Она зашла немного дальше, и небольшая волна захлестнула ее бедра, слегка замочив шорты. Следом накатила вторая, но Миа не отступала. Прохладная вода, намочив шорты, проникла до трусиков. Она ощутила трепет от сознания своего одиночества на краю океана и последовала за манящей луной ему навстречу. Вода добралась ей до талии, заставляя невольно втянуть от холода живот.
В одно мгновение, согнув колени, она оттолкнулась, отдавая всю тяжесть своего тела на волю океана, и мощными уверенными движениями стала удаляться от берега. Ее промокшая футболка облепила тело.
Море было точно бальзам. Она нырнула с головой, и темная вода сомкнулась над ней. Она заскользила под водой, вытянув руки и сомкнув пальцы. Вынырнув, чтобы глотнуть воздуха, нырнула вновь, уже глубже, ощущая ток воды сквозь горловину футболки.
Остановившись, она перестала двигаться и замерла, затем медленно, спиной вверх, начала всплывать, раскинув руки и ноги в стороны, как морская звезда. Они с Кейти играли так в детстве – их распущенные волосы веером качались на воде вокруг лица, а сами они вслушивались в пение русалок. Миа слышала многообразие шепчущих и хлюпающих морских звуков и представляла себе плавающую под ней рыбу-ангела, безмолвную и удивленную. Она ощутила нарастающее жжение в легких от все усиливающейся потребности в воздухе и заставила себя оставаться неподвижной, чувствуя, как темные склоны волн то подхватывают, то отпускают ее тело, словно дрейфующий кусок древесины.
Ритм подводного безмолвия изменился, и Миа отметила появление нового звука, который накладывался на безмятежную мелодию. Он не был похож на размеренный прибой, а скорее напоминал частые всплески бьющейся о стену воды. Она попыталась понять, откуда он доносится, но внезапно почувствовала боль в затылке. Последовал странный шум, и ее с откинутой назад головой дернуло вверх. Она поперхнулась и, едва добравшись до поверхности, стала судорожно глотать воздух.
До нее донесся чей-то крик, и она вновь погрузилась в соленую воду, которая заполнила рот и попала в нос. Одежда вздулась пузырем, утягивая ее вниз, и она, потеряв ориентацию, ушла под воду.
Наконец ей удалось вынырнуть, и она стала жадно глотать воздух. Вновь раздались крики, и она, яростно отталкиваясь, ринулась в направлении берега. Почувствовав под ногами дно, шатаясь, вышла на мелководье.
Ее догонял какой-то мужчина.
– Вы в порядке?
– Пошел к черту! – вскрикнула она. Ее сердце колотилось.
Он остановился.
– Я решил… проклятие, решил, что вы тонете.
– Я купалась!
– Ты была в одежде. И не двигалась. Выглядело так, словно ты… – Он не стал заканчивать фразу.
– Ты что, следил за мной?
– Нет, – ответил он, тряся головой. У него были испуганные глаза. – Нет, я греб назад. Увидел что-то в воде. Ты казалась безжизненной, плыла лицом вниз.
Она увидела у него под мышкой доску для серфинга.
– Извини, – вновь сказал он, и по его тону она поняла, что он говорит искренне. – Я не хотел тебя напугать.
Она убрала волосы с лица и, скрестив руки, обняла себя за плечи.
– Так ты что, катаешься в темноте?
– Иногда.
Миа на секунду представила себе его одного среди черных бездушных волн.
– Должно быть, это опасно.
– Луна – отличный прожектор.
Она задумалась, отчего его тянуло в океан, рискуя жизнью, тягаться с волнами.
Когда он поднял руку, чтобы протереть глаза, она обратила внимание на темную татуировку на внутренней стороне его локтя.
– А ведь ты уже был здесь этим вечером, – неожиданно сказала она, вспомнив, как он стоял у кромки воды, обратив в океан глубокомысленный взор. – Я видела, как ты подплывал и выходил из воды.
Он посмотрел на нее, чуть склонив голову набок.
– Да, – не сразу ответил он. – Помню тебя.
Голос у него был низкий, с хрипотцой, и говорил он с акцентом. Или ей показалось?
– Ты замерзла, – сказал он.
Она дрожала, сама того не замечая.
– У меня есть полотенце. – Он куда-то направился, и Миа последовала за ним. Из оставленной на берегу сумки он достал полотенце, и она энергично вытерла волосы и накинула его себе на плечи.
Достав коробок спичек, мужчина опустился на колени возле собранной на песке горки сучков и веток.
– Это ты заранее соорудил?
Он кивнул и чиркнул спичкой. Миа уловила запах вспыхнувшей серы. Прикрывая пламя ладонью, он поджег костер сразу в нескольких местах и слегка подул на потрескивающий огонь, который с готовностью принялся разгораться. Пламя осветило его лицо – на бровях блестели капельки воды. Она увидела серьезный взгляд его темных глаз.
Когда костер занялся, он вновь взял свою сумку и достал оттуда джемпер.
– Вот, надень, если хочешь.
Она могла бы отказаться и уйти к себе в гостиницу. Она знала, что Финн ждет ее и ему интересно, как прошла встреча с отцом. Но она пока еще не была готова уйти.
– Спасибо, – ответила она, взяла джемпер и, повернувшись спиной, стащила с себя мокрую майку с лифчиком и надела его. Спрятав руки в рукава, просунула большие пальцы в специально сделанные для них отверстия.
Она сидела возле костра, пока он переодевался в сухую одежду. Наконец, вернувшись, он протянул ей бутылку пива.
– Твое здоровье, – сказала она, отвинчивая пробку. – Я – Миа.
