Ответ пришел уже через тридцать секунд. Коротко и лаконично: «Жду. Дома».
Да! Интересно… он меня сразу выпорет или все-таки сначала выслушает? Проверим?
Проверим.
– Господин Уорен, вашу руку, пожалуйста. – Я встала первая и протянула ладонь недовольно нахмурившемуся мужчине. – Нас ждут, не стоит медлить.
Интересно, защита в доме все та же?
Координаты я помнила наизусть, защиту на наш тандем наложила усиленную, так что оставалось только активировать портал и шагнуть в почти не изменившуюся гостиную родительского дома.
Дом, милый дом… принимай свою дочь, я вернулась.
– А теперь медленно… разводим руки в стороны и поворачиваемся ко мне лицом.
До боли знакомый чуть резковатый голос раздался именно оттуда, откуда я ожидала, так что, не сдержав улыбки во всю ширину рта, отпустила ладонь напрягшегося дроу и, сжав кулачки, подняла руки, но не совсем вверх, а немного по диагонали. Именно так, как он помнил. Помнил… не может не помнить.
И, чуть наклонив голову набок, повернулась к нему лицом.
– Полное имя. – Резко расширенные зрачки, но лицо остается бесстрастным, а вопрос для непосвященного кажется странным.
– Виолетта Каяра Майя-Инга Инари.
Ну да. Единственное, что у меня осталось от мамули, когда она узнала, что ее дочь тоже стала некроманткой, так это имя. Не смогла она жить с двумя некромантами… сбежала в леса. Ну да не об этом речь. Еще вопросы будут?
– Любимое мороженое?
– Соленые огурцы. – Ненавижу мороженое… хотя сейчас это практически единственное, что могу есть из твердой пищи.
– Любимое платье?
– Ты еще спроси, люблю ли я рюши и розовый цвет… – Не удержавшись и фыркнув, не выдержала и, опустив руки, шагнула вперед и просто обняла своего любимого папулю. – Привет, я так скучала…
– Летта… моя маленькая Летта… – Едва слышный шепот мне в макушку и крепкие отцовские объятия, за которые я готова убить любого. Абсолютно. – Как же долго…
– Прости. Я не специально. – Подняв голову и встретив его внимательный взгляд, попыталась улыбнуться, но поняла, что щеки мокрые не сами по себе. – Я так боялась…
– Ничего. Больше не бойся. – Счастье в его глазах, а вокруг – лучики мелких морщинок, я же готова простоять так вечность. Как же я невероятно соскучилась… – Но надеюсь, ты мне объяснишь, почему я не слышу стук твоего сердца. И зачем притащила с собой этого ушастого? Надеюсь, не в зятья? Учти, я в курсе, кто он.
Вот в этом весь папа. А ведь Тео до сих пор так ничего и не понял… Вот что значит профессия – некромант! Кстати, о Тео… а так ли уж он ничего не понял? Или пока делает вид? Черт, вот засада.
– Дочь?
– Да, пап. Прости, задумалась. Ну, раз представлять вас не надо, перейдем сразу к делу? О себе потом, давай сейчас по работе. Ага?
– Даже так? – Внимательный взгляд сначала на меня, а потом на дроу, на котором до сих пор не было рубашки, и резкое: – Если ты планируешь использовать Летту так, как обычно используешь всех остальных, то ты труп.
– Отнюдь. – Напрягшиеся скулы и очень хорошо контролируемая злость в глазах. – Кажется, ваша дочь не против и сама меня использовать. Впрочем, я надеюсь, мы сможем договориться о плодотворном сотрудничестве.
– Хм… – Очередной оценивающий взгляд, а потом мне: – Работа интересная?
– Очень.
– Тогда дорогу знаешь. Проводи гостя. Я сейчас, – кивнул он мне, бросив многообещающий взгляд мужчине, после чего стал подниматься наверх, наверняка в свой кабинет, тогда как мы, наоборот, отправились вниз.
Да, папуль, я помню дорогу. До каждого миллиметра, до каждой щербинки на ступенях… Здесь прошли самые любимые годы детства. Лаборатория! Как же я обожала присутствовать при всех его экспериментах! А уж когда к нему приходили выпускники с дипломными работами… О-о-о! Что это было за время!
– Ты голодна? – прозвучал странный вопрос от покосившегося на меня дроу. Я удивленно приподняла брови, тогда он пояснил: – У тебя удлинились клыки и светятся глаза. Если ты нежить… я ужин?
– Неудачная шутка, – фыркнув, усмехнулась я, но идти не прекратила, как не ослабила и внимания. Сорок семь ступеней в подвал и три двери с непростой защитой. И все их преодолеть… А папуля тот еще шутник. – Я не питаюсь тухлятиной. И не дергайся, здесь я хозяйка, а ты мой пациент. Ну, это если выживешь.
– Сразу видно, дочь некроманта, – пробурчал себе под нос дроу, но, как ни странно, без обиды и закончил: – Шутки у вас… специфические. Я бы даже сказал – семейные.
– Да-да… мы, некры, такие… – С удовольствием ведя рукой по родным стенам, понимала, что меня просто распирает от счастья. Дом… сам дом встречает меня.
Ладонь на последнюю дверь – и она просто растворяется сизым туманом, пропуская нас в святая святых – семейную лабораторию, по совместительству являющуюся экранированным родовым склепом. Ну да. А что? У кого-то скелеты в шкафах, ну а у нас родовой склеп в подвале.
– Родня! Всем привет! Я вернулась!
