-- Борго, продолжала она, повторяя его имя со всею страстною нѣжностью, какую только могла вложить въ это слово,-- Борго, изъ всего этого, добра не выйдетъ. Вы должны меня оставить, вы должны уйдти. Я остаюсь съ моимъ мужемъ. Изъ-за того, что я дурно поступила съ вами, я не хочу такъ же дурно поступить и съ нимъ. Я любила васъ, вы знаете, что я васъ любила. Она не выпускала его руки изъ своей и глядѣла ему въ лице полными слезъ глазами.
-- Сэръ, вмѣшалась Алиса, вы услышали отъ нея все, что для васъ важно было услышать. Если въ васъ осталась хоть капля чести, вы должны уйдти.
-- Я ни за что не уйду, пока она говоритъ мнѣ, что любитъ меня.
-- Нѣтъ, Борго, идите, идите. Того, что я сказала вамъ теперь, вы отъ меня никогда болѣе не услышите. Дѣлайте то, что она вамъ велитъ, ступайте... Но я не могла равнодушно слышать, какъ вы обвинили меня въ жестокости.
-- Да вы жестоки, безпощадно жестоки, какъ вы сами сейчасъ сказали.
-- Богъ вамъ судья за эти рѣчи! Пойдемте Алиса.
Но онъ не далъ ей уйдти и удержалъ ее, обвивъ ее талью рукою. Какъ ни быстро это случилось, все же мнѣ сдается, что лэди Гленкора успѣла бы ускользнуть, если бы на то было ея положительное желаніе. Онъ прижалъ ее къ себѣ и, наклонившись, поцаловалъ ее въ губы. Потомъ онъ выпустилъ ее изъ объятій и вышелъ изъ комнаты.
-- Слава Богу, что онъ ушелъ, проговорила Алиса.
-- Вамъ хорошо такъ говорить, отвѣчала лэди Гленкора; вы ничего не потеряли.
-- А вы все выиграли.
-- Въ самомъ дѣлѣ? Ну, этого я что-то не вижу. Единственный человѣкъ, котораго я любила, которому я отдала все свое сердце, ушелъ отъ меня, потерянъ для меня на вѣки, а вы мнѣ велите благодарить за это Бога. Не вижу я тутъ повода къ благодарности; вижу я одно безъисходное горе. Конечно, я ни въ какомъ случаѣ не бѣжала бы съ нимъ; у меня нѣтъ мужества на это. Я могу мечтать объ этомъ, желать этого, но на исполненіе у меня не хватитъ силъ. Мистеръ Паллизеръ можетъ быть совершенно спокоенъ. Напрасно онъ хлопочетъ задобривать меня; я и такъ съ нимъ останусь.
Лэди Гленкора снова опустилась на низенькую скамеечку возлѣ окна, и Алиса старалась успокоить ее, лаская и гладя по головѣ, какъ ребенка.
-- Конечно, я знаю, что мое мѣсто въ домѣ мужа, продолжала лэди Гленкора, почти съ изступленіемъ. Или, вы думаете, что я въ особенно розовыхъ краскахъ рисую себѣ жизнь, которая ожидала бы меня, если бы я послѣдовала за этимъ человѣкомъ и сдѣлалась его любовницей? Но за чѣмъ довели меня до этого? Толкуютъ о цѣломудріи, о нравственности! Нечего сказать, хорошо понимали цѣломудріе и нравственкость тѣ, которые принудили меня выйдти замужъ за постылаго человѣка!
-- Кора, Кора, замолчите!
-- Я не хочу молчать! Вамъ хорошо; вы устроили свою жизнь какъ хотѣли, и никто не вмѣшивался въ ваши дѣла. Вамъ тоже пришлось извѣдать много горя, но вы, по крайней мѣрѣ, можете уважать себя. Но будетъ, я слышу шаги мистера Паллизера, пойдемте... или нѣтъ! Вы лучше останьтесь и займите его разговоромъ, пока я немного оправлюсь.
Алиса находилась въ больтомъ затрудненіи, какъ ей поступить въ настоящемъ случаѣ: упомянуть ли о посѣщеніи Борго Фицджеральда, или же промолчать? Но мистеръ Паллизеръ разомъ разрѣшилъ всѣ ея сомнѣнія.
-- У васъ былъ безъ меня гость, проговорилъ онъ
-- Да, отвѣчала Алиса.
