– Но мы должны были их наказать, – Васька стремительно терял уверенность в правильности содеянного. – Нельзя было так оставлять.
– Драться нужно с открытым забралом, бандерлоги, – вдохновилась воспитательным процессом Ленка. – Но у вас весовая категория не та, чтобы бросить вызов им в лицо. Мне, конечно, приятно, что вы вступились за меня. Только действовать исподтишка – не ваш стиль.
– А ты бы как поступила? – всё ещё сражался за свою правоту Стёпа. – На нашем месте?
– Я бы? – Ленка задумалась. В голову, конечно, пришло множество разнообразных вариантов, но они были, мягко говоря, не совсем педагогичными. – Ну я бы оставила всё как есть.
Бандерлоги откровенно разочаровались и, понурившись, побрели прочь. Ленку вдруг придавило чувство вины. Малыши так старались, а она воспитательную беседу затеяла. Да на фиг её, эту педагогику.
Она догнала их и едва удержала на месте. Детки целеустремлённо норовили от нее сбежать.
– Я вам вот что скажу. Не как вождь бандерлогов, а как простая девчонка. Вы мои рыцари! Спасибо! – и чмокнула каждого в щёчку.
Они маково вспыхнули и засмущались.
– Фу, какие нежности, – брезгливо сказал Сашкин голос.
Мелкие тут же резво сбежали. Ленка обернулась. Баюкая влажную тряпку на ладони, рядом стояла Сашка и морщилась, как от зубной боли.
– Сашка, ну чего ты вредничаешь? У меня тут воспитательный процесс, а ты мой авторитет подрываешь.
– Детей нужно в строгости держать, – сказала Сашка. – А ты их распускаешь. Так они тебе на голову сядут и ножки свесят.
– Да их и так все по струнке выстраивают, – вздохнула Ленка. – Пусть хоть со мной людьми себя почувствуют.
– Не одобряю, – дёрнула плечом Сашка. – Ладно, это твои проблемы. Пошли, сейчас звонок будет.
Уроки тянулись медленно и скучно, как и положено в субботу. Но грядущий выходной приятно маячил впереди, скрашивая томительное ожидание окончания занятий. Перемены проходили так же незатейливо. Абай от безделья начал фотографировать сам себя и откровенно страдал.
– Ты домой? – Олег появился рядом, стоило Сашке, в тоске и печали, уйти мыть полы.
– Да, – Ленка переложила на видное место подаренный мобильный. Сероглазый заценил, потеплел взглядом.
– Хочешь, провожу?
Ленка, как и полагалось, тщательно обдумала его предложение.
– Можно.
Они вышли в солнечный день и чинно пошли по дорожке. Ленка вдруг обнаружила, что не знает, о чём заговорить. Вот с Вересовым болтала не задумываясь, а тут словно онемела.
– Леночка! – окликнул её до боли знакомый голос.
– Не может быть, – прошептала Ленка, оборачиваясь.
Так и есть, через дорогу к ним бежал отец.
– Леночка, – он был взволнован и даже слегка растрёпан. – Вынужден уехать. Мне срочно нужно вернуться в Питер. Мы можем поговорить сейчас?
– Но… – Ленка хотела объяснить ему, что сейчас это невозможно, потому что она гуляет с другом, и важнее этого ничего на свете нет.
– Лен, я пойду, – деликатно стушевался Олег. – Вижу, что это важно. Не буду мешать.
Она даже возразить ничего не успела. Он исчез в своём непередаваемом молниеносном стиле. Оставалось только бездарно таращиться ему вслед.
– И почему ты всегда так не вовремя? – задала риторический вопрос Ленка. – Неужели нельзя позвонить?
– Леночка, у меня, так сказать, мало времени, – заскулил отец, семеня рядом. – Я почти опаздываю. Может быть, отложим встречу? Перенесём на…
– Нет! Сейчас. Сегодняшний день ты мне уже испортил. Не хочу портить ещё один.
– Извини, я не хотел, – он попытался изобразить раскаяние, но вышло нечто снисходительное. – Так что ты хотела сказать?
Ленка неожиданно осознала, что на бумаге план выглядел бы гораздо солиднее, чем переданный впопыхах, на ходу, но отступать было поздно.
– Ты помнишь Свету Митрофанову? Вы учились вместе.
Отец споткнулся.
– Да, но откуда ты…
– Она моя классная руководительница.
– Светка? – Он искренне изумился. – Вот никогда бы не подумал.
– Значит, так, – Ленка достала загодя приготовленную бумажку с номером телефона Русалки. – Возьми. Это её мобильный.
– Что-то случилось? Проблемы в школе? – осторожно поинтересовался отец, боязливо забирая бумажку.
– Нет. В школе всё в порядке, – она глотнула побольше воздуха. – Позвони ей и назначь встречу. Я хочу, чтобы вы поговорили.
– Зачем? – вяло удивился отец.
– У вас же была любовь-морковь, как ты не понимаешь? Может быть, она тебя до сих пор любит! А ты ничего не знаешь.
– Кто? Светка? – Он смешно вздёрнул брови.
– Да!
– Леночка, но зачем, так сказать, ворошить прошлое? У неё, наверно, семья, дети.
– Да нет у неё никого. Я справки навела. Она всё ещё ждёт своего принца на белом коне.
– Как это мило, – он заинтересованно покосился на бумажку и поправил галстук.
– Ну что? Позвонишь?
Отец бархатно улыбнулся.
