И говоря это, онъ положилъ ей руку на грудь возлѣ самаго горла.
-- Отними руку, Джоржъ, сказала она. Ни на такую ты дуру напалъ, чтобы заругать меня подобными выходками.
-- Отвѣчай же мнѣ, проговорилъ онъ, потрясая ее за воротъ платья, которое онъ сжималъ въ рукахъ.
-- Боже мой, до чего я дожила, Джоржъ! Я должна стыдиться своего брата.
-- Отвѣчай мнѣ, повторилъ онъ и снова тряхнулъ ее.
-- Ты уже слышалъ мой отвѣтъ. Не скажу я того, чего ты отъ меня требуешь. Покойный дѣдъ былъ до послѣдней минуты въ полномъ сознаніи и не думалъ выживать изъ ума. Какъ мнѣ кажется, онъ приводилъ въ исполненіе намѣреніе, которое зрѣло въ немъ давно. Сколько ты не бросай на меня угрожающихъ взглядовъ, сколько ни тряси за платье, ты не заставишь меня отступиться отъ моихъ словъ. Плохо ты меня знаешь, если воображаешь, что можешь запугать меня, какъ ребенка.
Онъ выслушалъ ее до послѣдняго слова, не измѣняя своего положенія; но рука, сжимавшая платье, мало по малу разжималась, и онъ далъ ей спокойно договорить.
-- Такъ вотъ какъ! протянулъ онъ, когда она кончила. Такъ-то ты понимаешь честность. А туда же, чуть не зажала уши, когда тебѣ заговорили о деньгахъ. А любопытно было бы мнѣ знать,-- заранѣе ли все это было условлено между тобою и дядей Джономъ?
-- У него ты не посмѣешь объ этомъ спросить, потому что онъ мужчина, отвѣчала Кэтъ, и глаза ея наполнились слезами; но то были слезы не страха, а негодованія на взводимое на нее обвиненіе.
-- Ты думаешь?-- Ну, это еще мы увидимъ. Что же касается тебя со всѣми твоими обѣщаніями... слушай, Кэтъ: ты знаешь, что я сдержу свое слово; обѣщайся исполнить то, чего я отъ тебя требую, не то бѣда тебѣ будетъ отъ меня.
-- Ужь не хочешь ли ты этимъ сказать, что убьешь меня? проговорила она.
-- А почему бы и не убить тебя? Послѣ зла, которое вы мнѣ сдѣлали, неужели я остановлюсь передъ какою бы то ни было местью? Почему бы мнѣ не убить и тебя, и Алису въ отплату за ваши предательскіе поступки со мною?
-- Бѣдная Алиса! промолвила Кэтъ и смѣло, какимъ-то вызывающимъ взглядомъ взглянула ему въ лицо.
-- Какъ бы не такъ,-- бѣдная! Проклятая притворщица. Впрочемъ вы съ ней два сапога съ одной ноги -- лживыя, вѣчно ноющія, лицемѣрныя интригантки. Пошла теперь, жалуйся своему дядюшкѣ и той, какъ бишь ее-то? старой кумушкѣ, что я грозилъ убить тебя. Да не забудь и судьѣ объ этомъ разсказать, когда тебя призовутъ къ присягѣ, чтобы удобнѣе было обобрать меня. Лгунья! притворщица!
И съ этими словами онъ такъ сильно оттолкнулъ ее отъ себя, что она со всего размаху упала на каменную почву.
И не останавливаясь, чтобы приподнять ее, даже не оглянувшись на нее, онъ пошелъ далѣе по направленію къ сѣверу. Кэтъ встала и, присѣвъ на случившуюся тутъ кучку каменьевъ, проводила его глазами, пока онъ не скрылся изъ виду за склономъ горы.
Въ первыя минуты послѣ паденья мысли ея были исключительно заняты имъ. Ей и въ голову не приходило опасаться покушенія на свою личность, даже въ ту минуту, когда она спросила,-- ужь не собирается ли онъ убить ее? Кровь кипѣла въ ея жилахъ и сердце было полно гордаго презрѣнія къ опасности. Даже и теперь ей было не до страха: позоръ и несчастье брата не выходили у нея изъ ума. Теперь для нея было ясно, что онъ погибъ для нея и для себя безвозвратно. И это былъ тотъ самый братъ, въ котораго она такъ восторженно вѣровала, которому она готова была принести въ жертву не только себя, но и кузину!