-- Я встрѣтился съ нимъ, выходя изъ дому. Онъ, конечно, былъ не правъ, что явился сюда, такъ не правъ, что заслужилъ наказаніе, если только существуетъ наказаніе за подобныя вины.
-- Онъ уже былъ, кажется, достаточно наказанъ, проговорила Алиса.
-- Что же касается Гленкоры, продолжалъ онъ, не обращая, по видимому, вниманія на слова Алисы, я счелъ за лучшее, предоставить ей рѣшить самой: принять его или нѣтъ.
-- У нея не могло быть выбора въ этомъ дѣлѣ, такъ какъ слуга провелъ его къ ней безъ доклада. Она тотчасъ же послала за мною и, по моему мнѣнію, очень хорошо сдѣлала.
-- Гленкора была одна, когда онъ пришелъ?
-- Всего какую-нибудь минуту, пока я не подошла.
-- Я не стану вамъ предлагать никакихъ вопросовъ, проговорилъ онъ, помолчавъ съ минуту. Я радъ за Гленкору, что вы случились подъ рукою, иначе ея положеніе могло бы быть тягостью для нея. Что же касается до него, то я, право, не знаю, что и подумать объ его поведеніи. Я могу извинить то, что человѣкъ дѣлаетъ въ увлеченіи страсти, но чтобы человѣкъ обдуманно стремился разрушить ея и мое счастье, этого я, признаюсь, не понимаю!
Не знаю, припомнилъ ли мистеръ Паллизеръ, говоря эту тираду, имя лэди Домбелло и одинъ давно минувшій вечеръ въ его собственной жизни, когда онъ осмѣлился назвать эту лэди Гризельдою.
ГЛАВА XXVII.ОТЪ ЛОНДОНА ДО БАДЕНА.
На слѣдующее утро весь домъ былъ чуть свѣтъ на ногахъ, и мистеръ Паллизеръ уже болѣе не зѣвалъ, какъ наканунѣ. Сборы въ дальнюю дорогу всегда имѣютъ въ себѣ что-то возбуждающее энергію, и чѣмъ сложнѣе эти сборы, тѣмъ болѣе въ нихъ этого возбуждающаго элемента. Лэди Гленкора съ своей стороны не преминула усложнить процедуру отправленія въ дорогу своей неаккуратностью. Она не явилась въ урочный часъ къ завтраку; когда же мистеръ Паллизеръ разворчался по этому поводу, то она замѣтила, что бѣда не велика, можно будетъ отправиться и съ слѣдующимъ поѣздомъ. На это мистеръ Паллизеръ возразилъ, что такъ они не поспѣютъ въ тотъ же день въ Парижъ, но она объявила, что гораздо удобнѣе употребить на переѣздъ изъ Лондона въ Парижъ цѣлую недѣлю, чѣмъ скакать туда сломи голову.
-- Мнѣ же кстати давно хотѣлось посмотрѣть Фолькстонъ, добавила она.
-- За чѣмъ же ты мнѣ этого раньше не сказала, проговорилъ мистеръ Паллизеръ съ недовольнымъ видомъ. Я услалъ Ричарда съ каретою еще вчера, и въ настоящую минуту они уже на пароходѣ.
-- Ну, въ такомъ случаѣ, дѣлать нечего, надо отложить посѣщеніе Фолькстона до другого раза, отвѣчала лэди Гленкора. А замѣтили вы, Алиса, что во время путешествіи вами всегда управляетъ какой нибудь Ричардъ и какая нибудь карета, такъ что наконецъ это становится рабствомъ?
Во время переѣзда черезъ каналъ, лэди Гленкора и Алиса, какъ водится, страдали морскою болѣзнью; обѣ горничныя, какъ и быть надлежало, страдали и того пуще; мужская прислуга, какъ водится, отлынивала отъ дѣла и потягивала грогъ въ компаніи буфетчика внизу. Лэди Гленкора объявила, что дальше Булони въ этотъ день не поѣдетъ, но, конечно, принуждена была уступить. Словомъ, все шло своимъ чередомъ. У мистера Паллизера было хлопотъ полны руки; врядъ ли бы ему пришлось больше работать, если бы даже осуществилось его завѣтное желаніе -- попасть въ канцлеры казначейства.
