– Боюсь, что так, – кивнул Руперт. – Она хотела бы повидаться с тобой.
Винсент без слов побросал в ящик все вещи, подхватил стульчик и залез в стоявший наготове автомобиль.
Пока Руперт вёл машину по горной дороге, он рассказал Винсенту новости. Оказывается, Флоренс заболела в тот день, когда он ушёл. Сначала доктор Нельсон решил, что это грипп. Но потом, когда Флоренс не становилось лучше, он заподозрил что-то более тяжёлое, например воспаление лёгких. И всё равно Флоренс не поправлялась. Ей делалось только хуже. Тогда доктор Нельсон провёл глубокое обследование.
И тогда врачи обнаружили её.
Опухоль.
Опухоль? Это слово запустило в голове у Винсента серию щелчков, как на счётчике Гейгера вблизи от радиоактивного урана. Однако ему не требовалось быть врачом, чтобы понимать: это плохо. Это очень плохо.
– Ей больно?
– Немного, – кивнул Руперт.
Остальной путь Винсент и Руперт проделали в молчании.
Когда машина миновала ворота отеля, у Винсента захватило дух от грандиозности этого места. Он уже успел забыть, как здесь красиво. В голове бились две мысли. Как здесь вообще может произойти что-то плохое? Как такое возможно?
Руперт сразу повёл Винсента в больничную пристройку. Перед дверью он предупредил мальчика:
– Тебе следует подготовиться. Флорри очень тяжело больна. И может показаться тебе не совсем такой, как пр-режде.
Винсент кивнул. Ему было всё равно – главное её увидеть.
В комнате у Флоренс царил полумрак. Источниками света были лишь маленькая лампочка на прикроватном столике и мигающие огоньки медицинских аппаратов.
Бип… бип… бип.
Флоренс лежала на кровати. Закрытые глаза выглядели как тёмные запавшие тени. Одна трубка проходила у неё под носом, другая была прикреплена к тонкой, как палочка, руке. Исхудавшее тело было укутано красной африканской шалью со слонами. А на плече прикорнул Эмерсон. Руперт шагнул вперёд, но Винсент замер на пороге. Это было ужасно. Видеть её такой. Флоренс стала неузнаваемой. И такой пугающе маленькой.
Руперт наклонился и зашептал ей на ухо:
– Флорри, это я, Р-р-руперт.
Флоренс шевельнулась, не открывая глаз.
– Есть новости от мамы и папы?
– Пока нет, милая. Но кое-кто пришёл тебя повидать.
Винсент видел, как тяжело даётся Флоренс даже такое ничтожное движение, как поднятие век.
– Винсент, – прошептала она.
Он взял её за руку и осторожно пожал. У него стоял ком в горле. Всё оказалось в точности таким, как в его видении.
– Ты пришёл.
– Конечно, я пришёл.
– Прости, что я не позвонила, – её дыхание было частым и неглубоким.
– Это я должен извиняться, – сказал Винсент, прижав к лицу её ладонь. – Я ведь обещал прийти. И хотел. Каждый день думал об этом. Но…
– Да, я знаю. Но теперь ты здесь.
– Мне так жаль, Флоренс. Я сам всё испортил. И я не должен был оставлять тебя одну.
– Не мучайся. Это ведь я тебя уволила, помнишь?
– Потому что я не оставил тебе выбора. Я ужасно напортачил, и даже больше, чем ты думаешь.
Чтобы не заплакать, Винсент стиснул кулак, до боли вонзая ногти в ладонь. Он должен быть сильным ради неё. Он отвел глаза и посмотрел на столик. Там стояла ваза со свежими жёлтыми цветами, лежал нетронутый сэндвич и курилась ароматным дымком лакричная палочка.
– Это Зельда принесла, – пояснила Флоренс. – И шаль тоже. Африканская медицина. Она называет это мути.
– А где твои родители? – спросил Винсент. – Они вернулись?
– Нет. Они угодили в разгар гражданской войны. Где-то в Азии. И не могут оттуда выбраться. Но я уверена, что скоро они приедут.
– А что с отелем?
– Руперт управляется, как может, и все ему помогают. Но он больше не в состоянии успевать и за меня, и за себя. Мне действительно пора поправляться.
Флоренс впала в забытье. Винсент чувствовал, как над ним смыкается темнота. Он отчаянно пытался придумать способ сделать свою работу и одновременно спасти Флоренс. Он проклинал себя за то, что вообще вошёл когда-то в Номер с Зеркалами Будущего. А вдруг, если бы он туда не сунулся, ничего этого бы не случилось? Почему-то у него возникло ощущение, что он во всём виноват.
Винсент посмотрел на Флоренс.
– Я могу это делать, – услышал он свой голос.
Шлейф света потянулся за его словами, как будто в комнате упала звезда.
– Что? – Флоренс открыла глаза.
– Я могу управлять отелем. Пока ты не поправишься.
Флоренс медленно повернула к нему голову.
– Нет, Винсент. Я не могу просить тебя об этом. Я уверена, что мама с папой…
– Руперт мне поможет, – настаивал Винсент, – и Зельда, и доктор Мабути. Я знаю, что натворил много глупостей, но я учился на своих ошибках. И теперь всё будет по-другому, я обещаю.
– Я знаю, Винсент, – она пожала ему руку. – Ты… мой… самый… лучший… друг… за всю… – Её веки опустились, и она заснула.
