мное пониманіе, какой нибудь шутки, случайный поцѣлуй, полупритворное участіе въ ея маленькихъ интересахъ, пожатіе руки, даже маленькая любовная ссора. Но мистеръ Паллизеръ ничего не смыслилъ во всѣхъ этихъ тонкостяхъ, а потому образъ Борго Фицджеральда все плѣнительнѣе рисовался въ ея воображеніи.
Но все это не мѣшало мистеру Паллизеру сознавать себя счастливымъ человѣкомъ. Быть можетъ, ему на роду было написано пережить великое домашнее горе, но онъ былъ не изъ тѣхъ людей, которыхъ могутъ подавить семейныя невзгоды. Потерять вліяніе въ средѣ своей партіи было для него гораздо худшимъ ударомъ, чѣмъ потерять жену; пораженіе на политической аренѣ было ему страшнѣе семейнаго позора.
Кругомъ его поговаривали, что вскорѣ должны осуществиться самыя задушевныя его желанія. Ему уже случалось занимать второстепенныя государственныя должности, но еще ни разу онъ не былъ членомъ кабинета. Работалъ онъ на своемъ вѣку гораздо болѣе, чѣмъ обыкновенно работаютъ министры, но до сихъ поръ труды его не получали соотвѣтствующей награды. Имѣть голосъ въ рѣшеніи судебъ народовъ, быть извѣстнымъ своимъ согражданамъ за одного изъ ихъ дѣйствительныхъ вождей, вотъ къ чему стремились его честолюбивыя мечты. И точно, начинало казаться, что онѣ близки къ осуществленію. Было почти оффиціально извѣстно, что старый канцлеръ казначейства выйдетъ изъ кабинета и что мистеръ Паллизеръ займетъ его мѣсто. При такихъ обстоятельствахъ онъ могъ помириться съ маленькимъ обыденнымъ несчастіемъ имѣть мену, которая предпочитала ему другого.
Посѣщеніе Мэтчинга герцогомъ Сентъ-Бонгэй казалось вѣрнымъ предзнаменованіемъ приближающагося величія мистера Паллизера. Герцогъ былъ государственный человѣкъ другаго закала, но совершившій тоже блистательную аристократическую карьеру. Много лѣтъ сподрядъ исполнялъ онъ должность министра, и такъ же освоился съ своимъ мѣстомъ въ кабинетѣ, какъ другіе съ своимъ кресломъ у домашняго очага. Но труженикомъ онъ никогда не бывалъ. Поговаривали въ свѣтѣ, что онъ могъ бы сдѣлаться первымъ министромъ, если бы самъ ее избѣгалъ этой хлопотливой должности. За то во многихъ газетахъ намекали, что очень высоко стоящія особы удостоивали совѣтоваться съ нимъ въ дѣлѣ назначенія первыхъ министровъ. Онъ почему-то считался надежнѣйшимъ оплотомъ либеральной партіи, хотя и очень немногое было извѣстно изъ его кабинетной дѣятельности. Всѣ занимаемыя имъ должности были такого рода, что съ ними не было сопряжено особенно утомительныхъ обязанностей. При ожесточенныхъ преніяхъ онъ никогда не выступалъ ораторомъ оппозиціи. Парламентскія его рѣчи отличались краткостью и легкимъ пріятнымъ оттѣнкомъ безобидной ироніи. За то онъ постоянно являлся воплощеніемъ здраваго смысла. Онъ никогда не терялъ обычной ровности своего характера, никогда не дѣлалъ промаховъ. Онъ никогда не горячился, но никогда и не охлаждался въ преслѣдованьи своихъ цѣлей. Въ политикѣ онъ никогда не дѣйствовалъ очертя голову, но никогда и не робѣлъ. Онъ былъ кавалеромъ ордена подвязки и лордомъ намѣстникомъ своего графства. Ему было шестьдесятъ два года отъ роду, а между тѣмъ пищевареніе сохранилось у него отличное и имѣніе было въ превосходномъ порядкѣ. Онъ любилъ покупать картины, въ которыхъ врядъ ли зналъ толкъ, и книги, которыхъ положительно не читалъ. Онъ пользовался всеобщимъ уваженіемъ, и это уваженіе было ему такъ же нужно, какъ воздухъ, которымъ онъ дышалъ.
