– Идём, я провожу тебя на твоё новое место.
Когда они оказались в фойе, Флоренс взяла Винсента за руку и приказала:
– Закрой глаза.
Винсент успел услышать, как от волнения дрогнул её голос. И сам заволновался: по коже побежали мурашки, как и полагается любому новичку в первый день на работе.
– Ладно, теперь можешь смотреть.
Винсент открыл глаза.
Он был поражён. Вместо скромного угла, в котором поместились бы его стульчик и ящик, он увидел выкрашенное в красный цвет специально сконструированное для него кресло! Сидя на платформе так, чтобы как раз дотянуться до башмаков клиента, Винсент станет настоящим королём чистильщиков!
Флоренс подбежала к выключателю на стене и щёлкнула клавишей. Над креслом засверкала зелёным неоновая надпись «ЧИСТКА ОБУВИ», причём с ножек последней буквы свисала пара неоновых ботинок!
Флоренс вскочила на платформу и уселась в кресло:
– Что скажешь?
Винсент поставил на пол дедушкин стульчик и ящик.
– Круто! Это так… необыкновенно.
Винсент с благоговением разглядывал кресло. Такое красивое и аккуратное – ему придётся потрудиться, чтобы соответствовать такой красоте.
– Ох, чуть не забыла! – Флоренс вдруг куда-то скрылась и тут же вернулась с большим пакетом, накинутым на руку.
– Что это? – спросил он.
– Посмотри.
Винсент расстегнул молнию и достал ярко-синий костюм.
– Ничего себе, – вырвалось у него. – Костюм.
– Это твоя рабочая форма. Загляни в карманы, – настаивала Флоренс.
Над правым нагрудным карманом ярко-красной нитью было вышито его имя. А в левом кармане нашлась записная книжка с логотипом Самого Необыкновенного Отеля в Мире и ручка.
– Для заказов. И тех чудесных идей о том, как сделать обувь удобной, про которые ты мне рассказывал.
У Винсента не было слов.
– Посмотри, что на спине.
Он повернул китель. На бело-золотом фоне был вышит величавый силуэт отеля, а под ним – девиз: «Каждый заслуживает чего-то необыкновенного».
– Примерь, – Флоренс едва сдерживала нетерпение.
За креслом у Винсента имелась отдельная туалетная комната. Он мигом скинул свою одёжку и надел костюм. Всё сидело идеально. Прежде Винсенту не доводилось носить костюм. Он с трудом узнавал себя. Он не удержался и провёл пальцами по рукавам, доходившим как раз до запястий. Такой мягкий и приятный на ощупь материал!
– Выходи! – воскликнула Флоренс. И Винсент вышел. – Вот это да! Ты выглядишь на миллион баксов!
Он и чувствовал себя так же. До той минуты, пока он не надел этот костюм, он оставался самым обычным одиннадцатилетним мальчиком из Бэрри. Но теперь всё изменилось. Теперь он чувствовал себя кем-то важным. В один миг он превратился в работника Самого Необыкновенного Отеля в Мире!
Винсент отчаянно стремился как можно лучше выполнять свою работу. Он выпрямился и расправил плечи, чтобы смотреться достойно рядом с красным кожаным креслом. И почему-то в костюме это получилось у него намного проще.
– Пожалуй, осталось дождаться первого клиента.
– Ты не против попрактиковаться на мне? Мои туфли вечно нуждаются в чистке! – предложила Флоренс, поудобнее устроившись в кресле.
Её ждал миллион неотложных дел, но так хотелось хоть немного продлить эти приятные минуты. Она уже забыла, как это здорово – иметь друга-сверстника. Винсент полез в дедушкин ящик и, к своему удивлению, сразу же нашёл коробку с зелёным обувным кремом – в точности того же изумрудного оттенка, что туфельки Флоренс. Похоже, чудесам, таившимся в дедушкином ящике, не было конца.
– У тебя удивительные туфельки! – воскликнул Винсент, вертя их так и этак перед глазами.
– Знаю. Без них я бы не справилась. Бах и сверкающие лампочки – и кажется, что я всё могу.
Винсент отсоединил лампочки и аккуратно проверил каждую. Он осмотрел электрические цепи и заменил один динамик в правом каблуке. И только потом вычистил и отполировал туфельки так, что они заблестели как новые.
Не успел Винсент в последний раз обмахнуть туфельки бархоткой, как появился гость с парой кроссовок, отчаянно нуждавшихся в заботливой руке, и до конца дня Винсент был так занят, что некогда было оглянуться. Он наводил глянец на ботинки и туфли, возвращая им прежний блеск. Он подбивал каблуки на любимых туфлях и менял пряжки на ремешках и застёжках самых изящных босоножек. Он даже нашёл в дедушкином ящике специальный спрей, который так успешно отбивал у обуви неприятный запах, что из неё можно было есть суп.
Глава 9Не лучшая пора для стаканов
Винсент возвращался домой, сгорая от желания поделиться с родными впечатлениями от Необыкновенного и своего первого дня на работе.
Роуз сидела на краю сточной канавы перед их домом: напихав между пальцами ног комки ваты, она покрывала ногти алым лаком.
– Привет, Роуз, то есть Мэрилин.
Она издала продолжительный трагический стон, а потом так закатила глаза, что стало видно одни белки. Для Роуз любое место являлось сценой – даже край сточной канавы.
– Что такое?
– Меня тошнит от классической музыки, вот что. Это не прекращается целый день. Это нечестно! Мне вообще не дают слушать мою музыку!
– У Тома неудачный день?
