– Ленка, ты вроде умная, но местами такая идиотка.
– Куда-то собрались? – Сашка появилась на пороге. В её руке неприятно блеснул окровавленный нож.
Вересов оттёр Ленку плечом, заслоняя.
– Сколова, тебя всё равно вычислят, – тихо сказал он.
Сашка засмеялась.
– Нет. Я умная. Я вас обманула и других тоже обману.
– Да ты и котёнка вокруг пальца провести не сможешь, не то что меня, – усмехнулся Вересов. – Ты ж зубрилка, у тебя фантазии маловато для чего-то серьёзного.
– Ещё как могу! – взвизгнула Сашка, размахивая ножом. – Это я эсэмэски Ленке посылала! Я! Понял?! Я про неё директрисе рассказывала. И в Контакте тоже я за неё писала. И планшет ей подкинула. Всё я!
– Ты? – растерялась Ленка. – Это всё ты? Сашка, да что я тебе такого сделала?..
– Врёшь, – мотнул головой гот. – Не приписывай себе чужие заслуги.
– Я не вру! – рассвирепела Сашка. – Про лимонад вы мне не рассказывали, а это я лекарства туда подсыпала. Я! Эта тварь должна была под машину попасть. Да ты, урод несчастный, помешал!
– Кажется, ты меня удивила, – он с сожалением посмотрел на неё. – А смысл? Есть в этом хоть какой-нибудь смысл? Или тебе просто захотелось убить новенькую?
Наверху что-то тяжко обрушилось, ощутимо встряхнув дом, и все невольно посмотрели на потолок. Сашка вдруг бросилась сдирать оставшиеся фотографии, немилосердно сминая, пачкая их в крови и распихивая по карманам куртки.
– Не трогай! – крикнула Ленка. – Это не твоё! Слышишь? Не смей!
– Моё! – рявкнула она, оборачиваясь. – Это я их повесила! И свечи тоже я! Здесь всё моё!
– Неправда! Это брат Дашки сделал! Он меня сюда позвал.
– Дура, – она снова принялась собирать фотографии. – Это всего лишь аватарка И она моя! – Она изо всех сил хлопнула по снимкам ладонью. – Поняла? Моя!
– Как? – растерялась Ленка. – У Дашки не было старшего брата?
– Нет! Была только я! Это меня она так называла! – заорала Сашка, оборачиваясь. – Она моя сестра. Двоюродная. Ничего ты о ней не знаешь! Она каждое лето сюда приезжала. А когда возвращалась в Питер, мы каждый день по скайпу разговаривали. Она моя сестра, а ты ей никто!
Она долбанула кулаком по стене и ожесточённо продолжила срывать фотографии.
– Девочки, может, поговорим на улице? – с трудом пробормотал гот. – Что-то мне воздуха не хватает…
– Да, да, сейчас, – Ленка поволокла его к выходу, надеясь, что Сашка, увлечённая снимками, не остановит их.
– Больно-то как, – морщась, пробормотал Вересов. – Не думал, что будет так больно. В кино это выглядит гораздо приятнее.
Они успели доковылять до двери, прежде чем Сашка спохватилась.
– Вы думаете, я шучу? – Она встала на пороге, топыря локти и пытаясь заполнить собой дверной проём. – Вы все здесь умрёте.
– Да ненавидь меня сколько хочешь, – устало выдохнула Ленка. – Только его отпусти. Я его выведу и вернусь. Честное слово, вернусь.
– Не понимаешь, да? – Она сунула ей в лицо заляпанную кровью фотографию. – Ты её убила! Видишь? Ты убила Дашку!
– Это был несчастный случай, Саш. И ты это знаешь.
– Ты была рядом и ничего не сделала! Ничего! – Сашка мучительно заскулила. – Не остановила.
– Да как я могла знать, что джип на тротуар выскочит? Я только на секунду отвернулась, телефон поднять. А там урод пьяный за рулём. Я ничего не успела сделать. Ничего!
– Врёшь! Ты стояла и смотрела!
– Прости меня, пожалуйста, – прошептала Ленка. – Я не уберегла её. И мне очень больно от этого.
– Больно?! – заорала Сашка. – Ты не знаешь, что такое больно! Сдохни!
– Да пойми же, это не воскресит Дашу.
Сашка потемнела лицом и с кулаками бросилась на неё. Гот неловко отпихнул Сколову, но его силы в этом рыцарском порыве быстро иссякли, и он тяжко обвис на Ленкином плече.
– Ах ты тварь! – рассвирепела Сашка.
В этот момент что-то натужно заскрежетало над их головами, и огромная балка, пробив потолок, гулко ударила об пол, расплёскивая во все стороны снопы искр. Вересов неожиданно толкнул Ленку вперёд, да так сильно, что она, запнувшись обо что-то, крепко приложилась о косяк лбом.
– Обалдел? – резво обернулась она к нему, и тут же весь ее запал угас.
В дыре на потолке ревело и трещало пламя. А там, где она только что стояла, высилась горка чадящих обломков. Сашку отбросило к окну, и она, зажимая колено окровавленными руками, сдавленно выла.
Вересов лежал на спине, засыпанный тлеющими обломками. Ленка кинулась к нему, сбросила доски, потрясла за плечи.
– Андрей! Да Андрей же! Ну, пожалуйста, не умирай! Пожалуйста.
Он закашлялся, с трудом разлепив глаза.
– Ты ещё здесь? А ну ползи отсюда. Сейчас крыша рухнет.
Она схватила его за руку и поволокла к выходу.
– Поползём вместе.
– Дура, брось меня. Уходи.
– Не нуди. Тут недалеко, – она волокла его, всё время оступаясь и падая, но вновь вставала и тащила дальше. – Совсем чуть-чуть.
