внимое блаженство унесло ее из реальности, и она как перышко послушно поплыла по его волнам.
Прошло немало времени, прежде чем Виолетта пришла в себя и посмотрела на Джеффа. Тот улыбался.
— Что ты со мной делал? — спросила Виолетта, когда к ней, наконец, вернулась способность разговаривать.
— Я тебе поведаю об этом как-нибудь потом. А теперь давай перейдем к той части, где мне понадобится твоя помощь.
— Что я должна делать? — недоумевала Виолетта, еще не оправившись от только что пережитого потрясения.
— Сначала я хочу, чтобы ты прикоснулась к нему, — сказал Джефф, указывая на свою возбужденную плоть. — Но не спеши, тебе следует быть очень осторожной.
— Почему?
— Это я тебе тоже как-нибудь объясню.
— Не слишком ли много ты оставляешь на потом?
— Не волнуйся, это не займет много времени, — засмеялся Джефф.
Виолетта сделала так, как он просил. Мужская плоть оказалась твердой и теплой.
— А теперь очень осторожно обхвати его рукой, — попросил Джефф.
Виолетта послушно выполнила и это указание, испытывая при этом странные ощущения.
— Я хочу, чтобы ты села на меня. Конечно, мы можем любить друг друга и обычным способом, но так мне удобнее.
Виолетте больше не потребовалось других объяснений.
— Теперь медленно опускайся, — продолжал Джефф.
Ощутив внутри себя какую-то преграду, Виолетта замерла в нерешительности.
— Тебе будет немного больно, но это долго не продлится, — успокоил Джефф, и не успела она даже спросить, что он имеет в виду, прижал ее к себе.
Острая боль пронзила тело Виолетты. Но Джефф не позволил ей подняться и до тех пор преодолевал ее сопротивление, пока полностью не вошел в нее.
— Поцелуй меня, — попросил он. Его тело начало совершать медленные ритмичные движения. Очень скоро Виолетта почувствовала, как возвращаются знакомые ощущения, испытанные ею несколько минут назад. Но на этот раз они оказались более сильными. Виолетта непроизвольно включилась в этот танец страсти, то поднимаясь над Джеффом, то устремляясь ему навстречу.
Она снова забыла о его поцелуях, о ласкавшей ее руке, опьяненная ощущениями, возникающими в ее разгоряченном лоне. Дыхание Виолетты стало хриплым и прерывистым. Она даже не заметила, как Джефф ускорил темп, мечтая только об одном: дать выход наслаждению, таившемуся у нее глубоко внутри. Виолетта отклонялась назад, раскрываясь навстречу Джеффу и чувствуя, как приближается момент освобождения. Она старалась, чтобы Джефф вошел в нее как можно глубже, пока ее не захлестнули волны наслаждения, каждая из которых казалась выше и мощнее предыдущей. Почти обезумев от страсти, Виолетта заставляла свое тело двигаться все быстрее и быстрее, подниматься все выше и выше и наконец достигла вершины блаженства.
Джефф тоже напрягся, сделал несколько мощных толчков, и в этот наивысший момент наслаждения Виолетта ощутила, как внутри у нее разлилось его горячее семя.
Потом Виолетта, обессиленная, лежала в объятиях Джеффа. Ей совсем не хотелось разговаривать, но она не могла не думать о том, что произошло. Это было больше, чем первый опыт в любви и потеря невинности. Виолетта словно заново родилась на свет.
Возможно, это звучало и глупо, но она чувствовала себя именно так. И дело было не только в физической близости. Между ней и Джеффом произошло нечто очень важное, навсегда изменив их отношения. Какая-то часть его души теперь стала принадлежать ей, и наоборот. Не важно, что будет с ними через несколько дней или лет, этого уже нельзя изменить никогда.
Виолетта ощущала себя совсем другим человеком. В ней не осталось ничего от той женщины, которая предложила Джеффу разделить постель. Она вдруг начала понимать те особые отношения, существовавшие между братьями Джеффа и их женами. Виолетте казалось, что теперь ее душа и душа Джеффа слились воедино.
— Ты не жалеешь? — спросил Джефф.
— Сожалею, — ответила она, прижавшись к нему. — Сожалею, что потратила столько лет, чтобы найти тебя.
Джефф благодарно поцеловал ее.
— А ты не жалеешь? — в свою очередь спросила Виолетта.
— Как я могу жалеть?! Не будь я все эти годы таким сукиным сыном, возможно, давно бы уже на ком-нибудь женился. И сошел бы с ума, встретив тебя.
Виолетта была очень довольна ответом, но ей хотелось немного подразнить Джеффа.
— Ты бы нашел какую-нибудь южную красавицу, в которой воплотилось все, что ты хочешь видеть в женщине. Да ты бы просто не заметил какую-то янки.
— Тебя бы я непременно заметил, — возразил Джефф. — Ты произвела на меня впечатление в первую же нашу встречу.
— И ты на меня тоже, — призналась Виолетта. — При одном взгляде на твое тело меня охватило страстное желание.
Джефф изумленно посмотрел на нее.
— Тебя?
— Да, не веришь?
— Твой будущий муж может быть доволен. Желание — прекрасная вещь.
— Мы же договорились подождать с разговорами о женитьбе, — напомнила Виолетта. — Ты обещал, а Рандольфы, как известно, держат свое слово.
Джефф притянул ее к себе.
