Мистрисъ Гринау проговорила это очень любезно, стараясь придать своимъ словамъ оттѣнокъ искренности; затѣмъ она обратилась къ брату:
-- Папа таки пожилъ довольно на своемъ вѣку, хотя, говоря откровенно, я никакъ не думала, чтобы онъ былъ такъ слабъ, какъ оказывается по разсказамъ Кэтъ.
-- Я и самъ этого никакъ не ожидалъ, отвѣчалъ Джонъ Вавазоръ:-- еще на рождество онъ ѣздилъ съ нами въ церковь.
-- Въ самомъ дѣлѣ? Те-те! Какъ видно, онъ скончался точь въ точь, какъ мой бѣдный Гринау.-- И при этомъ воспоминаніи она поднесла платокъ къ глазамъ.-- Ты вѣдь, кажется, совсѣмъ не зналъ моего Гринау, Джонъ?
-- Я видѣлъ его только разъ.
-- О, такъ ты не могъ вполнѣ оцѣнить этого человѣка! Я знаю, что противъ него были отчасти предубѣждены за то, что онъ былъ негоціантомъ; но теперь мы не будемъ объ этомъ говорить. Чѣмъ была бы я безъ него, безъ этого негоціанта?
-- Я нисколько не сомнѣваюсь, что онъ былъ прекраснѣйшій человѣкъ.
-- Да, Джоржъ, такихъ людей мало на свѣтѣ. Ну, да таковъ ужь удѣлъ всего прекраснаго на землѣ.
Здѣсь будетъ кстати замѣтить, что мистрисъ Гринау передъ отъѣздомъ изъ Норвича объявила капитану Бельфильду, что при извѣстныхъ условіяхъ,-- если онъ будетъ вести себя хорошо,-- счастье, быть можетъ, ему и улыбнется. Вслѣдствіе этого, капитанъ Бельфильдъ отправился къ лучшему портному города, разсказалъ ему о славной своей женитьбѣ и заказалъ кучу всевозможнаго платья.
-- Всѣ мы подъ Богомъ ходимъ, продолжала мистрисъ Гринау, проводя рукою по глазамъ, и должны ожидать, что, рано или поздно, настанетъ нашъ чередъ.
На это братъ ея отвѣчалъ легкимъ вздохомъ, долженствовавшимъ выразить сочувствіе; затѣмъ онъ объявилъ, что желаетъ немного пройдтись по саду. Джоржъ, между тѣмъ, попросилъ сестру проводить его въ ея комнату и отправился съ нею наверхъ.
Кэтъ порѣшила не говорить ему пока ни слова объ Алисѣ и отложить это объясненіе до окончанія похоронъ. Идя передъ нимъ по лѣстницѣ, она почти дрожала отъ страха, предчувствуя, что по поводу завѣщанія ей предстоитъ пренепріятный разговоръ, а можетъ бытъ, даже и положительная ссора.
-- Какая нелегкая принесла эту бабу сюда? былъ первый вопросъ Джоржа.
-- Я сама просила ее пріѣхать, отвѣчала Кэтъ.
-- Это зачѣмъ? сердито проговорилъ Джоржъ, и въ тонѣ, которымъ были сказаны эти слова, Кэтъ явственно послышалось, что онъ уже считаетъ себя полнымъ хозяиномъ, дома и намѣренъ стать такимъ же хозяиномъ и надъ личностью сестры. Но Кэтъ съ нѣкоторыхъ поръ начинала приходить къ убѣжденію, что не слѣдъ ей поддаваться брату.
-- Я просила ее пріѣхать, Джоржъ, когда дѣдушка былъ еще въ живыхъ, и я думала, что онъ протянетъ еще нѣсколько недѣль. Я была съ нимъ совершенно одна, въ цѣломъ домѣ не было, кромѣ прислуги, ни одной женщины;-- такая жизнь была мнѣ не подъ силу.
-- Отчего ты не выписала къ себѣ Алису?
-- Алисѣ нельзя было пріѣхать, отвѣчала Кэтъ, немного помолчавъ.
-- Не понимаю, почему бы это ей нельзя было пріѣхать? А я не хочу, чтобы эта женщина таскалась сюда. Она уронила себя, вышедши замужъ за кузнеца.
-- Но, Джоржъ, не ты ли самъ совѣтовалъ, мнѣ принять ея приглашеніе?
