наго для насъ обоихъ. Мы вели себя какъ дѣти, которые поссорились за игрою, а потомъ подъ вечеръ своего маіенькаго праздника, подходятъ другъ къ другу въ слезахъ и сознаются, что даромъ прошелъ для нихъ этотъ день и не принесъ имъ ожиданныхъ радостей.
"Кэтъ, которая тоже гоститъ въ Вавазорѣ, толкуетъ мнѣ про страстную любовь; но этой любви во мнѣ не уцѣлѣло и слѣда, да и въ васъ тоже, мнѣ кажется. Намъ нечего уже болѣе и думать сойтись съ вами на подобныхъ условіяхъ. Супружеское счастіе возможно для насъ только въ томъ случаѣ, если мы оба допустимъ, что страстная любовъ не составляетъ необходимое условіе подобнаго счастья.
"Изъ всего сказаннаго мною вы можете видѣть, что я не отвергаю ваше предложеніе. Я не люблю васъ страстно, но питаю къ вамъ глубокую привязанность, заставляющую меня живо интересоваться вашими успѣхами. Само собою разумѣется, что когда я сдѣлаюсь вашею женою, ваши интересы сдѣлаются моими, какъ оно и должно быть между мужемъ и женою. И такъ, если вы хотите, я буду вашею женою, но не торопите меня свадьбою. Превратности моей прошлой судьбы не прошли для меня безслѣдно и многое въ этомъ прошломъ лежитъ упрекомъ на моей совѣсти. Я знаю, что поступала дурно; хуже того, мое поведеніе въ глазахъ свѣта должно казаться не женственнымъ. Вы поймете, что все это должно было тягостно отозваться на мнѣ; потому-то я и прошу васъ дать мнѣ время оправиться. Совершенное изцѣленіе врядъ ли когда для меня настанетъ, но мнѣ кажется, что, по прошествіи года, мое обычное настроеніе и спокойствіе духа возвратятся ко мнѣ на столько, что я въ состояніи буду посвятить себя заботѣ о вашемъ счастьи. Милый Джоржъ! если вы согласны взять меня на этомъ условіи, я готова сдѣлаться вашею женою и постараюсь честно исполнить свои обязанности въ отношеніи васъ.
"Я уже сказала вамъ, что даже теперь, какъ кузина, принимаю живое участіе въ вашихъ интересахъ; подъ этимъ я, конечно, разумѣю ваши политическіе интересы и ваше стремленіе попасть въ парламентъ. Я, какъ мнѣ кажется, хорошо поняла то мѣсто вашего письма, гдѣ вы говорите о моемъ состояніи и отдаю полную справедливость вашей искренности и откровенности. Если бы у меня не было никакого состоянія вы не могли бы въ вашемъ положеніи жениться на мнѣ. Знаю я, также, что подспорье моихъ денегъ нужно вамъ немедленно, а не въ отдаленномъ будущемъ. Можетъ такъ случиться, что деньги мои понадобятся вамъ до истеченія этого года, раньше котораго, какъ я вамъ сказала, я положительно не могу принудить себя растаться съ своимъ дѣвичествомъ. Но деньги мои будутъ податливѣе меня самой. Сколько бы вамъ не понадобилось ихъ для вашихъ политическихъ цѣлей, вамъ стоитъ намекнуть и онѣ будутъ у васъ въ рукахъ; надѣюсь, что вы примете это предложеніе такъ же просто, какъ я его дѣлаю. Милый Джоржъ! Пускай же на мою долю выпадетъ гордость и честь идти къ олтарю съ человѣкомъ, облеченнымъ въ званіе представителя великобританскаго народа. Нѣтъ званія, которое, въ моихъ глазахъ, стояло бы выше этого.
"Я подожду новаго письма отъ васъ, чтобы объявить о нашей помолвкѣ моему отцу и дѣдушкѣ. Если вы напишете мнѣ, что принимаете мои условія, я тотчасъ же начну хлопотать о вашемъ примиреніи съ старымъ сквайромъ. Я думаю, что это еще скорѣе мнѣ удастся, чѣмъ заставить отца благосклонно смотрѣть на нашу свадьбу. Но считаю излишнимъ увѣрять васъ, что, какъ бы оба они ни взглянули на это дѣло, мое рѣшеніе отъ этого не измѣнится.