– Конечно, Леночка. Школьные друзья это, так сказать… – Он умолк, подбирая нужное слово, но, видимо, не нашёл. – Мне пора. Передай Катеньке, я вернусь через два дня.
– Передам.
Отец торопливо затрусил через дорогу и сел в поджидавшую его легковушку, которая сразу же рванула с места. Ленка проводила её взглядом. За рулём сидела женщина. Очень похожая на Ольгу.
Глава двадцать вторая. День сияния
Утро выдалось пасмурным и ветреным. Ленка зябко куталась в плащ, но шаг не прибавляла, предпочитая мёрзнуть. Торопиться в школу в девятом-то классе было совершенно несолидно. Но с другой стороны, чеканить шаг на ветру было тем ещё удовольствием.
И вообще, Вересов мог бы и просто так прийти, вдруг рассердилась она. Неважно, что замазывать фингал уже не нужно. Разве для встречи друзей обязательно нужен повод?
Она даже согрелась немного от праведного негодования. Шуточки у гота, конечно, дурацкие, но вполне могли бы скрасить это тяжеловесное утро. Ибо понедельник по определению не мог претендовать на позитив.
Впрочем, и воскресенье на этот раз прошло бездарно и на удивление бессмысленно. Бандерлоги без всяких объяснений отменили поход в музей, чем выбили Ленку из колеи. Распланированный день в один миг рухнул, и она, не зная чем себя занять, позвонила Олегу.
И зря. Он был с отцом на рыбалке и страшно расстроился, что не смог принять ее предложение погулять. Весь день потом слал фотки рыбы, речных пейзажей и каждый час отзванивался с докладом о произошедших событиях.
Подробности методов ловли звучали, конечно, мило, но не настолько, чтобы прийти от них в восторг и запоминать все нюансы. Пришлось всё же вникать, угукать и восхищаться. Олег ведь так старался.
В школьных коридорах было заметно малолюдно. Ленка покосилась на часы. Так и есть, сорвалась с размеренного шага, припёрлась в такую рань. Ну никакой выдержки.
Она зашла в почти пустой класс. Был только Ветров, зевающий так душераздирающе, что хотелось немедленно к нему присоединиться, и Демидов, любовно сдувающий пылинки с двух смартфонов. Видимо, принёс из ремонта для качков.
Ленка тенью проскользнула на своё место, стараясь не привлекать внимание. И затаилась над тетрадью, изображая чрезвычайную заинтересованность в написанном.
Постепенно кабинет наполнялся одноклассниками. Народ с хорошо читавшимся страданием на сонных лицах забредал, шуршал учебниками, вяло делился новостями. Утреннее понедельниковое уныние было в полном разгаре.
Пессимистичную картинку испортил сияющий Вересов. Весь отглаженный, стремительный, полный сил. Влетел в класс такой отвратительно бодрый, что смотреть на него было тошно.
– Что грустная такая? – едва усевшись, поинтересовался он.
– А ты что весёлый? Пиджак постирал? – скучно отозвалась Ленка.
– Ага, ага, – дурашливо закивал он.
Она вздохнула и открыла учебник. Хотелось чуда. Большого. Ослепительного. И немедленно.
– Я принёс, – подавшись к ней через проход, с трагической таинственностью прошептал Вересов. – Слышь, Лен. Как и договаривались.
– О чём? – зевая, поинтересовалась Ленка, даже не пытаясь выколотить подсказку у сонного мозга.
Гот заметно переменился в лице и разочарованно отполз на свой ряд.
– Значит, не нужно, если не помнишь, – убито пробормотал он.
Ленка, чувствуя некоторое неудобство от своей невовлечённости в тему, гигантским усилием воли собрала себя в кучку И сразу прояснилось на мысленном горизонте.
– Да помню я всё, – она вовремя задавила очередной зевок. – Ты обещал дать почитать свои рассказы. Принёс?
– Почему рассказы? Роман, – окрылённо приосанился гот и, как фокусник, выдернув из сумки солидную стопку бумаги, с чувством хлопнул её на Ленкину парту.
Ленка поддела пальцем пару листов. Напечатано было с обеих сторон. И отступы от краёв малюсенькие. И буковки мелкие. Вот же намельчил. Жуть. А такой объём ей и за месяц не осилить.
– Впечатлена. Солидный труд, – сказала она.
– А то, – довольно расплылся в буратинской улыбке Вересов.
Ленка кое-как запихнула рукопись в рюкзак, объёмистая пачка смогла вместиться только в скрюченном состоянии.
– Я думала, мылом пришлёшь, – она неделикатно взвесила в руке рюкзак. – Было бы легче.
– Не, на бумаге лучше, – с чувством возразил он. – Электронный вариант губит восприятие текста, потому что мозг не может воспринять его в полную силу. Ведь текст многомерен, он имеет объём, и точку отсчёта здесь задаёт именно бумага.
– Ого, – Ленка с интересом на него посмотрела. – Сам придумал или прочитал где?
Гот смущенно почесал макушку.
– Вообще-то на форуме вычитал.
Ленка хотела было продолжить дискуссию, но тут на королевской половине громко защебетали. Оказалось, так свита отреагировала на появление Ерчевой в новом имидже. Алина пришла в джинсах и незамысловатой блузе. Что, в сочетании с почти незаметной косметикой, превращало её в нормальную и в общем-то вполне симпатичную девчонку.
Она, как пару минут назад Вересов, радужно сияла. Счастье било из неё ослепительно и беспорядочно, накрывая всех вокруг. Ну просто утро сияющих физиономий.