– У вас перекос на правую сторону! Поднимите левый край! – обратилась к ним Флоренс.
Грузчики толкали контейнер что было сил, но ничего не получалось.
– Осторожно!
– Снизу подтолкни!
– Толкаю! – отвечал тот, что стоял снаружи, своему напарнику в фуре. – Он же тяжёлый!
– Влево, влево давай!
– Не могу, уцепиться не за что!
Флоренс стояла внизу перед рампой, пока грузчик, чья красная от натуги потная физиономия могла бы посоперничать блеском с вишней, начал отступать назад, не в состоянии удержать контейнер.
Винсент не стал дожидаться результатов этой борьбы и следить, в какую сторону от рампы упадёт контейнер. Он вылетел из своего укрытия за колонной и врезался во Флоренс, чтобы вытолкнуть её в безопасное место. Флоренс грохнулась о бетонный пол, Винсент рухнул сверху. Её очки отлетели куда-то в угол. Мин пискнула от боли. Ей вторил Эмерсон.
– Винсент! – воскликнула Флоренс. – Зачем ты это сделал?
Грузчики тоже замерли неподвижно, всё ещё удерживая на рампе тяжёлый контейнер. На их физиономиях явно читался тот же вопрос.
– Прости, Флоренс! Я думал, что контейнер упадёт на тебя.
Флоренс встала и постаралась отряхнуться. Винсент поднял её очки, по счастью оставшиеся целыми, но колени она разбила до крови, и ладонь тоже.
Оба поспешили проверить своих карманных собачек. Мин дрожала от испуга.
Тем временем грузчики успели выкатить контейнер по рампе на подъёмник.
– И вообще, как ты здесь оказался, Винсент?
– Гм, – Винсенту надо было что-то срочно придумать. – Ну, понимаешь, сегодня мне должны были доставить новую партию крема для обуви. И я подумал, что стоит присмотреть за этим самому. У меня почти закончился лиловый барвинок. И не хватает чёрного, и индиго, и… – Винсент пустился перечислять оттенки, которых ему якобы не хватало для работы. Он даже приплёл парочку несуществующих, так как вспомнил, что чем грандиознее ложь, тем охотнее люди в неё верят.
– Ох, – смутилась Флоренс. – Я ничего не знала о том, что нам должны были доставить крем для обуви. Надо проверить.
– И заодно не становись в следующий раз так близко к рампе! – не удержался Винсент. – Просто на всякий случай!
– Винсент, – Флоренс явно возмутилась, – я присутствовала при разгрузке тысячи фур. Не забывай, я прожила в Необыкновенном целую жизнь. И тешу себя сознанием того, что неплохо справлялась со своей работой. Не пойми меня неправильно, но это ты сбил меня с ног, а не я!
– Верно. Но ты всё равно стояла слишком близко.
– Я знаю, что ты искренне хотел меня защитить. А значит, я не должна на тебя злиться. И в следующий раз встану подальше. Обещаю.
– Отлично! – с облегчением вздохнул Винсент.
– Ты ведь понимаешь, что я не нуждаюсь в опеке, – Флоренс подмигнула Винсенту. – Я знаю, что делаю.
Прибыла следующая фура, требовавшая внимания Флоренс. Винсенту ничего не оставалось, как вернуться в фойе. Однако он смог успокоиться только тогда, когда увидел, что Флоренс вышла из лифта и вернулась за стойку портье, где он мог её видеть.
Позже в тот же день пожилая дама – но не та, что в крылатом комбинезоне – пришла почистить башмаки.
– Ух ты, какое уютное креслице! – заметила она. – Так и сидела бы в нём целый день!
Винсент осмотрел её обувь. Старые башмаки, подмётки протоптаны до дыр. И ещё они воняли, хотя мальчик честно постарался не подать виду, что ему это неприятно.
– Ты уж извини. Они, конечно, не очень шикарные на вид, – сказала старушка, – зато такие удобные! Видишь ли, я страдаю от мозолей. О-о-о-ох, какая же это боль!
Пока Винсент приводил в порядок старые башмаки, он услышал в подробностях историю жизни клиентки. Ему нравились такие истории. Винсент воспринимал их как дополнительный бонус к работе.
– Видишь ли, я шестьдесят лет проработала акушеркой. И помогла появиться на свет не меньше чем двум десяткам тысяч младенцев. Ты не поверишь, но первая малышка, которую я принимала, уже давно сама стала бабушкой!
Винсент копался в своём ящике в поисках нужного оттенка белого. Также он размышлял о свойствах стелек из шерсти ламы и как их можно использовать, чтобы уменьшить боль от мозолей.
– Вот это обслуживание! – пожилая леди вольготно раскинулась в кресле. – Ты ведь не прогонишь меня, если я тут немного вздремну?
И тут Винсент увидел, что Флоренс разговаривает с Лутц и Трейси, наводившими чистоту в фойе в своей оригинальной манере. Внутри у него моментально сработал сигнал тревоги. Он поднял взгляд на потолок. Флоренс стояла в точности под канделябром, тем самым канделябром, на котором недавно качался Макс.
– Вот оно!
Внезапно перед мысленным взором Винсента возникла картина лопающихся цепей. Лосиные рога падают и разбиваются вдребезги. С хлопками лопаются лампы, рассыпая бриллиантовые искры осколков стекла. А Флоренс падает, и только её изумрудные туфельки торчат из-под обломков канделябра, как башмачки Гингемы из «Волшебника Изумрудного города».