-- Это совсѣмъ другое дѣло. Благо мужъ ея умеръ и денежки его остались при ней,-- отчего же тебѣ и не съѣздить къ ней иной разъ -- погостить? Но я не хочу, чтобы она сюда таскалась.
-- Казалось бы, что можетъ быть естественнѣе, какъ дочери пріѣхать въ домъ своего умирающаго отца?
-- Сдѣлай милость, уволь меня отъ подобныхъ разсужденій. Всѣ эти такъ называемыя естественныя чувства -- чепуха. О старикѣ она столько же жалѣетъ, какъ и я, и всѣ ея вздохи столько же искренны, какъ и ея печаль по мужѣ. Все это лицемѣріе и больше ничего. Вотъ и дядя Джонъ тоже считаетъ долгомъ корчить постное лицо, пока въ домѣ лежитъ покойникъ, а спроси-ка у него: охотно ли онъ ѣздилъ въ гости къ отцу за послѣдніе двадцать лѣтъ?-- Да ему эти поѣздки были тошнѣе смерти.-- Когда его хоронятъ?
-- Въ субботу, послѣ завтра.
-- Почему бы не завтра? Тогда мы могли бы уѣхать въ субботу.
-- Ты забываешь, Джоржъ, что онъ только въ понедѣльникъ испустилъ духъ, проговорила Кэтъ тономъ серьезной укоризны.
-- Такъ что-жъ изъ этого?.. У кого завѣщаніе?
-- У мистера Гогрема. Онъ былъ здѣсь вчера и просилъ меня передать тебѣ и дядѣ Джону, что онъ привезетъ его съ собою, возвратившись съ похоронъ.
-- Дядя-то Джонъ причемъ тутъ? рѣзко замѣтилъ Джоржъ. Я сегодня же отправлюсь въ Пенритъ и заставлю Гогрема выдать мнѣ завѣщаніе.
-- Не думаю, Джоржъ, чтобы онъ на это согласился.
-- Какое право имѣетъ онъ удерживать завѣщаніе у себя? Кто мнѣ поручится въ томъ, что это дѣйствительно послѣднее завѣщаніе старика?-- Гдѣ хранились у него всѣ бумаги?
-- Въ старомъ бюро, что стоитъ въ столовой. Оно запечатано.
-- Кто наложилъ печати?
-- Мистеръ Гогремъ и я.
-- Тебя-то кто просилъ мѣшаться не въ свое дѣло?
-- Я только помогала ему. Но мнѣ кажется, что онъ былъ совершенно правъ. Если не ошибаюсь, такъ обыкновенно дѣлаютъ въ подобныхъ случаяхъ.
-- Полно врать; это ты все на старый аршинъ мѣришь. Пока я не убѣдился въ противномъ, все здѣсь принадлежитъ мнѣ, какъ законному наслѣднику, и я не потерплю посторонняго вмѣшательства, пока не узнаю, что меня дѣйствительно лишили моихъ правъ. Да еще вопросъ,-- подчинюсь ли я безпрекословно завѣщанію, писанному при послѣднемъ издыханіи? Мало ли что человѣку вздумается написать, когда его пальцы уже еле владѣютъ перомъ! Такія послѣднія распоряженія не имѣютъ никакой законной силы.
-- Не заподозришь же ты меня въ желаніи отнять у тебя то, что принадлежитъ тебѣ по праву.
-- Надѣюсь, что до этого еще не дошло.
-- Грѣшно тебѣ, Джоржъ, такъ говорить.
-- Что ты, что ты? Вѣдь я же говорю, что не думаю этого. За то другіе были бы не прочь;-- хоть бы тотъ же дядя Джонъ. Ну, да сунься онъ только, чортъ возьми! Я ему такую тяжбу затѣю, что онъ жизни нерадъ будетъ.
Въ эту минуту вошла старая служанка и доложила, что мистрисъ Гринау и мистеръ Вавазоръ собираются въ комнату стараго сквайра -- взглянуть на покойника; такъ не угодно ли будетъ мистеру Джоржу и миссъ Кэтъ идти вмѣстѣ съ ними.
-- Ты пойдешь, Джоржъ? спросила Кэтъ.
-- Нѣтъ; что мнѣ тамъ дѣлать? Съ какой стати стану я лицемѣрить передъ трупомъ человѣка, котораго я ненавидѣлъ и который мнѣ платилъ такою же ненавистью, человѣка, который еще при послѣднемъ издыханіи покушался ограбить меня? Не пойду я туда.