Она чувствовала, что при паденіи ушибла себѣ руку; но въ первыя минуты ей не хотѣлось шевелить ею, не хотѣлось вообще заниматься собою. Только нѣсколько времени спустя, вставъ на ноги, она замѣтила, что малѣйшее движеніе причиняетъ ей сильную боль и что она совсѣмъ не владѣетъ правою рукою; тогда она ощупала ее лѣвою и убѣдилась, что кость сломана пониже локтя. Первою ея мыслью было: что скажетъ она брату при встрѣчѣ съ нимъ въ замкѣ? Открыть ли ему правду, или же прибѣгнуть ко лжи и сказать, что она упала, спускаясь съ горы послѣ того, какъ онъ ушелъ? Конечно, онъ не повѣритъ ей, но все же выдумка вывела бы ихъ обоихъ изъ затруднительнаго положенія.
Она пошла домой, крѣпко придерживая сломанную руку здоровою. Когда она вошла въ лѣсъ, начинало сильно темнѣтъ. Небо заволокло тучами и начиналъ накрапывать дождь. Не прошла она и четверти мили, какъ дождь перещедъ въ ливень. Не смотря на физическое страданіе, она пріостановилась на минуту подъ деревомъ, чтобы обдумать, какъ ейлучше вывернуться изъ неловкаго положенія относительно брата. Она сообразила, что очень легко можетъ статься, что она встрѣтить его, не доходя еще до дому, и, тутъ въ первый разъ въ ней проснулся стразъ. Ну, какъ онъ выскочитъ изъ чащи и въ самомъ дѣлѣ убьетъ ее? Не для того ли онъ отправился другою дорогою, чтобы напасть на нее неожиданно и исполнить свою страшную угрозу? При этой мысли она было попробовала бѣжать, но пробѣжала немного, потому что быстрое движеніе причиняло ей сильную боль. Она пошла тише, храбро шагая подъ дождемъ и оглядываясь; каждую минуту въ ту сторону, откуда Джоржъ могъ нагнать ее. Но никто не показывался изъ-за деревьевъ, и возвращеніе ея домой не ознаменовалось никакими приключеніями. Если бы она была спокойнѣе, то она сообразила бы, что Джоржу не было никакой физической возможности нагнать ее такъ скоро, чтобы вернуться назадъ, ему бы надо было снова взобраться по крутому скату холма, тогда какъ ея путь лежалъ подъ гору. Но онъ и не думалъ возвращаться назадъ; гонимый преслѣдовавшею его фуріею онъ шелъ, куда глаза глядятъ, и подвигался по направленію къ Бамптону.
Въ замкѣ обѣдъ былъ заказанъ, по заведенному обычаю, къ пяти часамъ. Ровно въ пять часовъ Кэтъ дотащилась до парадной двери. Она отворила ее лѣвою рукою и прямо прошло въ столовую, гдѣ застала дядю и тетку передъ каминомъ.
-- Обѣдъ на столѣ, сказалъ Джонъ Вавазоръ. Гдѣ же Джоржъ?
-- Ты промокла, Кэтъ, замѣтила, мистрисъ Гринау.
-- Да, я промокла до костей, отвѣчала Кэтъ. Мнѣ надо отправиться наверхъ; не пойдете ли и вы, тетушка, со мною?
-- Отчего бы не пойдти,-- съ удовольствіемъ.
Тетушка Грицау тотчасъ же замѣтила, что случилось что-то неладное.
-- Гдѣ же Джоржъ? повторилъ Джонъ Вавазоръ. Онъ вернулся съ тобою или намъ еще его надо дожидаться?
Кэтъ присѣла на стулъ.
-- Я не могу вамъ въ точности сказать, куда онъ дѣвался, отвѣчала она.
Между тѣмъ, тетка подошла къ ней и только успѣла подхватить ее, потому что въ эту самую минуту она свалилась со стула.
-- Тише, руку мнѣ не разбередите, проговорила Кэтъ чуть слышно и безъ чувствъ упала къ теткѣ на руки.
-- Онъ ей что-то недоброе сдѣлалъ, указала мистрисъ Гринау, глядя на брата. Это его штука.
Джонъ Вавазоръ стоялъ, какъ громомъ пораженный, и отъ души былъ бы радъ снова очутиться въ улицѣ Королевы Анны.
ГЛАВА XIII.ВЪ КОТОРОЙ РАЗСКАЗЫВАЕТСЯ О ТОМЪ, КАКЪ ДИКІЙ ЗВѢРЬ УДАЛИЛСЯ ИЗЪ УЭСТМОРЛЭНДА.
