Тогда едем дальше.
«Нива» снова тронулась с места и вскоре попала в плотный поток. Чем медленнее теперь катилась ее машина, тем сильнее в исследовательнице разгорался научный азарт.
Пробка растянулась до самого путепровода. Ложечкин разглядывал людей в соседних автомобилях и напряженно думал, что самое пустое занятие – это стояние в пробке.
Марина тоже думала о дорожных заторах. Хвост из машин напоминал ей очередь за дефицитом в доисторические восьмидесятые. Тогда дефицитом было практически все: от детских колготок до стирального порошка. Людям также приходилось терять время, ожидая, что вот-вот случится что-то хорошее. Что, например, вынесут еще одну коробку, припрятанную для «своих».
– Я, наверное, застряла в прошлом, – подумала вслух она и, вжавшись в в сиденье, закричала:
– А-а-а! Что вы делаете?
Прямо за ее «Нивой» взвыла полицейская сирена. Белый «Мерседес» настойчиво требовал освободить пространство для двух плотных тел. Кривошеева сжалась еще сильнее и стала вписываться в левый ряд.
– Аккуратнее! – не выдержал подкрепившийся заочник. – А то вы так угробите и себя, и меня.
– Тут вам не такси, – жестко оборвала его отчаянная водительница. – В следующий раз вызывайте скорую или службу спасения.
– Ну что вы обижаетесь, – снова заканючил Артемий. – Я просто привык на БМВ ездить, и в вашей «Ниве» меня уже тошнит.
– Так, Ложечкин, – угрожающе произнесла доцент Кривошеева. – Вы меня уже достали со своими капризами и не ответили пока ни на один вопрос.
В двоечнике на заденем сидении наконец-то проснулась совесть.
– Простите меня, Марина Викторовна! – пробормотал он. – Простите, что я на вашей лекции заснул! И за то, что взятку вам предлагал! Я тогда был в такой запарке, вы не представляете! Эта чертова работа из меня все соки выжала! Из-за нее я даже с девушкой расстался. Вы не представляете…
– Представляю, – с грустью отозвалась Кривошеева.
Она отдышалась и взяла себя в руки. К ней вернулась ее лекторская занудливость.
– Вы, конечно, читали, Ложечкин, что Интернет влияет на психику.
– Неужели? – удивился он, как будто был не взрослым человеком, а дошкольником.
– Представьте себе! Человеческая психика связана с физиологией, а та, в свою очередь, с анатомией. В общем, чем больше человек перемещается в виртуальное пространство, тем меньше он зависит от собственного тела. Если же говорить совсем просто, то чем больше зависаешь перед экраном, тем меньше в тебе остается человеческого. Особенно это касается высоких энергий. Страх в любом случае остается, а вот радость, любовь, надежда, стремление к самосовершенствованию, – все это уходит. Людей, подобных вам, Ложечкин, с каждым годом будет все больше. И постепенно люди придут к тому, что просто перестанут замечать друг друга.
– И что же, они все исчезнут?
Виртуального студента, очевидно, заинтересовала судьба человечества, но на его вопрос кандидат философских наук ничего не ответила.
15
Между тем, Рыжая «Нива» была все ближе к выезду на МКАД. Марина даже включила радио, чтобы как-то отвлечься от философских мыслей.
Неожиданно пассажир вцепился в ее водительское кресло:
– Остановитесь!
Автоледи приготовилась к пессимистическому исходу событий и бесстрастно поинтересовалась:
– Вас тошнит? Я припаркуюсь на остановке.
Невидимый заочник дождался, пока она остановилась возле строящегося высотного дома.
– Я тут подумал… – застенчиво начал подопытный.
«Так, он вряд ли хочет меня укокошить,» – сообразила Марина.
– Можете выполнить мою последнюю просьбу?
– Смотря какая просьба, – ответила она уклончиво.
– Я хочу перевести деньги одному хорошему человеку. Я напишу сейчас. Вы все с моего счета снимите – ну, сколько получится. И отправьте ему почтой. Хотя, наверное, будет лучше, если вы ему сами отвезете. Ехать всего одну ночь.
Кривошеева порылась в бардачке:
– Нет уж. Никуда я с вашими деньгами не поеду.
Она сунула в хозяйственную перчатку блокнот и ручку:
– Записывайте.
Щедрый от безысходности менеджер написал на листочке четыре цифры и вынул из кармана пластиковую карту золотистого цвета:
– Держите.
– Кстати, – Марина взяла карточку и аккуратно засунула ее в свой собственный кошелек. – Я так и не задала вам главный вопрос. Но теперь, пока мы все равно стоим, я вас спрошу, Ложечкин. Какие у вас отношения с деньгами?
– В смысле? – не понял он.
– Во всех смыслах. В вашем интересном положении нет смысла ничего скрывать.
Парень в медицинской маске, розовых очках и перчатках с красными резиновыми нашлепками задумался.
– Вы не поверите. Но я сегодня всю ночь задавал себе этот вопрос.
– Вот как? И как же вы на него ответили сами себе?
– Мне трудно это сформулировать. Но сейчас мне кажется, что мое исчезновение и этот вопрос как-то связаны между собой.
– Вы не поверите, – эхом отозвалась Кривошеева. – Но мне тоже так кажется. Давайте попробуем докопаться до истины.
