– А ночь?
– Внизу спала, с ребенком. У Анни была температура, так что я делала ей компрессы. Господин инквизитор, я не понима…
– Цыц, – резко прервал меня на полуслове оборотень и сурово припечатал: – Вопросы задаю я. Твое дело – отвечать.
– Ну, знаете! – Не удержавшись, вскинулась и, прищурив глаза, уперла кулачки в бедра. – Я что, подозреваемая?!! Я ничего не сделала! И не давала вам права обращаться со мной подобным образом!
– Все сказала? – Гневно полыхнув волчьими глазами, инквизитор облокотился о косяк и навис надо мной, как неминуемое возмездие.
Эх, а как он шикарен в своем суровом образе…
Взгляд непроизвольно прошелся по лицу и задержался на губах, затем скользнул на шею и после затормозил на широкой груди. Ниже я смотреть не решилась…
Моментально растеряв весь запал, невесело усмехнулась: такой близкий и такой недоступный.
– Да. Все. Я могу идти?
– Нет.
Подняв взгляд выше, чтобы с некоторым удивлением заглянуть в его глаза, поняла, что попала: инквизитор смотрел тем самым всепроникающим взглядом, собираясь считать мои воспоминания. Шаг назад, но… кривая усмешка, и он свободной рукой хватает меня за плечо.
– Далеко собралась?
– Не надо… – Голос получился жалобным, отчего я тут же поморщилась, но вырваться, увы, пока не могла.
– Надо. – Взгляд хищника, поймавшего жертву, и шаг ко мне. – Не хочешь говорить – узнаю сам.
Вторая рука придерживает лицо, а глаза приближаются и становятся просто огромными.
– А теперь расскажи мне…
А вот теперь я разозлилась. Ах, рассказать? Да не вопрос! Я тебе еще и покажу! Я тебе все покажу!!! В три секунды нарезав солянку из воспоминаний, буквально вывалила на него фрагменты вчерашнего дня. Вот я захожу в спальню к Винсу и обнаруживаю там постороннюю девку, вот я спускаюсь по лестнице и бреду куда глаза глядят, и вот я сижу на пристани, а затем прыгаю в реку. И все это сдобрено неслабой порцией горечи и отчаяния. Не моими, нет, но их несложно подделать…
Последним я показала то, как выбиралась из реки на песчаную косу. Уставшая и опустошенная. Пусть думает, что просто плавала. Пусть думает…
Все это у меня получилось уложить минуты в три воспоминаний, так что на последнем кадре, дернувшись, я зло выплюнула:
– Довольны?!
Немного отстраненный и рассредоточенный взгляд вместо ответа, а затем происходит невероятное: этот… этот блохастый рывком притягивает меня к себе и… обнимает.
Минута молчания, за которую я пытаюсь понять – какого лешего? А он просто молча стоит и обнимает.
– Ви? Что тут происходит? Господин инквизитор? – Винс, непонятно почему решивший подняться в такую рань, стал именно тем, кто разрушил все очарование момента. Я уже закрыла глаза и начала тихо млеть от близости горячего мужского тела, наплевав на все то, что меня останавливало раньше, а тут – он.
Тео же, после слов полурекша убрав руки и даже как-то неуловимо отодвинувшись, снова стал отстраненным и непостижимым господином инквизитором. Быстрый взгляд на меня, а затем, сурово прищурив глаза, на Винса. А мне же стало безумно интересно: вчерашняя девка в постели Винса – дело рук инквизитора или нет? Если нет, то… будет «ой».
Затянувшееся молчание начало давить, так что пришлось робко подать голос:
– Ну я пойду? Мне заниматься надо…
– Да. – Разрешение было произнесено словно нехотя, причем не сводя взгляда с напряженного Винса, а затем он перевел взгляд на меня и добавил: – Идем.
Одно-единственное слово, а мои брови непроизвольно поползли вверх. Это еще как понимать?
В итоге, пока я стояла и хлопала ресницами, инквизитор подхватил меня под локоток и, развернувшись – причем еще и не став прощаться с Винсом, – вышел на улицу, ведя меня так крепко, словно я не могла идти сама.
– Э… господин инквизитор? – Решив уточнить один момент, попыталась придать голосу побольше вопросительности. – Можно вопрос?
– Спрашивай. – Шагая по улице, причем абсолютно не глядя на меня, а как бы углубившись в себя, следователь кивнул.
– А мы куда идем?
– Ты завтракала?
– Нет, но…
– Значит, идем завтракать. – Неоспоримость его тона покоробила, так что я даже нахмурилась. Очередной самец… черт.
– Я не хочу. Я не завтракаю по утрам…
– Диета? – Косой взгляд на меня, следом на фигуру, и не менее уверенно: – Значит, поговорим, а чуть позже пообедаем. Но худеть тебе не стоит, нет смысла.
То ли охаял, то ли комплимент сказал… Нет, с этим разберемся потом. Сейчас меня интересует другое.
– О чем?
– Мм?
– О чем вы хотите поговорить?
– О тебе и о твоем круге общения.
Если бы я могла, я бы его покусала. Тон – один в один, как у отца, когда мне было пятнадцать и я отправилась на городское кладбище в компании выпускников Академии, чтобы они мне показали, как призывать умертвие. Ну что поделать, если они были частыми гостями в нашем доме? А все потому, что отец был их куратором… Вот и общалась с теми, с кем была возможность… и вообще…
Впрочем, все это возмущение пронеслось лишь внутри меня – внешне я лишь поджала губы и стиснула челюсти. Тоже мне папочка нашелся!
