под утро он был так измучен, что даже не мог встать с кровати. Он просто лежал, смотрел в потолок, а в голове звучали слова отца, скрежет сминаемого металла и старая глухая злость на себя за то, что был не пристегнут в ту ночь.
Очухался он после звонка Яши, который хотел что-то срочно с ним обсудить. Сварил себе кофе, сунул в уши наушники и сел за работу. Подсветка экрана резала глаза, Илья то и дело зевал, мечтая только о том, чтобы растянуться на диване и уснуть, но его подгоняли бесконечные сообщения Лукина и письма от Алексея, который шестого тоже решил включиться в работу и даже предлагал устроить совещание в офисе. Илья предложил провести очную встречу девятого, накануне прибытия немцев.
– Яш, смотри, я составил расписание, – бормотал он, сверяясь с записями. – Десятого прибудет Артур с партнерами, я их встречу, заселю в отель и повезу на обед с Алексеем и Геннадием. Тебе тоже надо поприсутствовать.
– Естественно. Правда, проку от меня с моим хромым немецким, – фыркнул Лукин.
– Будешь моей моральной поддержкой, – нервно пошутил Илья.
– А как же, – заверил его Яшка. – Возьму на себя финдира, чтобы не вмешивался.
– Спасибо, Яш. Короче, после обеда, который, зная Алексея, по-любому перейдет в ужин, я возвращаю Артура и компанию в отель, чтобы они отдохнули, а одиннадцатого у нас будет презентация в офисе. Я забронировал большую переговорную, обо всем распорядился, материалы и все прочее подвезу в офис с утра. Немцев привезет трансфер к часу, пока туда-сюда, обзорная экскурсия и чай-кофе, будет ближе к двум, так что давай ориентироваться на это время.
– Короче, начинаем презентацию в два? Верно? – переспросил Лукин, явно делая себе пометку.
– Да-да, я согласую с Алексеем и поставлю встречу, приглашение тебе пришлю, не переживай. В общем, нам с тобой надо сворачиваться, на правки времени особо нет, девятого надо показать финальную версию. Кстати, ты у Юдина не уточнял, что там по приложению?
– Говорит, что все огонь, они тоже с третьего числа в работе, – успокоил Илью Лукин. – Илюх, не дергайся, все будет чики-пуки.
– Мне бы твое спокойствие, – вздохнул Илья, откидываясь на спинку дивана.
– Я просто уже тертый калач, – фыркнул Яшка. – А у тебя это первая крупная сделка, так что все в пределах нормы. Я так волновался в свой первый раз, что проспал и опоздал, так что меньше психуй и больше высыпайся.
Илья нервно хохотнул, вспомнив бессонную ночь. Оставалось надеяться, что сегодня будет лучше.
– Короче, Смирнов, если нужна помощь, обращайся, – сказал на прощание Яшка.
Илья поблагодарил его и растекся по дивану, думая, что готов прикорнуть на часок-другой, а потом с новыми силами вернуться к работе, но незаконченный слайд светился на мониторе, напоминая о том, что работы еще выше крыши.
Илья так и не лег спать, а заливал в себя кофе, опомнившись только, когда до прихода Кристины оставалось минут пятнадцать, а его желудок заурчал от голода. Настроения есть не было, и Илья вяло пожевал сыр с орехами, закончив с ужином как раз одновременно со звонком Кристины.
Сердце пропустило удар и ухнуло куда-то в желудок. Илья шел к двери, думая о том, что тогда, в новогоднюю ночь на катке, все изменилось. Когда Кристина пришла третьего января, он какого-то черта занервничал, невпопад пошутил и скрылся за рабочим ноутом, чтобы только не думать о ней и не нести дальше ахинею. И теперь она пришла, еще стоит за дверью, а он уже нервничает. Как будто с немцами мало нервов. А что будет, когда сделка закроется и у него появится больше свободного времени? Сейчас хотя бы завал на работе отвлекает от бабочек в животе.
– Привет. – Илья чуть улыбнулся при виде ее и отступил назад, в глубь коридора.
– Привет, – эхом отозвалась Кристина и странно посмотрела на него.
Илья хотел провалиться под землю от собственной тупости. Язык примерз к нёбу и не шевелился. А ведь все на работе и по жизни считали, что он красноречив и за словом в карман не полезет. А теперь стоял, как баран, смотрел на Кристину и не мог сказать ни слова.
Кристина внимательно посмотрела на него и отвернулась, стягивая пуховик и новые ботинки. Она тоже ничего не говорила. А Илья снова думал о том, какой он идиот. И раньше такого с ним не было. Даже с Ленкой, которая встречалась с ним уже после аварии. Но такие ядерные бабочки любви накрыли его впервые.
Илья даже не мог решиться вручить Кристине новогодний подарок, который купил еще тридцатого числа. И хотя тогда он покупал его больше из благодарности за помощь с днем рождения Игоря, решил, что отдаст потом, когда дома не будет Антона. Не хотелось говорить брату, что он купил Кристине стильную брендовую сумку, довольно лаконичную, красивого пудрового цвета.
Тридцать первого Илья решил, что тащить сумку на каток – глупо. Когда Кристина пришла третьего, он вдруг подумал, что сумка может ей не понравиться или Кристина подумает что-то не то и перестанет к нему ходить. И вместо подарка просто заплатил ей больше, чем обычно. Идиот.
И сегодня было уже шестое число, а сумка так и лежала в гардеробной под тонной его страхов.
– Ладно, зови, если что. Мне нужно поработать.
Илья трусливо спрятался за ноутбуком, решив, что подарит сумку после уборки. Сегодня. И попьет с ней кофе.
Кристина проводила его взглядом и пошла мыть кухню, решив, что она быстро закончит и пойдет домой дальше готовиться к экзаменам. Или досмотрит сериал. Или будет плакать в подушку, потому что Илье на нее плевать, а она мазохистка. И еще смеет поучать Ирку. У самой крыша поехала на Илье.
Кристина убралась даже быстрее, чем думала. Оставалось только помыть пол в гостиной, где сидел Илья. Набрав в грудь воздуха, она решила, что хочет хоть немного поболтать с ним и надо как-то начать разговор. На ум ничего не приходило, и она решила спросить про работу, но, войдя в гостиную, осеклась и замерла на месте, боясь шелохнуться.
Илья спал на диване. Его лицо было безмятежным и очень красивым. Настолько, что она осторожно приблизилась к нему и стала жадно рассматривать бледные шрамы и впалые щеки, красивые губы, высокий лоб, длинную шею и брови вразлет. До смерти захотелось коснуться его губ пальцами, а еще лучше поцеловать, но Кристина мысленно одернула себя. Стало стыдно.
Будто она какая-то сумасшедшая и помешанная на нем. По-хорошему, надо было бы укрыть его пледом и дать поспать. Пол в гостиной можно помыть и в другой раз. Но вместо поиска пледа она тихо подошла к нему вплотную, не в силах уйти. Он так сильно притягивал ее к себе, что она невольно покраснела от своих глупых девчачьих грез. Кристина знала, что у нее нет шансов понравиться Илье, но при одной мысли перестать с ним общаться ее сердце обливалось кровью.
Илья тем временем стал как-то часто дышать и хмуриться во сне, будто ему снилось что-то плохое. Кристине даже послышалось, что он тихо застонал во сне, начав ворочаться на диване. Но не успела она что-то сделать, как Илья закричал и распахнул глаза.