Настроение разом испортилось. Как я забыла, что являюсь теперь товаром? А товар должен выглядеть красиво, и никому нет никакого дела до его удобства.
— Готово? — Маг ворвался без стука, оглядел меня и распахнул дверь: — Идем!
Он за эти минуты тоже успел привести себя в порядок и превратиться из крестьянина в элегантного и подтянутого господина. На эрге были черный костюм, украшенный строгой серебряной вышивкой, и высокие сапоги. «Франция, примерно середина восемнадцатого века», — привычно определила я, и только потом подняла глаза выше, посмотрев в лицо. И сразу наткнулась на изучающий и чуть насмешливый взгляд карих глаз.
Я мгновенно разозлилась, уже привычно стиснула зубы и зашагала прочь от гостеприимной хозяйки комнатки. Но, судя по звяканью за моей спиной, вовсе не бескорыстной.
На этот раз мы никуда не бежали. Прогулочным шагом пересекли довольно пустынный холл и оказались перед широко распахнутыми дверьми в просторный зал. Здесь тоже играл оркестр, стояли вдоль стены уставленные вазами с фруктами и пирожными столы, танцевали и гуляли гости. Большой честью темноволосые, как я успела заметить, это было основное население страны.
Маг повел меня через зал, и я с изумлением обнаружила, что тут его знает почти каждый. Зейры приветствовали его по-разному, некоторые довольствовались поклоном головы и вежливым пожеланием удачи, но большинство раскланивалось с почтением и некоторым подобострастием.
И все они пялились на меня с откровенным восторгом и интересом. Многие даже торопливо проталкивались через толпу, чтобы разглядеть меня поближе. А я, отлично помня, что мое платье, несмотря на длину в пол и простенький фасон практически ничего не скрывает от горящих взоров, злилась все сильнее и все выше задирала нос и стискивала зубы.
Однако маг, словно ничего не замечая, раскланивался с ответной вежливостью и упорно продвигался к противоположному выходу из зала. И вдруг прямо перед нами остановился мужчина крепкого телосложения, одетый с бросающейся в глаза роскошью.
— Какая интересная у тебя спутница, Дэсгард, — почти прорычал он, бесстыдно ощупывая взглядом мою фигуру, — и почему я не видел вчера ее у себя в гостях?
— Потому что она устала и рано легла отдыхать, — ровным голосом произнес маг.
— Ты что, шутить со мной вздумал? — теряя последние остатки выдержки, взорвался мэр, никем иным, как я понимаю, он быть не мог. — В моем приглашении все было сказано.
— Какие уж тут шутки, — мрачно хмыкнул эрг и тут же ядовито поинтересовался: — А разве приглашение нужно было воспринимать как приказ?
— А ты еще сомневаешься? — Мэр шагнул в мою сторону, но я торопливо отпрянула.
Он мне совершенно не нравился, я вообще не выношу таких властных, самоуверенных и упертых мужиков.
— Не бойся, прелестная зейра, я не сделаю тебе ничего плохого, — оскалился в лживой улыбке мэр, но я думала совершенно иначе.
Весь его облик излучал агрессию и жестокость, да и артист из него никудышный. «Не верю», — сказал бы классик, и я с ним солидарна.
— Я вообще добрый человек, — снова шагнул ко мне Дортилис, и я снова отступила, — никогда не обидел даже кошку… Не говоря уж о таких красавицах.
Маг не двинулся с места, чтобы как-то меня защитить или прикрыть от Дортилиса, только внимательно следил за мэром сузившимися глазами.
— А где Терезис? — внезапно спросил он мэра, как раз в тот самый момент, когда тот протянул свою лапу, чтоб схватить меня.
Дортилис на секунду опешил, и я успела ускользнуть за спину эрга. Но в следующий миг мэр просто оттолкнул мага с дороги и с довольным рыком вцепился в мою руку:
— Попалась, красавица!
— Нет! — едва унюхав знакомый ненавистный дух перегара, строптиво возразила я.
Мой отец терпеливо относился к привычке разнорабочих выпивать вечером по стаканчику. Не так много желающих гнуть спину на раскопе, когда можно заработать эти деньги, не покидая родного дома. Это только отпетые бродяги да всякие темные личности, скрывающиеся от врагов или долгов, идут в экспедицию, ну еще студенты-энтузиасты. Но вот утром всех, выдыхающих отраву, папа отправлял на самые дальние и трудные участки, и сообразительные работяги быстро просекли эту закономерность. Потому те, кто похитрее, вставали с утра пораньше, старательно умывались и в три захода драили зубы.
— Ты смеешь мне перечить? — хитро прищурился мэр.
Я невольно прикусила губу и исподтишка взглянула на мага, пытаясь сообразить, где тут подвох. Ведь ясно же, что есть.
Так, на кой черт я учила логику и решала дурацкие головоломки про котлеты, если не смогу сообразить, на чем меня собирается поймать старый пройдоха? А что он задумал что-то пакостное, ясно с первого взгляда. И со второго тоже.