Часовъ около одиннадцати вечера, въ тотъ самый день, когда Кэтъ сломала себѣ руку, кто-то тихо постучался въ дверь ея спальни. Тетка сидѣла у ея изголовья и докторъ, вправившій ей руку, не уѣзжалъ еще изъ замка; онъ былъ въ столовой и говорилъ съ Джономъ Вавазоромъ о происшествій этого дня.
-- Она скоро оправится, говорилъ докторъ; это простой переломъ. Я побываю послѣ завтра.
-- Но не кажется ли вамъ этотъ случай крайне страннымъ? Хитро что-то, чтобы можно было сломать себѣ руку, споткнувшись на ходу.
Докторъ пожалъ плечами.
-- Мало ли какіе бываютъ странные случаи, проговорилъ онъ. Я зналъ одну женщину, которая сломала себѣ бедренную кость, толкнувъ кошку ногою; по крайней мѣрѣ, она сама утверждала, что такъ было дѣло,
-- Да! Но взяли ли вы на себя трудъ навести болѣе точныя справки?
-- Не мое дѣло наводить подобнаго рода справки. Хлопотали объ этомъ другіе, но она стояла на своемъ и ничего изъ всѣхъ этихъ розысковъ не вышло.-- Покойной ночи, мистеръ Вавазоръ; не приставайте бъ ней съ разспросами и дайте ей, по крайней мѣрѣ, выспаться хорошенько нѣсколько часовъ.
И докторъ удалился, оставивъ Джона Вавазора одного.
Въ первыя минуты смятенія, послѣдовавшія за обморокомъ Кэтъ, Джонъ Вавазоръ рѣшительно не могъ собраться съ мыслями и взять въ толкъ, что такое случилось. Мистрисъ Гринау тотчасъ же увидѣла, что рука у Кэтъ сломана, и послала за докторомъ. Между тѣмъ, Кэтъ успѣла придти въ себя и разсказала подробности случившагося съ нею несчастья въ слѣдующемъ видѣ. Во время прогулки братъ разбранился съ нею изъ-за завѣщанія и ушелъ, оставивъ ее одну на вершинѣ холма. Не успѣла она отойдти отъ него нѣсколько шаговъ, какъ споткнулась и упала. При этомъ она тотчасъ же почувствовала, что повредила себѣ руку, но, будучи сердита на брата, не захотѣла призвать его на помощь; да и сама она догадалась, что тутъ дѣло посерьезнѣе простого ушиба, только тогда, когда Джоржъ уже скрылся изъ виду.-- Само собою разумѣется, ни дядя, ни тетка не вѣрили этому разсказу, и Кэтъ это очень хорошо знала. Отсутствіе Джоржа, грубыя его выходки, которыхъ они были свидѣтелями за послѣднее время, наконецъ, самый фактъ перелома, заставлявшій предполагать внѣшнее насиліе,-- все это наводило на мысль о томъ, что Кэтъ кое-что скрываетъ отъ нихъ. Но въ настоящемъ ея положеніи нельзя было подвергать ее дальнѣйшимъ разспросамъ. Мистрисъ Гринау освѣдомилась только, какъ она думаетъ,-- вернется ли Джоржъ или нѣтъ?
-- Я могу вамъ только сказать, отвѣчала Кэтъ, что онъ пошелъ по направленію въ Бамптону, можетъ статься, что онъ пройдетъ въ Пэнритъ. Онъ ужасно золъ на всѣхъ насъ и, по всѣмъ вѣроятіямъ, не захочетъ провести другую ночь въ этомъ домѣ, который не принадлежитъ ему. А впрочемъ, кто его знаетъ? Когда онъ раздраженъ, онъ обыкновенно бываетъ самъ не свой.
Между тѣмъ, тетушку Гринау, которая расположилась въ спальнѣ племянницы, вызвали къ двери; одна изъ служанокъ подала ей клочекъ бумаги, сказавъ, что. его привезъ какой-то парень изъ Шэпа, пріѣхавшій въ телѣжкѣ;-- бумажку это, добавила горничная, велѣли отдать миссъ Вавазоръ. Записка была незапечатана и безъ адреса. На скомканномъ клочкѣ бумаги были написаны слѣдующія слова: "Пришли мнѣ мои платья съ подателемъ этой записки. Я не вернусь больше въ замокъ." -- Мистрисъ Гринау передала письмо племянницѣ, а сама отправилась уложить вещи Джоржа въ чемоданъ, который и былъ врученъ посланному.-- Въ тотъ же вечеръ сказали объ этомъ происшествіи Джону Вавазору.