Ей стало казаться, что из-за розовых стекляшек стали проглядывать человеческие глаза. Эксперимент становился все более рискованным.
– Истина состоит в том, что я сильно проиграл на бирже, – признался он.
– Вы играете на бирже? – удивилась преподавательница, как будто он резался в виртуальный покер на лекции.
– Да. Сейчас это делают многие люди с деньгами. И два месяца назад я купил акции одной американской компании, которая производит виртуальные игры. Я думал, что у них большое будущее, но вчера эта компания оказалась банкротом. А я играл с плечами.
– С чем, простите? Я не поняла, с чем вы играли, – простодушно потребовала разъяснений кандидат философии.
– Ну, – замялся Ложечкин. – Это долго объяснять. Короче, я остался должен крупную сумму. И будет просто чудо, если мой счет еще не обнулился.
– Вот оно что! – вздохнула Кривошеева.
– Ну да, – угрюмо хмыкнул Ложечкин. – А у меня еще кредит за «баварца» не погашен.
– Артемий, я вам сочувствую! – искренне призналась Марина. – Но вы не сдавайтесь. Может, ваша компания еще пойдет в гору.
– Ладно. Проехали, – засопел невезучий инвестор. – Идите скорее в банк. Может, там еще что-то осталось.
Марине Викторовне захотелось погладить несчастного студента по головке, но она сдержала свой порыв жалости и молча вылезла из машины, оставив его одного со своими невеселыми мыслями.
Как только она отошла, Ложечкин достал из кармана куртки смартфон. Он решил послать последнюю смс-ку, но никак не мог подобрать нужные слова. Каждый раз получалось как-то фальшиво. Наконец, он написал: «Настя прости меня, пожалуйста. Я виноват перед тобой. Если мне удастся вернуться, я позвоню. Твой Тёма»
Он поставил было точку в конце, но потом решительно стер ее.
Потом он написал: «Карась, не сердись» и тоже не поставил точку.
Кривошеева вернулась к машине минут через сорок.
– Я все сделала. Вот квитанция.
С этими словами она протянула в пустоту золотую карточку, чек из банкомата и почтовую квитанцию. Студент разорвал обе бумажки и выбросил их вместе с куском пластика на мостовую.
Марина тяжело вздохнула.
– Ложечкин, вы бы хоть «спасибо!» сказали….
Ту сумму, которую она только что перевела незнакомому счастливчику, ей самой хватило бы на целый год безбедной жизни. Но она не оставила себе даже той тысячи, которую наглый заочник подсунул ей в своей зачетке. На всякий случай она попросила снять копию с важного финансового документа. Опыт подсказывал ей, что имеет смысл это сделать.
– Спасибо! – выдавил он сквозь невидимые зубы.
16
По обеим сторонам загородного шоссе потянулись заборы – деревянные и железные, кирпичные и блочные, серые, коричневые и зеленые, новенькие и покосившиеся. Столица уже давно выползла из своих границ и энергично всасывала в себя область.
У экспериментатора Кривошеевой больше не было вопросов. В ее голове уже зрела рабочая гипотеза: деперсонификация как следствие нарушения социальных контактов и критической степени….
«Степени чего? – думала Марина. – Виртуализации товарно-денежных отношений? Виртуализации финансового рынка? Или лучше сказать «цифровизации экономики»?
На лобовом стекле старушки-«Нивы» мерно покачивалась пластиковая игрушка – малютка-официант с подносом.
Ложечкин привалился головой к задней стойке и задремал. Очки и маска сползли с его все еще невидимого лица. Ему вдруг померещилось, что пластиковый человечек подмигивает ему:
– Ну что? Кофе или, может, смузи? Когда ты, наконец, сделаешь для меня подружку? Ну же, Тёма, крути мозгами! Где твой креатив, buddy?
Аккаунт-невидимка в ужасе вскрикнул, а экс-доцент от его вопля шарахнулась в сторону и на секунду отпустила рулевое колесо. В зеркале заднего вида виднелись серые извилины в прозрачной голове пассажира. «Нива» дернулась, подпрыгнула, и понеслась прямо на встречный КамАЗ. Марина резко вырулила на свою полосу в последнюю секунду.
Стекло за пластиковым уродцем треснуло.
– Уроды! – донеслось до нее откуда-то со встречной полосы.
Кандидат философских наук теперь тоже не сомневалась в устойчивой корреляции между событиями вчерашнего и сегодняшнего дня. Вчера вечером ей всучили эту игрушку, а сегодня она не только залила свой компьютер и четыре флешки, а еще и везет этого любителя кофе невесть куда.
– Пристегнитесь покрепче, – крикнула она проснувшемуся заочнику, – начинаются резкие повороты!
Но он лишь зевнул, и Марина явственно увидела в зеркальце розовую гортань с маленьким язычком.
– Да пристегнулся я, – проворчал язычок. – Вам только в соревнованиях участвовать по экстремальному вождению! А вообще, мне уже все равно.
Когда-то, еще в прошлой жизни, Тёма также безучастно глядел в вагонное стекло. В его телефоне был номер только одного человечка, который когда-то промышлял «дурью» в его родном Т-ске. В столице удачливый дилер открыл рекламное агентство в большом дилерском центре. Только теперь тут торговали автомобилями, а не средствами для головы.