Ну и как мне в таком случае ответить на его вопрос? По смыслу вроде бы нужно сказать «да». Я ведь перечу? Но тогда почему с таким ожиданием застыли вокруг гости, отчего у мужчин так заинтересованно блестят глаза и раздуваются ноздри? Словно они наблюдают за поединком двух бойцов разного веса и ждут только последнего броска. И почему так побледнел Дэсгард? Но молчит прямо как партизан, и кажется, даже дышать перестал. Ой, как с ним все непросто, с этим местным резидентом! И ясно, что помощи мне от него не дождаться. Но ведь я уже сегодня слышала, почти в такой же ситуации… Чем черт не шутит!
— Ну? — дернул меня за руку Дортилис, и самодовольство так и полыхнуло из его глаз.
— Ты глухой? — самым язвительным тоном, каким умела, поинтересовалась я, движимая желанием хоть немного отомстить за этот оскорбительный тон. — Или ты слепой? Или совсем дурак, что не можешь понять, когда тебе говорят: нет! Нет и нет! Слово зейры!
О как он разозлился! Просто как тигр в клетке, у которого отняли законный кусок мяса! Стиснул мою руку так, что у меня едва слезы из глаз не брызнули, дернул к себе, грубо обхватил второй рукой за талию и прижал к груди:
— А я говорю — да! Мне плевать на эти слюнявые законы! Если мужчина хочет — мужчина берет!
От этого рыка вздрогнули все окружающие и даже головы в плечи втянули, только я в тот момент не поняла почему. Зато поняла в следующий, когда мэр вдруг содрогнулся всем телом и дико взвизгнул.
У меня даже уши заложило, и в ту же секунду он отпустил меня, схватился руками за голову и заныл. А меня тут же дернули в другую сторону. Я так и подскочила, вспомнив, сколько вокруг было облизывающихся мужиков, испуганно оглянулась и перевела дыхание. Меня держал за локоток Дэсгард. И дышал так, словно пробежал стометровку.
Притихшая публика во все глаза смотрела на что-то происходившее за моей спиной, но эрг не дал мне повернуться. Вцепился в локоть и решительно повел в ту сторону, куда мы и направлялись до встречи с мэром.
А нам навстречу уже бежали светловолосые стражники, и у всех в руках было оружие. На нас они только мельком взглянули, но ничего не сказали, просто побежали дальше. Вот только мне уже было не до стражников и вообще ни до чего, меня вдруг начало трясти. Эрг почти внес меня в соседний зал, усадил на ближайший диванчик и плюхнулся рядом. И только потом хрипло крикнул:
— Пить!
Глава 8Выборы в рабство
Служанка с подносом, на котором стояли фужеры с напитками, прибежала шустро, как на пожар. Поставила принесенное на маленький столик, подвинула его ближе к нам и слиняла.
Маг схватил первый попавшийся бокал и одним махом вылил в себя. И сразу же схватил второй. До меня наконец дошло, что ухаживать за мной он вовсе не собирается, и я тоже схватила фужер. Выпила почти половину и только после этого начала понимать, что именно я пью. Это же шампанское!
Быстренько отставила фужер, взяла другой, понюхала — пахнет сухим вином. Э, нет, так дело не пойдет. Мне сейчас напиваться никак нельзя. В этом дворце нужно держать ухо востро, иначе мигом станешь собственностью какого-нибудь маньяка. Я решительно вернула фужер на место, и Дэсгард тут же выпил и его содержимое.
Довольно скоро я почувствовала, что выпитое начинает понемногу действовать, меня больше не трясет, а страх улетучивается. Только сильно ныла рука, основательно помятая маньяком, но я старалась на нее даже не смотреть, чего зря расстраиваться. И так знаю, что в ближайшую неделю она будет радовать меня разнообразием расцветки. Зато в голове потихоньку зашевелились мысли. И одновременно возникла целая куча вопросов. Что случилось с тем подонком, отчего он так заорал? Почему никто не кинулся ему помогать? Почему нас никто не допрашивает? И вообще, следит тут кто-нибудь за порядком, черт побери, или нет?
Дэсгард снял с подноса последний бокал и пил его не торопясь, с удовольствием, мелкими глоточками. «Что-то он разошелся», — насторожилась я, для полного счастья мне только пьяного сопровождающего не хватает. Пусть помощи от него и никакой, но все же с трезвым как-то спокойнее. Хотя о чем это я? Покоем тут и не пахнет.
И, кстати, неплохо бы оглядеться, а куда это мы пришли? Я опасливо завертела головой, изучая обстановку.
Этот зал был намного меньше предыдущего, однако обставлен значительно роскошнее. Везде мягкие диваны, накрытые шелковыми покрывалами, в нишах высокие вазы с живыми цветами, паркетный пол выложен сложными узорами из разноцветных кусочков ценных пород дерева, стоящие под окнами столы заставлены красивыми вазами, в которых горками выложены фрукты и сладости. В углах зала лежали пышные яркие ковры с живописно разбросанными по ним вышитыми подушками. И в этом великолепии гуляли, сидели или лакомились угощением светловолосые девушки. Человек пятнадцать, не меньше.
Еще в зале скользили между столиками, обслуживая присутствующих, четыре темноволосые служанки, да поодаль сидели двое мужчин в точно таких же костюмах с серебряными знаками, как у Дэсгарда. Значит, они тоже маги, догадалась я, привезли свой улов. Мне очень хотелось пойти поговорить с землячками, но я не была уверена, что эргу это понравится. И спрашивать разрешения тоже не хотелось, я была на него в обиде. Бородавки на лицо клеил, а даже слова в защиту сказать не мог.