– У него что, бывают удачные? – Роуз брезгливо сморщила носик. – Мама попыталась научить его есть спагетти. Ума не приложу, как ей это не надоест. Он никогда не станет есть ничего, кроме яиц.
– И что он сделал?
– Ох, как будто ты сам не знаешь. Всё как обычно, – Роуз снова принялась красить ногти, старательно напуская на себя равнодушный вид. – Сперва он запустил тарелкой со спагетти в стену, а потом забрался на полку и пошвырял на пол мамины любимые стаканы.
– Те, что ей на свадьбу подарила тётя Ада?
– Ага. А она накричала на меня, чтобы я уходила, а не то наступлю на стекло и поранюсь. Если ты сейчас туда сунешься, скорее всего, на тебя тоже накричат. Лучше оставайся снаружи. Меньше огребёшь неприятностей. – Роуз вытянула ноги, опираясь на пятки и держа пальцы вверх, чтобы не поцарапать лак. – И вообще, я больше не желаю говорить про Тома. Ты уже познакомился с кем-то из великих продюсеров? Ты вручил ему мою карточку?
– Нет, зато я познакомился с сокольничим из Монголии. У него вот такой орёл! – Винсент широко развёл руки, чтобы показать размеры орла. – Он держал его на руках, как ребёнка, пока я менял стельки у него в сапогах!
Но на Роуз это явно не произвело впечатления.
– А кинозвёзды там были? Ты встретил хоть кого-то?
– Нет. Но я закрепил шипы на кошках для горных ботинок у учёного из Антарктики, который…
Внимание Роуз развеялось ещё при слове «нет». Она полагала учёных из Антарктики не более интересными, чем новогодний конкурс, на котором раздают награды тем деткам, которые и так получают награды всегда и везде. ТОСКА!
– Винсент! – он оглянулся и увидел папу. – Как дела?
– Папа! – Винсент подбежал к нему и крепко обнял. – Это невероятно! Это всё равно как если бы африканский парк-сафари соединить с Диснейлендом и Шангри-Ла! – Можно подумать, Винсент бывал в африканском парке-сафари, Диснейленде или Шангри-Ла…
– Круто, – возмутилась Роуз. – Я торчу дома и в десятимиллионный раз слушаю надоевшего Шостаковича, а ты там в африканском Диснейленде! – она с головой спряталась под своим покрывалом и завыла: – Это будет САМОЕ ДЛИННОЕ ПАРШИВОЕ ЛЕТО В ЖИЗНИ!
БАБАХ!
– ТОМ!!!
Все трое обернулись на шум.
– Кажется, я нужен вашей маме.
Папа Винсента казался таким уставшим, когда поднимался на крыльцо их дома.
Винсент пошёл следом.
– Раз, два, три… – громко принялась считать Роуз.
– НЕ ВХОДИ, ВИНСЕНТ! ТЫ ТОЛЬКО РАЗНЕСЁШЬ СТЕКЛО ПО ВСЕМУ ДОМУ! СТУПАЙ НА УЛИЦУ, ЖИВО!
Винсент вышел из дома.
– Я же говорила.
Он уселся на крыльце и прикинул, сколько часов осталось до возвращения в Самый Необыкновенный Отель в Мире. Номер с Зеркалами Будущего сиял перед мысленным взором, как неоновая вывеска над его креслом. Он хотел знать, правда ли, что в этом номере можно получить ответ на его вопрос. Он хотел знать, останется ли его семья навсегда в том же состоянии, в каком пребывала сейчас. И в эту минуту, если бы зеркала дали ему ответ, он, не раздумывая, вошёл бы в номер.
Глава 10Семья Необыкновенного
Каждое утро Винсент едва сдерживал нетерпение, торопясь вернуться в отель. Он соскакивал с кровати, моментально умывался, на бегу завтракал и уже в автобусе причёсывался. В Необыкновенном к каждому работнику относились как к члену семьи, и какая чудесная и большая семья это была! Там было двадцать семь чесальщиков спины, тридцать девять профессиональных мухобоев, девяносто три сборщика навоза, сорок поваров, двадцать пекарей, десять шоколатье, девяносто семь мойщиков окон, тринадцать зоологов, два уборщика паутины (они никогда не разрушали паутину, а просто переносили в другое место), девять механиков, двадцать восемь массажистов для ног, двенадцать выгуливателей собак, один герпетолог (он присматривал за черепахами и ящерицами в Номере для Любителей Ящериц), семьдесят семь садовников, пятьдесят добрых душ (они по ночам меняли постельное бельё и оставляли на подушках шоколадки), пятьдесят восемь комиков, три лепидоптеролога (у них на попечении находились все бабочки), один специалист по ленивцам (хотя, по правде, ленивцы отлично обходились бы и без него), семь профессиональных игроков в карты, девятнадцать шептателей детям на ушко, четырнадцать экспертов по дикой природе, тридцать два набора готовых-помочь бабушек с дедушками, сто один бродячий музыкант, пятьдесят буфетчиков, четыре полных оркестра и девять профессиональных обнимателей. И ещё, конечно, там была Флоренс, и Руперт, и Зельда, и доктор Мабути. Ну и теперь он, Винсент.
По словам Флоренс, в Необыкновенном равным образом ценили каждого работника за его уникальные умения и способности. Но всё же и здесь среди равных были двое лидеров, убиравших фойе: Лутц и Трейси. Они открыли для себя, что уборка получается самой качественной, когда человек движется на высокой скорости, прикрепив на ноги тряпки. Или танцует. Во-первых, так гораздо веселее, и, во-вторых, он успевает за короткое в