Ой, что тут началось! Есть привидения буйные, есть мирные… а есть те, которые при жизни были некромантами. Да-да, есть и такие, причем наши именно из последних.
– Ви!
– Вийка!
– Леттка!
– Виолетта, малышка!
– Малявка вернула-а-ась!
Громче всех вопил прадед-инквизитор, припрыгивая на месте и потрясая призрачной клюкой, которая вполне успешно в свое время заменяла и жезл, и меч, и вообще все что угодно.
А я просто стояла в центре комнаты и млела от счастья. Мои родные… моя семья! Я уже и забыла, как же это невероятно волшебно – чувствовать поддержку родни. Пускай мертвой и призрачной, но все равно родни!
Дроу же почему-то прижался к стенке и, кажется, чутка сбледнул. Ну, подумаешь, призраки бушуют. Они же по-доброму, по-семейному… Теперь понятно, почему отец вместе с нами не спустился, а решил немного обождать – когда призраки проявляют столь сильные эмоции, живым сложно выдержать их посмертные эманации. Мне-то комфортно, даже очень, да и на отце стоит семейная защита, а вот дроу… Ну вот, уже без сознания, сползает на пол… Славно – обойдемся без анестезии!
– Я тоже очень рада всех вас видеть. С рассказом о том, где я шлялась и почему так долго… – понимающий взгляд на возбужденных старших родственников, – немного обождем. Сначала разберемся с этим болезным. Как вам столь запущенный случай серой гнили? – С легкостью транспортировав бессознательное тело на прозекторский стол, уложила его на живот и тщательно закрепила ремнями. – Работа ректора, между прочим. Как думаете, справимся?
Провокационный вопрос, рассчитанный «на слабо», и усмешка в глазах, когда призраки обступили тело и начали совещаться между собой. Лишь прапрабабуля смотрела на меня, а не на дроу. Внимательно, цепко… Увы, лишь она и я – единственные женщины-некромантки в этой невероятной семье. Остальные – исключительно мужчины. Так что я порой отхватывала ее «заботы»… даже против своего желания.
– Детка, отойдем? На пару ласковых… потолкуем о нашем, девичьем…
– Э-э-э… а может, не надо… – прекрасно понимая, что отвертеться не удастся, сморщила нос.
– Надо, детка, надо.
– Бабуль, не грузи мою дочь. – Как никогда вовремя появившийся отец спас положение, но его последующие слова не порадовали: – В какого бедолагу она влюбилась до радужного сияния ауры, мы узнаем чуть позже. Сейчас главное дело. – Суровый взгляд, под которым стушевалась даже бесстрашная бабуля, а затем строго: – И даже не думай, что сможешь утаить хоть каплю информации. Все, собрались. За работу. Рассказывай, что знаешь по поводу Тразгаардта и что думаешь делать, а я проконтролирую. Начали.
Секунда на то, чтобы отсечь ненужные мысли по поводу его слов о «радужной ауре» и убрать истерику как можно глубже. Так вот на что намекал Хран… собака! Мог ведь сказать! Сволочь! Да мне такого счастья… в гробу я его видала!
– Летта.
– Да, – сосредоточенный кивок, и я поворачиваюсь к нашему пациенту. – Итак, как я уже сказала раньше, перед нами весьма запущенный случай проклятия серой гнили…
Рассуждая вслух, а также пересказывая те скудные подробности, которые узнала от дроу, параллельно перешла на магическое зрение и, закатав рукава рубашки, начала нагнетать в руки всю доступную силу – благо именно здесь я могла делать это без опаски и оглядки.
Потихоньку расплетая стазис и заморозку, не забывала отслеживать состояние пациента и контролировать, чтобы оно не перешло из стабильного в резко критическое. Упустим момент – и он труп без шанса на возврат. Мне-то в принципе по фигу… но перед родней за свою некомпетентность будет неудобно.
– Посмотри в районе печени. – Едва уловимый шепот бабули, и я благодарно киваю – вязь уже почти расплетена, но именно на этом участке зафиксирован один из ключевых узлов. – И вдоль позвоночника… но это не то. Оставь пока.
Ну да, я уже и сама заметила – остатки защитного плетения. Кажется, когда у данного индивида была кожа, то на ней имелась родовая татуировка. А какой непростой у меня пациент, однако! Интересно-интересно… какой же это дом? Если честно, то в этом я не сильна, да и повода не было…
– Ба?
– Пока не пойму. Не отвлекайся.
И то верно. А теперь у нас всего минут тридцать, пока проклятие не сообразило, что его носитель полностью освобожден от тех факторов, которые сдерживали распространение гнили. Пальцы левой руки порхали по ключевым точкам, пальцы правой плели вязь, позволяющую аннигилировать проклятие, а взгляд бегал вдоль спины, отмечая, что пока все идет по плану и я все успеваю.
– Лопатки! – Резкий окрик отца, и я раздраженно морщусь. Да-да… вижу.
– Сердце. – А это уже дед, некромант-боевик, отличившийся в Великую межрасовую войну тем, что вел за собой в бой не живых солдат, а несколько рот умертвий, причем не трогавших «своих». Чего ему это стоило, знает лишь он сам – поседел он не от возраста… – Следи за пульсом, останавливается.
– Вижу… – Стиснуть зубы и не съязвить что-нибудь непечатное в ответ. Я уже поняла, что вмешиваться и помогать силой никто не будет – это лишь мое дело. Можно сказать, дипломная работа. Хм… вариант.