— Возможно, вот только Рандольфам не всегда это нравится.
— Очень хорошо, — хихикнула Виолетта. — Меня бы расстроило, если бы это оказалось не так.
— Ты собираешься и дальше мучить меня?
— Не знаю. Надо подумать.
— Пока ты думаешь, я, пожалуй… Виолетте пришлось на время отложить свои размышления…
Глава 27
Джефф уже давно сидел в этом салуне. Старатели наведывались сюда в течение всей ночи. Одни заходили опрокинуть стаканчик виски или перекусить, другие терпеливо ждали, когда освободятся места для отдыха, сдававшиеся обычно на восемь часов. Чтобы как-то убить время, они ели, пили, разговаривали и ссорились друг с другом. Порой мужчины бывали настолько вымотаны работой или пьяны, что с трудом ворочали языком.
Никто в салуне не узнавал Джеффа Рандольфа, президента Первого Национального банка Денвера. Посетители видели всего лишь грязного, как и все они, человека, который понуро облокотился на стол обрубком руки, потерянной, очевидно, в какой-то аварии на руднике.
Наконец появился тот, кого так долго поджидал Джефф: Пит Колфакс. Джефф грубо выдернул стул из-под спавшего за его столом мужчины и с угрозой произнес:
— Поищи-ка другой столик. Ты слишком громко храпишь.
Старатель безропотно отправился на поиски другого местечка, чтобы как следует выспаться перед работой, а Джефф продолжил свои наблюдения за Питом. Тот озирался, пытаясь найти свободное место. Стул рядом с Джеффом оказался единственным не занятым в салуне, на него и уселся Пит.
Джефф предложил ему виски и поинтересовался:
— Тяжелый попался пласт?
— Они все тяжелые, — ответил Пит, наливая себе еще виски, потом взглянул на пустой рукав собеседника. — Тебе ли этого не знать. — Выпив, он опять посмотрел на Джеффа. — Что-то я раньше тебя здесь не видел.
— Я уехал отсюда, когда произошло несчастье. С одной рукой много не наработаешь. Потом я услышал, что «Серебряная волна» опять начала давать серебро, и подумал: может, я понадоблюсь там.
— Вряд ли тебе это удастся без пары рук, — фыркнул Пит.
— Почему? Я слышал, туда набирают рабочих.
— Тогда тебе следует поспешить, — сказал старатель, понизив голос.
— Почему? — удивился Джефф, но Пит словно не слышал вопроса. — Я бы не стал возвращаться, но у меня жена и дети, — пояснил Джефф, стараясь придать своему голосу интонации безнадежности и беспомощности.
Эх, будь у него таланты Зака, уже через минуту старатель был бы в его руках.
— Жена ждет ребенка. А зимой, кроме как на руднике, негде добыть пропитание. Может, Харлан и Чапмэн будут подобрее ко мне. Ведь я потерял руку у них на руднике.
Пит один за другим опустошил два стакана виски, потом заметил:
— Да они лучше выбросят тебя.
— Почему?
— Если понадобится, эти негодяи ограбят даже своих матерей, — усмехнулся Пит.
Осознав, что говорит слишком громко, он вдруг занервничал и уже готов был выскочить из салуна, чтобы снова не сболтнуть лишнего.
Джефф притворился пьяным. Когда Пит отвернулся, ему удалось незаметно вылить на пол содержимое своего стакана.
— Может, мне Попытать счастья на «Маленьком Джонни»? — заплетающимся языком спросил Джефф. — Эли Гудвин — хороший человек.
— Эли мертв, а его рудник перестал давать серебро, — заявил Пит, потянувшись за новой порцией виски; постепенно он становился менее осторожным. — Послушай моего совета. Уезжай отсюда, иначе твоя жена вполне может лишиться отца своего ребенка.
— Странно, — заметил Джефф.. — Один рудник вдруг становится богатым, а другой, наоборот, перестает давать добычу.
— Это не так странно, как тебе кажется, — прошептал Пит. — Всему есть объяснение.
— Какое? — спросил Джефф. Пит еще больше понизил голос.
— Правда, я не совсем, уверен, но я работал на Харлана и Чапмэна и знаю: «Серебряная волна» полностью истощена. Они пытаются ее продать, но не могут найти покупателя. «Маленький Джонни» был тоже полностью выработан. Фолкс говорил, что Эли сошел с ума, купив рудник. Однако примерно через месяц Эли заявил, будто наткнулся на богатую жилу. Почти сразу же после этого Харлан и Чапмэн уволили всех, кто работал на них. Они объяснили это отсутствием денег для поддержания в рабочем состоянии рудника, который не дает добычи. А через неделю я узнал, что с Эли Гудвином произошел несчастный случай. Завал обнаружили Харлан и Чапмэн. Они же сказали, что серебра там нет и что Эли собирался продать рудник. В это время кто-то предъявил права на «Маленького Джонни», вроде какие-то родственники Эли, но не из Лидвилла. Рудник так и стоит закрытым. Похоже, это будет продолжаться до тех пор, пока кто-нибудь не купит его.
Пит наклонил голову поближе к Джеффу и продолжил:
— Вскоре «Серебряная волна» начала давать добычу. Странная вещь: там никто не работает, кроме Харлана и Чапмэна. Они бы могли добывать гораздо больше, если бы наняли своих старых рабочих, но почему-то не хотят этого.