Но даже у этого баловня судьбы была своя серьезная кручина, хотя и не слишкомъ удручающаго свойства. Герцогъ находился въ постоянномъ страхѣ за свою жену. Да не подумаетъ читатель, чтобы онъ опасался козней какого нибудь Борго Фицджеральда. Нѣтъ, герцогиня всегда была образцомъ приличія въ этомъ отношеніи; никогда злословіе не смѣло касаться ея имени. Нельзя было тоже упрекнуть ее въ расточительности или страсти къ игрѣ, или въ какихъ бы то ни было предосудительныхъ наклонностяхъ. Она просто-на-просто была глупа, и вслѣдствіе этого находилась въ постоянномъ страхѣ сдѣлаться предметомъ чьихъ нибудь насмѣшекъ. Въ несчастіяхъ подобнаго рода она постоянно обращалась съ жалобами, подчасъ очень гнѣвными, къ дорогому своему герцогу и защитнику, а дорогой ея герцогъ положительно не зналъ, какъ ему съ нею быть и какъ ее защищать. Не прилично было ему, кавалеру ордена подвязки и герцогу Сентъ-Бонгэй, просить какую нибудь мистрисъ Конуэй-Спарксъ сжалиться надъ его простушкой женой; и въ то же время не обращаться же ему было по этому поводу съ формальною жалобою къ хозяину и хозяйкѣ дома.-- Милая, если тебѣ здѣсь не хорошо, мы можемъ уѣхать, сказалъ онъ ей поздно вечеромъ того дня, о которомъ была рѣчь въ предыдущей главѣ.-- Нѣтъ, отвѣчала она; уѣзжать я не хочу. Я обѣщалась пробыть здѣсь до половины декабря, и въ Лонгройстонѣ ничего не будетъ готово раньше этого времени. Но я думаю, что есть же средство заставить эту женщину молчать.-- И она съ ужасающимъ удареніемъ произнесла слово "женщина".
Герцогъ не зналъ никакого средства заставить замолчать мистрисъ Конуэй-Спарксъ. Основнымъ принципомъ всей его жизни было никогда ни на кого не сердиться.-- Мнѣ кажется тебѣ всего лучше будетъ не обращать на нее никакого вниманія, сказалъ онъ женѣ.
-- Это такъ легко сказать, герцогъ, отвѣчала жена: но живя съ ней подъ одной кровлей, я безпрестанно встрѣчаюсь съ нею и не желаю быть посмѣшищемъ. Мнѣ кажется, что лэди Гленкорѣ не мѣшало бы указать ей на ея мѣсто.
-- Милая, лэди Гленкора еще такъ молода.
-- Не знаю, съ чего ты взялъ, что она ужь такъ молода.
Разговоры подобнаго рода повторялись чуть не каждый день; герцогъ находился вынужденнымъ подчасъ заступаться за свою герцогиню; все это порядкомъ докучало ему и онъ отъ души жалѣлъ, что ея свѣтлость не осталась... въ Лонгройстонѣ.
Въ Мэтчингъ-Прейори гостило еще третье лице, посвятившее себя политической дѣятельности. Лице это, не имѣвшее пока еще права называться государственнымъ человѣкомъ, былъ мистеръ Ботъ, рыжеволосый представитель Сентъ-Элленса. Въ жизни мистера Бота не было недостатка въ успѣхахъ, которыми онъ никому не былъ обязанъ, кромѣ самого себя. Человѣкъ онъ былъ не первой молодости (ему было подъ пятьдесятъ) и оканчивалъ въ парламентѣ вторую сессію, въ качествѣ отъявленнаго сторонника манчестерской лиги. По видимому, онъ не обманулъ надежды своихъ избирателей; въ Сентъ-Элленсѣ онъ все еще слылъ за честнаго поборника праваго дѣла. Но засѣдавшіе вмѣстѣ съ нимъ въ парламентѣ знали, что онъ работаетъ себѣ на руку. Онъ былъ небогатъ, хотя и занимался производствомъ бумажныхъ матерій и успѣлъ попасть въ парламентъ. Выдавалъ онъ себя за крайняго радикала, а между тѣмъ охотно знался съ аристократами. Его считали знатокомъ въ финансахъ; какъ человѣкъ въ высшей степени сметливый и исполнительный, онъ обѣщалъ быть дѣльнымъ помощникомъ для будущаго канцлера казначейства, задумывавшаго различныя преобразованія.
Въ аристократическіе дома часто являются посѣтители, присутствіе которыхъ остается загадкою даже для самой хозяйки.
-- Къ намъ будетъ мистеръ Ботъ, объявилъ мистеръ Паллизеръ своей женѣ.-- Это что за мистеръ Ботъ? воскликнула лэди Гленкора.-- Онъ представитель Сэнтъ-Элленса, и человѣкъ, въ своемъ родѣ, очень полезный.-- Что же я буду съ нимъ дѣлать? спросила лэди Гленкора.-- Думаю, что ты будешь имѣть съ нимъ немного дѣла. Человѣкъ онъ очень занятой и вѣроятно большую часть дня будетъ проводить въ библіотекѣ.