"Я дожидаюсь тоже вашего отвѣта, чтобы написать въ послѣдній разъ мистеру Грею.
Любящая васъ кузина
Алиса Вавазоръ."
Прочитавъ это письмо, Джоржъ небрежно бросилъ ею на столъ и принялся за свой завтракъ.-- Ладно, проговорилъ онъ, пусть такъ и будетъ. Для меня это лучшее, что я могъ придумать, чтобы изъ этого для нея ни вышло. И онъ погрузился въ свою газету. Но въ теченіе этого дня много у него созрѣло предположеній, предположеній, которыя онъ дѣлалъ почти безсознательно о томъ, какъ онъ воспользуется ея деньгами. Вечеромъ того же дня онъ написалъ два письма: одни къ Алисѣ, содержаніе котораго намъ уже извѣстно, другое къ сестрѣ, которое Кэтъ сохраняла въ глубокой тайнѣ.
ГЛАВА XXX.Монкшэдъ.
Насталъ первый день новаго года, но въ Монкшэдъ пришло извѣстіе, что лэди Гленкора не будетъ туда къ этому дню. Рождество она провела въ замкѣ герцога, но когда пришло время отъѣзда, она занемогла и отправилась коротать время въ Мэтчингъ въ обществѣ сестеръ Паллизеръ, между тѣмъ какъ мужъ ея поѣхалъ въ Монкшэдъ одинъ.
-- Борго, сказала лэди Монкъ, поймавъ какъ-то племянника у двери его спальни, въ ту самую минуту, какъ онъ отправился внизъ въ полномъ охотничьемъ нарядѣ,-- твоя старинная любовь, лэди Гленкора, прислала сказать, что не будетъ сюда.
-- Лэди Гленкора не будетъ! проговорилъ Борго, и въ выраженіи его лица и голоса было что-то такое, выдававшее непозволительное участіе, съ которымъ онъ слѣдилъ за поступками замужней женщины. Но лэди Монкъ было до этого, повидимому, мало дѣла.
-- Нѣтъ, не будетъ, повторила она. Тебѣ вѣдь, я полагаю, теперь отъ этого ни тепло, ни холодно?
-- Ну нѣтъ, чортъ возьми! не совсѣмъ-то такъ, воскликнулъ Борго, хватаясь за голову и прислоняясь къ стѣнѣ корридора. Я несчастнѣйшій въ мірѣ человѣкъ!
-- Фи, Борго, стыдись! Развѣ такъ можно относиться къ замужней женщинѣ? Нѣтъ, я рѣшительно начинаю думать, что для васъ же лучше, что она не пріѣхала. Въ эту самую минуту по корридору, стуча сапогами и гремя шпорами, прошелъ другой гость, съ которымъ лэди Монкъ, привѣтливо улыбаясь, перекинулась двумя, тремя словами. Но Борго не проронилъ ни слова и стоялъ какъ окаменѣлый.
-- Однако намъ лучше вернуться въ твою комнату, Борго, замѣтила лэди Монкъ, уводя его въ ближайшую дверь. Допустимъ, что извѣстіе это дѣйствительно тебѣ непріятно, къ чему же выказывать это при всѣхъ? Это можетъ дать поводъ къ различнымъ толкамъ.
-- Развѣ я могу помѣшать этимъ толкамъ?
-- Но все вѣдь обрушится на нее; подумалъ ли ты объ этомъ? Я сочла за лучшее предупредить тебя, чтобы ты не выказалъ особеннаго волненія, когда услышишь эту новость при постороннихъ. Подобнаго рода чувство, питаемое къ замужней женщинѣ, просто непростительная слабость. Если ты не научишься владѣть собою,, я ужь право не знаю, какъ дозволю тебѣ видѣться съ нею въ моемъ домѣ въ Брукъ-Стритѣ.
Борго молча поглядѣлъ ей съ минуту въ лицо, потомъ отвернулся въ двери.-- Въ этомъ отношеніи вы можете поступать, какъ вамъ заблагоразсудится, проговорилъ онъ. Вѣдь вы не хуже меня знаете, на какой шагъ я рѣшился.