Винсент, всё ещё державший в руках башмаки старой дамы, помчался через фойе на выручку.
– ФЛОРЕНС! – кричал он. – ФЛОРЕНС!!!
Флоренс обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Винсент поскользнулся на влажном от уборки полу и полетел с разгону, как мяч в боулинге, пущенный сильной рукой. Вовремя, чтобы увидеть, но, боюсь, не вовремя, чтобы что-то предпринять.
– Архгххх!
Винсент врезался в Лутц, Трейси и Флоренс.
Вот это удар! Вся троица рухнула, как подкошенные, словно кегли.
– Ой-ей-ей, моя задница! – закричала Лутц, потирая пострадавшее место и стараясь выпутаться из кучи-малы. – Винсент, ты чего? Как я буду танцевать с отшибленной задницей Милли Рок?
– А у меня колено! – вторила ей Трейси. – Какая из меня Хромая Утка с таким коленом?
Флоренс, чудесным образом оставшаяся целой, помогла Лутц и Трейси встать. Она распорядилась, чтобы обеих усадили в кресла на колёсах, обложили ушибы льдом и отправили в медпункт, к доктору Нельсону. И настояла на том, чтобы дать им неделю отпуска.
– Мне так неловко, Флоренс, – сказал Винсент, на сей раз не имея объяснения тому, с какой стати он понёсся через всё фойе.
– Не страшно, – заверила Флоренс. – Всякое бывает. Даже в Необыкновенном.
Однако Винсент видел, что Флоренс ужасно сердита. Дважды за день? Наверняка на языке у неё крутилось что-то вроде: «Слушай, Винсент, занимайся своими делами и не лезь в мои!» В конце концов, управлять Необыкновенным – сам по себе тяжёлый труд, и без его вмешательства.
Флоренс вернулась к своим бумагам у стойки портье. Винсент подобрал башмаки пожилой дамы и вернулся к своему креслу. Однако обнаружил, что старушки простыл и след. «Она что, босиком уковыляла?» Винсент был готов провалиться на месте. Он так увлёкся спасательными операциями, что даже не спросил у клиентки ни как её зовут, ни в каком номере она остановилась, – ничегошеньки! И как прикажете теперь возвращать её обувь?
До конца дня Винсент старался загладить чувство вины усердной работой. И к вечеру, когда он управился с горой заказов, досада от неудач этого дня немного потускнела. Однако Винсента по-прежнему снедала тревога. Как он будет справляться дальше? Невозможно защищать Флоренс от всего и всех подряд. Тело ныло, покрытое синяками, а голова шла кругом от постоянной необходимости быть начеку. А ведь у него была и своя собственная работа. Винсент в итоге решил, что выбора у него всё равно нет. Он сложил щётки и собрался домой. Но всё же верил, что если сумеет выспаться, то утром на свежую голову что-нибудь придумает.
Глава 17Остановить будущее. Неделя вторая
Следующие дни проходили ничуть не лучше. Каждый раз, как только Флоренс уходила из фойе, Винсент бросал свои дела и тенью следовал за нею, готовый спасать её от всего и вся. Однако ничего плохого не случалось. Если и был какой-то вред, то проистекал он лишь из попыток Винсента спасать Флоренс от воображаемых угроз.
Тем временем возле его кресла неуклонно росла куча нечищеной обуви, заодно с жалобами клиентов на плохое обслуживание, небрежную чистку, некачественный ремонт или – и того хуже – на пропажу их башмаков.
И с каждым днём поведение Винсента делалось всё более диким, а истории для оправданий – всё более жалкими.
В то время как Винсент изводился от страха в ожидании неведомых ужасов, Флоренс тоже начинала беспокоиться. Ведь из самого близкого друга Винсент превратился в непредсказуемого странного типа. Когда его приняли на работу в Необыкновенный, он был одним из лучших чистильщиков обуви – а теперь сделался одним из худших. Флоренс уже боялась лишний раз встречаться с ним. Как ей теперь быть? Ведь это её работа – управлять Необыкновенным так, как это следует делать. А Винсент разрушал не только свою работу, он разрушал её жизнь.
У Флоренс усилилась бессонница. Она часами разглядывала потолок, засыпая только под самое утро. И в такие моменты ей очень хотелось, чтобы рядом были мама или папа. Они бы знали, что делать. Но они не могли оставить погоню за вымирающим диким ослом в пустынях Сомали и неделями оставались без связи. Наконец она не выдержала и обратилась за советом к доктору Мабути.
– Флорри, я бы всей душой хотел тебе помочь, но моя специальность – слоны. У нас с Зельдой не было детей, так что я не разбираюсь в том, что творится в голове у одиннадцатилетних мальчиков. А сам я слишком стар, чтобы вспомнить. Но я могу сказать тебе совершенно твёрдо, что этот мальчик любит тебя как сестру. И никогда не захотел бы навредить ни тебе, ни Необыкновенному.
Флоренс знала, что он прав. Но от этого было только хуже.
– А почему бы тебе просто не спросить его самого, что происходит? – предложил доктор Мабути.
И вот на следующий день, когда они обедали на площадке для экстремалов, Флоренс приступила к расспросам.
– Винсент, у тебя всё в порядке?
– Лучше не бывает! – ответил он с фальшивой улыбкой. – А что?
– Да ладно, Винсент. И ты знаешь, и я знаю, что ты больше не увлечён работой, как раньше. Тебя вообще не застанешь на месте.