И хотя Флоренс не сказала ни да, ни нет, Винсент считал, что в таком состоянии она в любом случае не способна принимать решения. С его точки зрения, у Флоренс просто не было выбора – как и у него. Он не смог изменить будущее, но он мог позаботиться о ней в настоящем.
– Не тревожься, Флоренс, – прошептал Винсент. – Думай только о том, как поскорее поправиться. А я позабочусь обо всём остальном. – Винсент поцеловал Флоренс руку и тихо вышел из комнаты.
Руперт ждал его снаружи.
– Вер-рно. Сперва самое важное, – и Руперт протянул Винсенту пару новых изумрудных башмаков, точно такого же цвета, как туфельки Флоренс.
У Винсента голова пошла кругом.
– Но откуда ты знаешь, что я предложил присмотреть за отелем? Я… я же сам этого не знал!
– Ох, Винсент, ну что ты, что ты, что ты! Я много чего знаю! Ведь у меня усы – как антенны! Они ловят сигналы из прошлого, настоящего и будущего! И уж кому, как не тебе, это знать! – и Руперт лихо подкрутил свои усы, которые и правда чем-то напоминали антенны. – Я не так просто занимаю место портье Самого Необыкновенного Отеля в Мире, мой мальчик!
Винсент переобулся в изумрудные башмаки. Они на удивление пришлись впору. Он даже прошёлся немного, чтобы услышать, какую музыку они исполнят.
– Бетховен, – определил Руперт с той странной смесью радости и страха, которую человек испытывает обычно в минуты самых суровых испытаний. – Только позволь напомнить тебе: поступай так, как считаешь нужным. Даже сейчас. Фактически, в особенности сейчас. Хор-рошо, что ещё? Ах да…
Из нагрудного кармана Руперт извлёк Мин и отдал Винсенту.
– Мин! – мальчик прижал собачку к щеке, и та ответила тысячей собачьих поцелуев.
– И третье. Тебе не удастся управлять отелем и каждый вечер возвращаться в Бэрри. Вы с родными переезжаете сюда. Боюсь, выбора нет.
«Так значит, Зельда была права!» – подумал Винсент. Хорошие события часто становятся продолжением плохих. С самого первого дня он мечтал о том, чтобы переехать в Необыкновенный всей семьёй. Правда, хотелось бы, чтобы ветер его удачи не оказался таким зловещим. Как он сможет радоваться за близких, когда Флоренс так страдает?
– Я отправлю в город грузовик и рабочих, чтобы помогли вам собраться.
Винсент кивнул.
Откуда-то издалека донёсся пронзительный свербящий звук, как от атакующей эскадрильи.
– Что это? – удивился Винсент.
– Колибри. Они словно взбесились с тех пор, как Флоренс заболела.
Винсент сам не знал почему, но этот шум от стаи колибри, махавших крылышками с частотой миллион раз в час, заставил его нервничать.
Он посмотрел на свои замечательные башмаки.
«Точно как в видении».
Внезапно всё стало чрезвычайно реальным. Он теперь за главного. Он будет управлять Самым Необыкновенным Отелем в Мире!
Винсент внезапно утратил недавнюю уверенность. Плечи невольно поникли под огромным грузом – как будто кто-то подкрался и опустил на них автобус. О чём он думал? Он же понятия не имеет о том, как управлять самым обычным скромным отелем, не говоря о такой махине, как Необыкновенный.
– Руперт, я не уверен, что справлюсь.
– Напротив, Винсент, ты единственный, кто с этим справится.
– Но я ведь не Уэйнрайт-Каннингэм! Я просто чистильщик обуви!
– Ты далеко не просто чистильщик обуви, Винсент! – расхохотался Руперт. – Ты примеряльщик обуви! Ты самый искусный примеряльщик обуви, какого мне доводилось видеть! Это было ясно с самого первого дня, когда мои усы указали на тебя на привокзальной площади в Бэрри!
– Я – кто?
– Примеряльщик! – повторил Руперт.
– Что ещё за примеряльщик?
– Примеряльщик наделён уникальным даром чувствовать себя на месте тех, чью обувь он надевает[6]. Ты сразу начинаешь их понимать. Это твой талант, Винсент. И он касается не только обуви. Потому ты так хорошо разбираешься в том, что такое необыкновенное. Ведь ты понимаешь это не умом, ты отлично понимаешь всё сердцем. И это огромная разница. Ты всем сердцем знаешь, почему иногда каждый заслуживает немного необыкновенного. Как ты думаешь, отчего твоя нерасторопность с обувью принесла столько неприятностей всему отелю? Это только на первый взгляд мелочь, но вряд ли удастся исцелить чью-то душу, если у него стёрты ноги!
– Надеюсь, ты прав, Руперт.
– Конечно, я прав! А теперь давай, шагом марш! Работа не ждет!
Примеряльщик. Слова Руперта всё ещё звучали в памяти, когда Винсент на автобусе возвращался домой.
Глава 20Переезд
Возможно, это и не удивит тебя, современный читатель, но ни у кого из родных Винсента не возникло возражений против переезда в Самый Необыкновенный Отель в Мире. И несмотря на все рассказы Винсента об этом месте, когда перед ними распахнулись ворота отеля, все они как один, включая Тома, онемели от восхищения.
– Дышите! Моргайте! И не надуйте в штаны! – весело наставлял их Винсент.
Винсент удивил сам себя в первый же день за стойкой портье. Он ощущал непривычное спокойствие и уверенность. Забавно, как иногда мелочи могут совершенно сбить с толку, тогда как нечто грандиозное, напротив, начинает светить, как сигнальные огни на взлётно-посадочной полосе.