Кэтъ ушла, обрадовавшись случаю вырваться отъ брата. Съ каждымъ часомъ росло въ ней сознаніе, что, такъ или иначе, имъ слѣдуетъ разойдтись. За послѣднее время въ немъ стало проявляться какое-то свирѣпое озлобленіе, дѣлавшее его невыносимымъ.
Кэтъ присоединилась къ дядѣ и теткѣ и пошла проститься съ дѣдомъ.
-- Бѣдный, бѣдный старикъ! проговорила мистрисъ Гринау, и всегда готовыя слезы хлынули у нея изъ глазъ.-- Помнишь ли, Джонъ, какъ онъ бывало журилъ меня и пророчилъ, что изъ меня проку не выйдетъ?.. Признайся, Кэтъ, вѣдь онъ и тебѣ говорилъ то же самое?
-- Онъ всегда былъ очень добръ ко мнѣ, отвѣчала Кэтъ.
У нея слезы были не такъ-то дешевы.
-- Славный онъ былъ старикъ и истый джентльменъ, замѣтилъ Джонъ Вавазоръ. Люди этого закала переводятся въ наши дни, но, тѣмъ не менѣе, онъ былъ въ полномъ смыслѣ слова джентльменъ; я не запомню за нимъ ни одного несправедливаго поступка.-- Какъ ты думаешь, Кэтъ, не пойдти ли намъ внизъ?
Мистрисъ Гринау замѣшкалась еще нѣсколько минутъ, чтобы разсказать старой служанкѣ нѣкоторыя подробности погребенія покойнаго Гринау, и затѣмъ послѣдовала за братомъ и племянницей.
Джорджъ не осуществилъ свое намѣренье -- съѣздить въ Пенритъ и повидаться съ мистеромъ Гогремомъ, котораго увидѣлъ только въ день похоронъ, когда этотъ почтенный стряпчій явился, чтобы присутствовать при церемоніи.
Печально прошли два дня, предшествовавшіе похоронамъ, для всего общества, собравшагося въ Вавазорѣ, кромѣ мистрисъ Гринау, которая дѣлала видъ, что не замѣчаетъ дурного расположенія духа своего племянника. Она называла его "бѣднымъ Джоржемъ" и снисходительно относилась къ грубымъ его выходкамъ, какъ-будто онѣ были слѣдствіемъ глубокаго огорченія. Она предлагала ему разные вопросы о парламентѣ,-- вопросы, на которые онъ, конечно, и не думалъ отвѣчать, и, нисколько не смущаясь явными выраженіями отвращенія съ его стороны, разсказывала ему различные анекдоты про своего милаго покойнаго Гринау.
Наконецъ, эти тяжелые два дня миновались и насталъ день похоронъ. Провожатыми были докторъ съ стряпчимъ и дядя съ племянникомъ. Во время церемоніи Джоржъ, видимо, старался занять самое видное мѣсто, какъ бы желая заявитъ этимъ, что продолжаетъ считать себя законнымъ наслѣдникомъ.
-- Мнѣ сказали, что завѣщаніе моего дѣда у васъ, обратился Джоржъ къ мистеру Гогрему, какъ только увидѣлъ его.
-- Оно у меня въ карманѣ, отвѣчалъ стряпчій, и я намѣренъ приступить къ чтенію его тотчасъ же по возвращеніи изъ церкви.
-- Развѣ вездѣ такъ заведено, чтобы завѣщаніе отбиралось по смерти завѣщателя посторонними лицами? спросилъ Джоржъ.
-- Вездѣ, отвѣчалъ стряпчій; къ тому же, на этотъ разъ это было сдѣлано по желанію самого завѣщателя.
-- Сколько я знаю, таковъ общій обычай, замѣтилъ Джонъ Вавазоръ.
При этихъ словахъ Джоржъ оглянулся на дядю. Казалось, онъ былъ готовъ тутъ же на него броситься, но онъ удержался и не сказалъ ни слова, только оскалилъ зубы.
Во всю дорогу въ церковь и назадъ въ замокъ Джоржъ не проронилъ ни слова. Джонъ Вавазоръ предложилъ доктору нѣсколько вопросовъ о послѣднихъ дняхъ жизни стараго сквайра, и какъ докторъ, такъ и стряпчій подтвердили, что старикъ оставался въ полномъ сознаніи до послѣдней минуты.
Когда общество возвратилось въ замокъ, мистрисъ Гринау пригласила всѣхъ въ столовую -- закусить. Выпили по стакану хереса, а Джоржъ выпилъ даже цѣльныхъ два или три.