-- Съ чего ты это взялъ, Борго? Ничего я не знаю, а теперь ступай себѣ внизъ, да, пожалуйста, не являйся въ общество съ такимъ лицомъ.
Леди Монкъ была женщина лѣтъ пятидесяти; когда-то она славилась своей красотой, да и до сихъ поръ очень хорошо сохранилась. Она была высокаго роста и хорошо сложена; къ ней никакъ уже нельзя было примѣнить выраженіе Американца Готорна, утверждавшаго, что всѣ англичанки въ этой порѣ жизни приближаются своимъ тѣлосложеніемъ въ "говяжьему типу". Лэди Монкъ была красивая, статная, привѣтливая матрона; если судить по внѣшности, то такою женщиною Англія могла бы гордиться; вѣрно, по крайней мѣрѣ, то, что самъ Казмо Монкъ очень ею гордился. Она происходила отъ той вѣтви Фицджеральдовъ, представители, которой вышли въ поговорку, что всѣ они красавцы и негодяи. Съ виду въ лэди Монкъ никакъ нельзя было предположить негодную женщину; но немногія лица, знавшія ее покороче, утверждали, что она ни въ чемъ не измѣнила преданіямъ своего семейства, что даже значительное состояніе ея мужа пострадало отъ ея расточительности, что она разсорилась съ единственнымъ своимъ сыномъ, а дочь свою выдала замужъ за величайшаго болвана въ цѣломъ пэрствѣ. Во время оно, ее сильно интересовало, чтобы женить своего племянника на богатой наслѣдницѣ; какъ легко можно себѣ представить, она была не такая женщина, чтобы простить виновникамъ претерпѣнной ею неудачи.
Борго былъ вполнѣ убѣжденъ, что тетка догадывается о его намѣреньи и никакъ не могъ ей простить, что она лицемѣрила полнѣйшимъ невѣдѣніемъ. Требованье Борго было, конечно, крайне безразсудное; если бы онъ поразмыслилъ хоть минуту, то понялъ бы, что такая женщина, какъ его тетка, при томъ только условіи и могла быть его сообщницей, чтобы ничто не изобличало, что она знаетъ о его намѣреніи. Но въ томъ-то и дѣло, что Борго никогда не размышлялъ; не въ роду Фицджеральдовъ было размышлять до наступленія сороколѣтняго возраста, а съ наступленіемъ этого возраста они еще ниже падали во мнѣніи добрыхъ людей.
Въ столовой Борго засталъ цѣлое общество, но дамъ не было. Сэръ Казмо Монкъ, красивый старикъ лѣтъ шестидесяти, стоялъ у буфета и рѣзалъ огромный пирогъ изъ дичи. Человѣкъ онъ былъ тоже довольно легкомысленный, но ему какъ-то посчастливилось безъ особеннаго напряженія мыслительныхъ способностей пройдти въ жизни, не уклоняясь отъ прямого пути.-- Паллизеръ будетъ одинъ, проговорилъ онъ своимъ жалкимъ, звонкимъ голосомъ, не замѣчая присутствіе женина племянника. Жена его, говорятъ, больна.
-- Очень жаль, замѣтилъ одинъ изъ присутствующихъ. Она куда симпатичнѣе своего мужа.
-- Умомъ она за поясъ заткнетъ Плэнти Паля, замѣтилъ другой.
-- Плэнти совсѣмъ не дуракъ, въ этомъ я могу васъ завѣрить, сказалъ сэръ Казмо, направляясь къ столу съ нарѣзаннымъ пирогомъ. У насъ на него возлагаютъ большія надежды,.-- Сэръ Казмо былъ представителемъ своего графства и принадлежалъ къ партіи либераловъ. Когда то, во дни своей юности, онъ служилъ въ казначействѣ и съ той поры, говоря о министерствѣ виговъ, постоянно выражался такъ, какъ будто самъ онъ входилъ нѣкоторымъ образомъ въ составъ этого министерства.
-- Вы слышали, Борго, Паллизеръ пріѣхалъ одинъ, обратился къ Борго одинъ изъ гостей, очень еще молодой человѣкъ, врядъ ли подозрѣвавшій всѣ обстоятельства дѣла. Остальные, какъ только завидѣли Борго, тотчасъ же прекратили разговоръ о лэди Гленкорѣ.