Мистеръ Ботъ пріѣхалъ. Но, хотя на имя его и приходилъ каждое утро огромный пакетъ писемъ и бумагъ, онъ не слишкомъ-то много занимался въ библіотекѣ. Быть можетъ, онъ не нашелъ ключъ отъ этой запущенной комнаты. Раза два онъ ходилъ стрѣлять въ цѣль, но въ первый разъ подстрѣлилъ сторожа, въ другой разъ чуть не застрѣлилъ самого герцога, послѣ чего на отрѣзъ отказался отъ этого упражненія. Отъ охоты онъ точно также отказался. По видимому, онъ проводилъ время въ томъ, что, по выраженію лэди Гленкоры, гдѣ нибудь да стоялъ. Отъ времени до времени онъ запирался съ мистеромъ Паллизеромъ въ его кабинетѣ, и тогда являлся въ завтраку съ пальцами, перепачканными въ чернилахъ. Онъ былъ рослый, неуклюжій мужчина съ плѣшью на головѣ и съ рыжею бородою, сбритою на верхней губѣ. Не будь у него этой обнаженной верхней губы, онъ казался бы не въ такой степени безобразнымъ; ротъ его имѣлъ какое-то подлое выраженіе, и верхняя губа была непомѣрно длинна. Но онъ убѣдился, что безъ помощи бритвы, ему очень неловко будетъ ѣсть супъ и пожертвовалъ чистоплотности красотою.
-- И что мнѣ всего противнѣе въ мистерѣ Боттѣ, признавалась лэди Гленкора своему мужу, это привычка его потирать руки и безпрестанно ухмыляться, точно онъ собирается сказать тебѣ что нибудь, между тѣмъ, какъ въ сущности онъ ничего не хочетъ сказать.
-- Съ какой стати, милая, ты обращаешь на него вниманіе, замѣтилъ мистеръ Паллизеръ.
-- Но какъ же мнѣ не останавливаться передъ нимъ, когда онъ такъ на меня смотритъ, что думаешь -- вотъ, вотъ, что нибудь скажетъ. А онъ только спроситъ: -- Могу ли я чѣмъ нибудь услужить вамъ, лэди Гленкоуреръ.
Тутъ она замѣтила, что мужъ ея хмуритъ брови и продолжала:-- Не сердись на меня, другъ мой; ты и самъ долженъ сознаться, что онъ довольно несносный господинъ.
-- Я нисколько не сержусь, Гленкора, отвѣчалъ онъ; если ты этого непремѣнно желаешь, я постараюсь такъ устроить, чтобы онъ уѣхалъ отъ насъ и, въ такомъ случаѣ, ужь конечно, не приглашу его въ другой разъ. Но это можетъ послужить мнѣ во вредъ; въ политикѣ онъ человѣкъ надежный и можетъ мнѣ со временемъ очень пригодиться.-- Само собою разумѣется, лэди Гленкора отвѣчала, что мистеръ Ботъ можетъ оставаться у нихъ въ домѣ, сколько ему и ея мужу будетъ угодно, и никогда болѣе не упоминала его имени въ разговорахъ съ мистеромъ Паллизеромъ. Но съ этой минуты она стала смотрѣть на мистера Бота какъ на врага, и чувствовала, что и онъ на нее точно также смотритъ.
Когда въ непосвященныхъ политическихъ кружкахъ сдѣлалось извѣстно, что герцогъ Сентъ-Бонгэй гоститъ въ Мэтчингѣ, всѣ заговорили, что- мистеръ Паллизеръ навѣрное сдѣлается канцлеромъ казначейства. По всѣмъ вѣроятіямъ прежній министръ сдавалъ дѣла новому министру. Но я сильно подозрѣваю, что между нимъ и мистеромъ Паллизеромъ не было и рѣчи о дѣлахъ во все время пребыванія герцога въ Мэтчингѣ. Герцогъ охотился, читалъ газеты, и съ видомъ знатока осматривалъ сельское хозяйство мистера Паллизера.-- Славный у васъ управляющій, говаривалъ герцогъ.-- Это вы про Габбинса говорите? отвѣчалъ мистеръ Паллизеръ. Да онъ достался мнѣ по наслѣдству отъ дяди, тогда тотъ передалъ мнѣ Мэтчингъ. Я имъ очень доволенъ. Само собою разумѣется, онъ не сдѣлаетъ помѣстье доходнымъ, но придаетъ ему такой видъ какъ будто оно дѣйствительно приноситъ доходъ, а это только и нужно. Я никогда не могъ добиться доходовъ отъ земель, которыя воздѣлывалъ самъ, не отдавая ихъ въ наймы.-- Да, это мудреное дѣло, отвѣчалъ герцогъ, которому собственно до всего этого было очень мало дѣла. Ни одного намека не вырвалось у него касательно видовъ мистера Паллизера на министерство, кромѣ словъ, сказанныхъ имъ лэди Глевкорѣ за обѣдомъ.