– Пойду-ка я, пожалуй, спать.
Я в изумлении взглянула на висевшие над камином часы.
– Еще ведь даже девяти нет!
Он действительно покраснел, или в комнате просто было жарко натоплено?
– Правда? Ну да все равно. Иногда не мешает лечь пораньше. Доброй ночи, Рейчел. Пока, Джимми.
Дождавшись для верности скрипа лестничных ступеней под его ногами, я сердито набросилась на друга:
– Я знаю, что вы тут обсуждали у меня за спиной!
Джимми повел себя как-то странно – вместо ответа он замялся и… да, определенно щеки у него зарделись. Я даже вновь оглянулась на весело игравшее в камине пламя. Или у нас и впрямь слишком жарко, или происходит что-то в высшей степени подозрительное.
– Ты рассказал ему, так ведь? – добавила я, когда стало понятно, что Джимми ничего не хочет сказать в свою защиту. – Передал мою версию того, что случилось.
Смущенный румянец мгновенно сменился облегчением.
– А, вот ты о чем… Нет, конечно, нет! Я ни за что не стал бы!
Его голос звучал так искренно, что я тут же поверила.
– Тогда зачем ты отослал меня из комнаты?
Джимми смущенно моргнул, но ответил совершенно спокойно:
– Никто тебя не отсылал. Ты пошла за елочными игрушками.
Я сузила глаза и посмотрела на него долгим взглядом, наверняка памятным Джимми – я всегда так делала, когда мне что-то не нравилось в его словах. Однако на сей раз это не подействовало, рассказывать мне все он не собирался.
– Давай-ка начинать. Елка большая, не до утра же возиться.
Когда наряжаешь рождественскую елку, невозможно оставаться в плохом настроении. Есть что-то такое в мерцании огоньков гирлянд и блеске хрупких стеклянных фигурок, отражающих пламя камина, что буквально вытягивает из души все негативные эмоции, как бы сильно ты за них ни цеплялся. По просьбе Джимми я отыскала у папы диск с рождественскими песнями и организовала негромкий фон. Под музыку, работая в четыре руки в приятном необременительном молчании, мы иногда соприкасались пальцами, когда оба тянулись за одной и той же игрушкой. То ли нам обоим нравились яркие и цветастые, то ли это было лишним подтверждением того, как сходно мы мыслили.
Елка между тем становилась все краше. Никакой утонченной скромности – вся она светилась и переливалась, как Лас-Вегас ночью! Для полного эффекта предстояло только развесить мишуру. Уворачиваясь от колких иголок, я осторожно протиснулась за ствол и попросила Джимми передать блестящую длинную гирлянду. Моя рука просунулась сквозь ветки за украшением, но ощутила лишь легкое касание пальцев Джимми.
– Я так больше не могу.
Слова будто вырвались у него помимо воли, в них звучало что-то близкое к отчаянию. Ничего не видя за ветками, я проговорила:
– Ну ладно. Мы ведь уже почти закончили. Я и одна справлюсь.
– Да я не об этой чертовой елке! – теперь уже с подлинной м?кой в голосе воскликнул Джимми.
Я попыталась выбраться из плена колючих веток, чтобы понять, что стряслось, но застыла, когда он добавил:
– Я говорю о нас. О тебе и обо мне. О нашей дружбе.
Сердце екнуло. Худшие страхи выплыли наружу. «Джимми больше не хочет со мной дружить», – подумала я горько, словно мне вновь было пять. Чувствуя странную пустоту в душе, я не спешила выходить из-за елки, а то увидит, что со мной сделали его слова. Сама виновата. Сперва слишком долго пренебрегала неоценимым даром судьбы, а потом чересчур много на него возложила. Поделом мне.
– Понимаю, – проговорила я, чувствуя, как начинает дрожать мой голос. – Ты больше не хочешь быть мне другом. Понимаю.
Он чуть ли не застонал.
– Да нет же! Вернее, да – отчасти. Я действительно не хочу больше быть тебе другом… – Ничего хуже я и представить не могла, пока он не добавил: – Но только потому, что хочу стать кем-то большим.
Теплая ладонь Джимми крепко сжала мою руку.
– И сказать это ты мог, только дождавшись, пока я застряну в елке? – проговорила я, слишком потрясенная, чтобы до конца осознать смысл его слов.
Ветки разошлись, и перед моими изумленными глазами встал мужчина, только что изменивший все в моей жизни.
– Вдруг бы сбежала, – ответил он, мягко потянув меня к себе.
– Я и не думала об этом, – выпалила я. – Как раз наоборот…
Фраза осталась незаконченной – Джимми наклонился ко мне и прижал к своей груди. Мягкое и округлое, мое тело соприкоснулось с его, сильным и твердым. Совершенное сочетание двух дополняющих друг друга половинок восстановило нарушенную гармонию, и мир вокруг заиграл новыми красками. Я слышала, как сердце Джимми бьется рядом с моим. Любовь в его глазах светилась так открыто и откровенно, что у меня окончательно перехватило дыхание. Чувство, которое я испытывала к человеку, предназначенному мне судьбой, вспыхнуло с новой, невиданной доселе силой.