Вокруг горело, трещало, на неё сыпалось что-то горячее, но она лишь мотала головой и шла дальше.
У выхода на лестницу поперёк коридора лежала огромная пылающая балка, перегораживая путь. И только в самом углу остался небольшой просвет в пламени, где можно было пройти.
– Уходи, – прохрипел гот, отталкивая её и с облегчением сползая на пол. – Здесь ты меня не протащишь.
– Должен же быть выход, – она заметалась на крохотном пятачке, свободном от огня. – Должен! Мы должны выбраться.
– Ленка, уходи!
– Нет! Мы пройдём! – Она подскочила к нему. – Вставай. Мы должны попробовать!
– Не получится, уходи.
– Сдаёшься? Да? – Она, плача, дёрнула его за руку. – Вставай, трус несчастный! Вставай немедленно! Не для того я в тебя влюбилась, чтобы так потерять. Вставай!
Он изумлённо уставился на неё, а потом приподнялся, цепляясь за стену. Ленка кинулась помогать, подставила плечо, подняла на ноги. И они поплелись, качаясь, к небольшому просвету в стене огня. Сзади что-то завыло, заскрежетало, заходясь оглушительным треском. Ленка испуганно рванулась вперёд, выволакивая гота на лестницу.
Кто-то большой, перечёркнутый ослепительными полосками, бежал им навстречу, громыхая по ступенькам тяжёлой обувью. Ленка судорожно глотнула воздуха, и всё вокруг закружилось, падая в темноту.
– …надышалась, – сказал кто-то очень громко прямо над Ленкой.
– Андрей! – встрепенулась она и попыталась вскочить.
– Не бузи, – тяжёлая ладонь вдавила её обратно. – С пацаном всё нормально. Выживет. Скорая уже увезла. Сейчас и тебя отправим.
– Там ещё один человек.
– Нашли уже, – пожарный покачал головой и вздохнул. – Что же вам дома не сидится, дети? О родителях бы подумали.
– Спасибо, – прошептала Ленка.
– На здоровье, – и он зашагал к горящему дому Большой и уверенный человек в тяжёлых доспехах.
Потом набежали люди в белом, засуетились вокруг, переговариваясь труднопроизносимыми странными словами, утащили в такую же, как и сами, белую машину.
Больничная палата как-то совсем неожиданно возникла вокруг Было много людей. Одни задавали вопросы, Ленка чётко и вдумчиво отвечала. Во всяком случае, ей так казалось. Другие безмолвными белыми тенями маячили вокруг, втыкали в неё иголки, тащили металлические деревца на колёсиках, от которых тянулись прозрачные ветви-трубки.
Сквозь это белое вдруг прорвались два лица: матери и Русалки.
– Лена, – мать склонилась над ней. – Доченька, как ты себя чувствуешь?
– Мам, всё хорошо, – улыбнулась Ленка. – Меня всего лишь хотели убить.
Мать, окаменев лицом, медленно обернулась к классной.
– Мы разберёмся, Катя. Только не волнуйся, – очень убедительно сказала Русалка, стискивая ей руку, и с укором посмотрела на Ленку.
Но мать уже отвлеклась, с каким-то новым выражением лица, которое Ленка не смогла разгадать, рассматривала её.
– Тебя били? Только скажи мне честно.
– Что? Где? – Ленка ощупала лоб и наткнулась на громадную шишку. – А, не, это я о косяк приложилась.
Мать облегчённо выдохнула и осторожно погладила её по руке. Но тут прибежал суровый дядька в белом и всех выгнал. Потом зачем-то посветил Ленке в глаза фонариком, покачал головой и предписал строгий постельный режим.
Только Ленка расслабилась после нашествия визитёров и попыталась раствориться в уютной дремоте, как из-под кровати что-то начало выползать. Она затаила дыхание, на всякий случай пытаясь нащупать что-нибудь потяжелее, но скобу от кровати отодрать не удалось.
Это что-то, беззвучно скользнув по полу, выпрямилось и оформилось в Стёпу. Слегка помятого, но очень довольного собой.
– Добрый вечер, – галантно поздоровался он, кланяясь.
– Привет, – с подозрением уставилась на него Ленка, не совсем уверенная в его реальности.
Стёпа одёрнул пиджачок, пригладил волосы.
– Я не один. Могу ли я пригласить сюда друзей?
Ленка подумала, что если на пару-тройку галлюцинаций станет больше, то никакого вреда от этого не будет.
– Валяй.
Он подошёл к двери и высунулся наружу. Тут же в палату набились встревоженные бандерлоги.
– Мы случайно узнали, – к кровати подошла Оксана. – У Феди здесь мама работает, а он как раз к ней зашёл. Потом нам позвонил. Как ты себя чувствуешь?
Ленка незаметно пощупала её куртку. Вполне материальная. Значит, она слегка преувеличила степень сотрясения мозга.
– Нормально. А как Вересов, Сашка?
– Мы про них не знаем, – Оксана выразительно глянула на Федю.
Тот кинулся к дверям:
– Я щас!
И, пока он выяснял, мелкие вздыхали, компактно кучкуясь в центре палаты. Посматривали на Ленку. Молчали. Но в этом молчании ей чудилась отчуждённость.
– Всё в порядке, – влетел запыхавшийся Федя. – Андрея прооперировали. Жить будет. Сколова тоже в порядке.
– И хорошо, – бодро сказала Ленка. – Спасибо, что пришли. А теперь по домам. Уже поздно.
Но бандерлоги изобразили мордочками полное неподчинение.
– Вообще-то мы сами по себе, – тихо сказала Маша. – Ты так решила.