Он повторил ее имя вслух, словно только так и мог его запомнить.
– Ной, – в свою очередь представился он, обхватывая рукой колени, и украдкой взглянул на нее. – И часто ты так купаешься в одежде?
Она пожала плечами:
– Здесь мощные течения. Тебя нужно кому-то страховать.
– А тебя кто-то страхует?
Он улыбнулся.
– Я думала, я здесь одна, – чуть помолчав, сказала Миа. – Мы обычно с сестрой так в детстве играли – лежим на воде и слушаем море.
Но это было много лет назад – до того, как Кейти стала бояться моря, и до того, как между ними наступило отчуждение. Миа скучала по тем солнечным дням, которые они проводили у моря, ныряя со скал или собирая на берегу ракушки. Морские сестренки – так их часто называли другие дети.
– И у меня вдруг возникло непреодолимое желание это вспомнить.
Он взглянул на нее в упор своими темными глазами, Миа подумала, что он принимает ее за дурочку.
Они молча наблюдали за завораживающим трепетом язычков пламени. Воздух наполнился густым дымом костра. Миа то и дело поглядывала на серфера, отмечая мелкие детали: темные волосы на ногах, сходившие к лодыжкам на нет, чуть порванная сбоку по шву майка, бутылка с пивом, которую он небрежно держал пальцами за горлышко.
– Когда ж ты увлекся серфингом? – поинтересовалась она чуть позже.
– Еще в детстве. Мы жили под Мельбурном, в паре километров от пляжа. Я обычно заезжал туда на велосипеде по дороге из школы и смотрел, как ребята постарше выделывались там на длинных досках.
– Сам научился?
– Нет. Был там один, Рубин. Он казался уже не так молод, но, как только начинались волны, он – тут как тут. Не выискивал самых больших волн и не лез на рожон, но так держаться на воде, как он, не мог никто. Я все свободное время торчал на пляже и смотрел. – Ной сделал глоток пива. – В конце концов я набрался наглости и попросился у него поучиться. Сказал, что за это помою его пикап. И мы договорились. Он учил меня, когда были подходящие волны, а я следил за тем, чтобы у него был самый чистый пикап в Мельбурне. Он разрекламировал мои способности по части мойки машин, и уже через пять месяцев у меня появилась первая доска.
– Здорово, – с улыбкой сказала Миа. – Ты честно ее заработал. – Она пощупала свои влажные волосы, пытаясь распутать отдельные пряди. – А что привело тебя на Мауи? Путешествуешь?
Он кивнул.
– С друзьями?
– С братом.
– Серьезно? Наверное, вы хорошо ладите.
Он пожал плечами.
– А где он сейчас?
– Где-то в баре.
– А ты что же?
Он на секунду задумался:
– Время от времени мне требуется личное пространство.
Миа улыбнулась, точно зная, что он имел в виду, и вытянула ноги к огню, пытаясь согреть пальцы. Пламя осветило ее голени, и она заметила на них его взгляд.
– И что у тебя дальше по маршруту? – поинтересовалась она.
– Вернемся на пару месяцев в Австралию. А потом – не знаю. Отправимся туда, где волны. – Он подбросил в костер ветку. – Ну а ты? Ты откуда?
– Корнуолл. Это на юго-западе Англии.
– У тебя там Атлантика. Правда, холодно.
– Привыкаешь.
Он допил пиво и, вынув еще две бутылки, протянул одну ей.
– А сейчас где живешь?
– Год назад переехала в Лондон. Мы с сестрой купили там жилье. – Миа провела по бутылке большим пальцем, вспоминая их квартиру с высокими окнами, которые открывались лишь на три дюйма, отчего ей всегда не хватало воздуха.
– И тебе там не понравилось? – спросил он, вероятно, заметив выражение ее лица.
– Думаю, я не городской человек.
Он кивнул, продолжая смотреть на нее и словно ожидая, что она скажет что-то еще.
Миа вздохнула:
– Этот переезд был ошибкой. За несколько месяцев до этого умерла наша мама, и я решила, что, оставшись вместе, мы себе что-то докажем.
– Что вы остаетесь семьей.
– Да, именно так, – согласилась она, пораженная его проницательностью.
Он заинтриговал ее – парень, который любил кататься по ночным волнам и предпочитал сидению в барах костер на берегу. В нем ощущалось стремление к некой автономии, схожее с тем, что она находила в себе.
– А сестра сейчас в Лондоне?
– Кейти? Да. Ей там нравится.
– А где нравится тебе?
Миа прислушалась к успокаивающему шуму волн, напоминающему нежный любовный шепот.
– У моря.
Они продолжали разговаривать, рассказывая друг другу о своих морях. Она узнала, что «своей» он считает синеву Тасманова моря, в прозрачных волнах которого рыскали бычьи акулы, а она поведала ему о «своей» Атлантике, обрамленной в гранит и сланец, где вдоль прибрежных скал шныряли серебристые чайки.
Он внимательно слушал, когда она говорила, и не спускал глаз с ее лица. Его взгляд придавал ей уверенности, и она чувствовала, как внутри нее происходит некое расслабление, словно приоткрывалась появившаяся в горле маленькая дверка. Она рассказала о том, как у матери обнаружили рак, и о том, как Кейти добросовестно исполняла роль сиделки, в то время как сама она отлынивала. Рассказала, как в тот уик-энд, когда она переехала в Лондон, пролежала в Гайд-парке, глядя на облака, и пыталась представить себя где-то в другом месте. Она поделилась с ним, что приехала на Мауи повидать отца, который, поразвлекав ее часок своими историями, затем вежливо распрощался. Пока она говорила, огонь почти погас, и ее волосы высохли жесткими от соли волнами.