* * *
Огонь в камине потерял свой пыл куда раньше, чем наша страсть. Мы лежали на старом, потертом диване. Пальцы Джимми, двигаясь кругами, нежно ласкали мне шею. Никогда в жизни я не чувствовала такого умиротворения. Когда я попыталась подняться и сесть, руки любимого остановили меня.
– Не шевелись, – повелительно сказал он, прикасаясь к моим губам и еще на несколько минут лишив меня возможности двинуться с места.
– Джимми, можем мы кое о чем поговорить? – слегка задыхаясь, спросила я, когда мы наконец оторвались друг от друга.
Его голубые глаза на секунду потемнели от желания.
– Есть другое предложение, – произнес он, перетягивая меня, лежавшую сбоку, прямо на себя. Происходящее не способствовало концентрации внимания, и на время я растворилась в пульсировавшей в венах страсти.
– Ну хватит! – воскликнула я наконец, так резко выпрямляясь и садясь, что свалилась бы с дивана, если бы Джимми меня не подхватил.
Поняв, что на сей раз я настроена решительно, он нехотя приподнялся и спустил ноги на пол. Видно было, каких усилий – и физических, и эмоциональных – ему стоило разорвать контакт между нами. Внутри у меня все затрепетало от подтверждения того, что он желал меня с такой же неодолимой силой, как и я его.
– У тебя пять минут, – предупредил он, – так что говори быстро.
От этих слов, от близости его тела пульс у меня зашкаливал, и я боялась, что отпущенного мне времени не хватит. Но мне необходимо было кое-что выяснить.
– Все это… ты и я… я совсем запуталась… я думала, ты не… – О Господи, его присутствие буквально лишало меня способности выражаться связно!
– Что «ты не»? – мягко спросил он, беря мою ладонь в свою.
– Что ты не хочешь меня. Что я не нужна тебе.
Мои слова прозвучали для него так неожиданно, что полная любви улыбка на миг сошла с лица Джимми, сменившись выражением недоверия.
– С чего ты могла подумать такое?
– Ну, после того, что произошло в гостинице… – Мой голос оборвался.
В его глазах начало проявляться понимание.
– Ты ясно дал мне тогда понять, что не хочешь меня, – прошептала я, заново переживая унижение.
– Ты так это восприняла? – Он смущенно провел ладонью по волосам. – Я хотел тебя до такой степени, что у меня дыхание перехватывало. Ты не представляешь, как тяжело мне было уйти от тебя той ночью.
– Тогда почему же ты ушел?
Джимми притянул меня к груди, моя склоненная голова легла ему на плечо, и я почувствовала на макушке его дыхание.
– Ты была совершенно растеряна, я не мог воспользоваться твоим состоянием. Я и сейчас не уверен, что поступаю правильно.
Я хотела возразить, но он прижал палец к моим губам.
– Ты находилась в полном смятении, все происходящее казалось тебе абсурдом. Ты больше нуждалась в друге, чем в любовнике. И кроме того, ты еще была помолвлена с Мэттом.
Последние сомнения отпали сами собой. То, что он ушел тогда, доказывало силу его чувств ко мне. Сара оказалась права – Джимми никогда не отверг бы меня, если бы не был полностью уверен, что должен поступить именно так.
– Кстати, о Мэтте… – начала я.
Он негромко застонал.
– Нам правда нужно о нем говорить?
Я подняла на него взгляд, стараясь вложить в него всю свою любовь.
– Я просто хочу сказать, что теперь понимаю твое решение. И еще, ты наверняка считаешь, что мне понадобится время, чтобы пережить разрыв с Мэттом. Так вот – ничего подобного.
В глазах Джимми отразилось сомнение.
– В моем представлении мы с Мэттом расстались пять лет назад. Для меня как раз сложно было принять то, что мы обручены.
Я бросила взгляд на часы над камином.
– Ну, мои пять минут истекли.
Но теперь он слегка отстранился, когда я потянулась поцеловать его.
– Рейчел, прежде чем я опять перестану соображать, можно, я скажу кое-что?
Его голос прозвучал так серьезно, что мне вдруг стало не по себе.
– Я и ты… То, что произошло сегодня, сейчас… Я хочу, чтобы ты знала – это не просто минутный порыв. Мои чувства к тебе… мне следовало рассказать о них давным-давно. Я в общем-то почти сделал это однажды.
Кусочки мозаики вдруг сложились вместе.
– Я понимал, что ты с Мэттом, но дал себе слово: до того как мы разъедемся по университетам, ты должна узнать, что я испытываю – и всегда испытывал – к тебе. Я даже назначил тебе встречу, но это было как раз в вечер…
– …аварии, – закончила я за него.
– Да, а потом подходящего случая так и не выдалось. И после университета вы все еще оставались вместе; я решил, что упустил свой шанс.
У меня сердце разрывалось от мысли, какую боль он испытывал, столько лет видя меня с другим.
– Спасибо, что ждал, – прошептала я чуть слышно.
Его ответная улыбка была для меня бальзамом.
– Всегда пожалуйста.
Язычки пламени тихонько потрескивали в камине, мерцали огоньки елочной гирлянды, но мы не видели и не слышали ничего вокруг, кроме друг друга.