– А куда мы идем? – Вопрос был не праздный, потому что, допустим, появляться в их управлении у меня желания не было. Да и на платье у меня несколько дырок! Мне бы переодеться… Пускай они и прикрыты иллюзией, но дискомфорт все равно присутствует.
– Ко мне домой.
Тоже вариант не из лучших. Как вспомню, что я у него в кабинете учудила… Косой взгляд на сосредоточенного оборотня и тяжелый вздох – такое не забудешь…
– И что вздыхаем? – Вопрос с неуместной иронией, а мне захотелось нахмуриться и огрызнуться. Тоже мне юморист… понял ведь, по какому поводу я вздыхаю.
– Лекции… – прозвучало весьма неожиданное для него объяснение, так что искры веселья, пляшущие в его глазах, погасли, а ехидна, живущая внутри меня, стала радостно потирать лапки. Так тебе!
– Успеешь, – ответил он, словно ничуть не сомневался в моих способностях, и слегка подтолкнул меня вперед. – Ну вот и пришли. Проходи.
Хмурый взгляд, которым я одарила оборотня, не произвел на него никакого впечатления, а судя по вновь появившимся искрам веселья в его глазах, даже позабавил. Так… или я что-то упускаю, или я сама себя загоняю в ловушку, – в чем подвох?
Глава 17
– Проходи-проходи, не стой в дверях. Или боишься? – Неуместное веселье, сквозившее в его тоне, возмутило и разозлило. Да какого черта?!!
Так что чуть вздернув подбородок и уговаривая себя не применять ни один из болевых приемов, которым в превеликом множестве обучил меня дядюшка Тобиус, я, снова поправив сумку на плече, прошла внутрь дома оборотня. И нос к носу столкнулась с тем самым слугой, что открыл мне двери в прошлый раз.
Вот только выражение его лица на этот раз было не в пример эмоциональней. Сначала недоверие, затем злость и в конце самая настоящая ненависть.
Да такая, что я аж отшатнулась от неожиданности и спиной вписалась в оказавшегося за мной инквизитора. Мужская рука моментально перехватила меня за плечо, а от резкого и приказного тона вздрогнула даже я.
– Акур, тихо! Иди к себе, поговорим позже.
– Как скажете, господин… – процедил сквозь зубы парнишка и прожег меня уничижительным взглядом, после чего, стремительно развернувшись, поторопился вглубь дома.
– Э-э-э…
– Не обращай внимания, с ним такое бывает.
– А он…
– Издержки профессии.
– Мм…
– Проходи уже, не стой в дверях. Дорогу в кабинет помнишь? – Некоторая язвительность тона снова покорежила, пришлось взять себя в руки и, дернув плечом, чтобы он наконец меня отпустил и прекратил прижимать к своей груди, согласно кивнуть. – Прекрасно. Тогда проходи. И кстати, что у тебя с платьем?
Чуть удивленный вопрос, прозвучавший уже мне в спину, когда я отошла от него метра на два-три, заставил меня замереть, чтобы сообразить, что… иллюзия спала! Черт! А почему это, собственно, она спала?!
– Упала неудачно… – Раздраженно дернув плечом, ускорила шаг, чтобы поскорей попасть в кабинет, сесть на диванчик и перестать его смущать своей разодранной спиной и, пардон, попой. Не критично, но приличные девушки в таком виде из дома не выходят.
Че-е-ерт!!! Ну почему, когда он рядом, я теряю самообладание, выдержку и способность логически мыслить?!
– Иллюзия?
Я уже сидела в кабинете, когда туда зашел оборотень, причем с подносом в руках. Умопомрачительные ароматы свежесваренного кофе и свежей выпечки враз напомнили об обостренном обонянии, так что пришлось стиснуть зубы и не скривиться.
– Да. Но я не пойму, почему она пропала…
– Рядом с сотрудниками инквизиции не действует большинство иллюзий. Мне даже удивительно, что твоя продержалась так долго. – Разместившись за рабочим столом и налив себе в чашку кофе, оборотень сделал приглашающий жест, но я снова отрицательно мотнула головой, отказываясь от угощения.
Чуть вздернув брови и пожав плечами, он словно показал, что я зря отказываюсь.
А ведь мне еще как-то надо умудриться от обеда отказаться… И вообще, чего это он такой добрый?
– Господин инквизитор… – Дождавшись, когда он отопьет и поставит чашку на стол, отвела взгляд от его рук и подала голос: – Мне правда надо идти…
– Пойдешь, обязательно пойдешь… – Суровый прищур – и я не верю своим ушам. – Скажи, Виона, ты бы хотела работать на инквизицию?
– А-э… – Честно, я растерялась. Более нелепого предложения я не ожидала услышать. Я? И работать на инквизицию? Несколько секунд я пребывала в ступоре, а потом меня пробило на «хи-хи». И не просто какое-то там маленькое «хи-хи», а самый настоящий ржач во все горло. – А-а-а… о-о-оу… хи-хи-хи…
С трудом закончив хохотать, обхватила себя руками, но все равно продолжала улыбаться, не в силах успокоиться окончательно. Вот затейник! Эх, надо будет запомнить этот момент! Может, потом, когда буду писать мемуары, вставлю этот фрагмент, как самый ухохотательный.