Въ Парижѣ они пробыли недѣлю и въ эту недѣлю Алиса очень близко сошлась съ мистеромъ Паллизеромъ. Въ Мэтчингѣ она видѣла его слишкомъ рѣдко; теперь она начинала лучше понимать его характеръ и научилась съ нимъ разговаривать. Она выслушивала его, когда онъ говорилъ ей о такихъ вещахъ, къ которымъ лэди Гленкора относилась совершенно безучастно. Она привела его въ восторгъ, записавъ въ свою памятную книжку количество яицъ, ежедневно съѣдаемыхъ въ Парижѣ, на что лэди Гленкора замѣтила, что подобнаго рода свѣденія еще не Богъ знаетъ какая находка и что слѣдовало бы разузнать, сколько въ этомъ количествѣ свѣжихъ яицъ, и сколько тухлыхъ. Алиса не оставила такъ же безъ вниманія тотъ фактъ, что въ Парижѣ числится сто пятьдесятъ тысячь работницъ, по поводу чего лэди Гленкора воскликнула, что это стыдъ и срамъ и что всѣхъ этихъ женщинъ слѣдовало бы пристроить замужъ. Когда мистеръ Паллизеръ объяснилъ ей, что это невозможно, такъ какъ женское населеніе имѣетъ количественный перевѣсъ надъ мужскимъ, то она вывела его изъ терпѣнья, объявивъ, что все это вздорь, что по улицамъ слоняется множество мужчинъ, за которыхъ она поручиться готова, что у нихъ нѣтъ женъ.
-- А жаль, право, что не вы его жена! сказала она въ этотъ вечеръ Алисѣ. Вы бы вѣчно носились съ записною книжкою и дѣлали бы видъ, что интересуетесь количествомъ потребляемыхъ яицъ, бутылокъ вина и прочею дрянью. А я этого не умѣю. Если я увижу голодную женщину, я отдамъ ей свой кошелекъ; встрѣться мнѣ больная, я, пожалуй, буду ходить за ней. Когда мы говоримъ о какомъ нибудь страшномъ злодѣѣ, я могу его ненавидѣть. Но нищета и порокъ огуломъ недоступны моему пониманію. Мнѣ просто не совсѣмъ вѣрится имъ. Умъ мой не умѣетъ справиться съ этимъ понятіемъ.
Наши путешественники вели въ Парижѣ жизнь очень уединенную и по прошествіи недѣли были рады радешеньки изъ него выбраться.
-- Въ Баденѣ тоже, пожалуй, не лучше будетъ, сказала лэди Гленкора. Ну, да намъ никто не мѣшаетъ пожить тамъ немножко и опять ѣхать дальше. Такимъ образомъ, мы доберемся и до курдовъ.
Мистеръ Паллизеръ терпѣливо сносилъ взбалмошныя выходки жены и, надо отдать ему справедливость, велъ себя примѣрнымъ образомъ. Но, при всемъ томъ, во всѣхъ разногласіяхъ ему удавалось поставить на своемъ. Бѣдная же лэди Гленкора вела себя далеко не примѣрнымъ образомъ, перечила мужу на каждомъ шагу и все же въ концѣ концовъ принуждена была ему уступить. Въ одномъ только случаѣ ей удалось поставить на своемъ: мистеръ Паллизеръ хотѣлъ изъ Парижа проѣхать въ Кельнъ, и оттуда спуститься Рейномъ до Бадена. Но лэди Гленкора объявила, что терпѣть не можетъ хваленый Рейнъ и будетъ несчастнѣйшимъ созданіемъ въ мірѣ, если эта поѣздка состоится. Обратились за рѣшеніемъ спора къ Алисѣ, и Алиса, видѣвшая Рейнъ въ послѣдній разъ въ обществѣ кузины Кэтъ и Джоржа, выразила желаніе ѣхать въ Баденъ черезъ Страсбургъ.
-- Ну такъ мы поѣдемъ на Страсбургъ, объявилъ мистеръ Паллизеръ, какъ вѣжливый кавалеръ.
-- Нечего сказать, тоже куда какъ весело будетъ опять увидѣть этотъ противный соборъ, отозвалась лэди Гленкора.
-- Тебѣ, кажется, все въ одинаковой мѣрѣ противно, замѣтилъ мужъ. Ты напередъ рѣшила ничѣмъ не быть довольной, а потому рѣшительно все равно, какой дорогой мы ни поѣдемъ.
-- Вотъ это сущая правда, отвѣчала лэди Гленкора, какой бы дорогой мы ни поѣхали, для меня рѣшительно все равно.