ским большинством, которое составляло около 80 процентов населения, вылилась в открытую конфронтацию 8 мая. Празднование дня рождения Будды обернулось кровавым мятежом, когда полиция Южного Вьетнама применила слезоточивый газ, дубинки и огнестрельное оружие, чтобы не позволить буддистам поднять религиозные флаги. Американские представители сообщили о гибели шестерых детей и двух взрослых[1034]. Карательные меры со стороны полиции лишь спровоцировали новые выступления. Хотя буддисты требовали лишь той же религиозной свободы, которая была дана католикам, Зьем настаивал, что “НФО и Вьетконг пользуются ситуацией”, и отказывался идти на уступки[1035]. Кульминация произошла 11 июня, когда 73-летний буддийский монах Тхить Куанг Дык совершил самосожжение на оживленном перекрестке Сайгона[1036]. Неожиданно местное противостояние превратилось в американский кризис. Сам Кеннеди считал, что “ни одна новостная фотография в истории еще не вызывала столько эмоций по всему миру”. Но куда хуже, с точки зрения Вашингтона, был отказ Зьема последовать американскому совету и пойти на уступки протестующим. Переговоры с буддистами завершились ничем, после чего самосожжение совершил еще один монах. Мадам Нго Динь Ню отреагировала на это 1 августа, заявив CBS News, что буддисты просто “поджарили бонзу [монаха] на импортном бензине”. Государственный департамент велел американскому послу Фредерику Нолтингу посоветовать Зьему выслать невестку из страны, поскольку сотрудники Белого дома потеряли последнюю надежду, что действующее правительство Южного Вьетнама сможет провести реформы, которые, по мнению американских советников, были необходимы для победы в войне[1037].
Американское решение было очевидно: нужно другое правительство. Когда Государственный департамент заключил: “Мы не знаем, сделает ли Зьем все то, что необходимо для выживания его режима”, – Вашингтон принялся обрубать все связи с семьей, которую так долго поддерживал[1038]. Американские дипломаты сообщили вице-президенту Южного Вьетнама Нгуену Нгоку Тхо, что Соединенные Штаты поддержат его, если Зьем лишится власти. Президент Кеннеди сыграл свою роль, подписав меморандум № 249, в котором снова выбрал срединный путь. Отказавшись от вывода войск и от полноценной военной кампании, он рекомендовал расширить военное присутствие и увеличить количество советников[1039]. Кеннеди также назначил жесткого республиканца Генри Кэбота Лоджа-младшего американским послом и личным представителем президента во Вьетнаме, сказав ему на встрече 15 августа, что “правительство Зьема, очевидно, вступило в терминальную стадию”[1040]. Решения Кеннеди сделали его предсказание реальностью. Само собой, режим Зьема давно одолевали попытки переворотов. Однако когда в августе провалилась самая серьезная из них и генералы Южного Вьетнама потеряли терпение, Лодж одобрил новый переворот.
Пытаясь разобраться в беспорядочных рапортах с места событий, в сентябре Кеннеди отправил в Южный Вьетнам две разведывательные миссии. Во вторую снова вошел Тейлор (который теперь был председателем Объединенного комитета начальников штабов), на этот раз сопровождаемый министром обороны Макнамарой. Они вернулись в приподнятом настроении и сказали президенту, что, если все пойдет хорошо, американских советников, число которых теперь достигло 16 000, в 1965 г. можно будет убрать из страны. Тейлор и Макнамара также рекомендовали до конца года вывести из Вьетнама строительный батальон численностью 1000 человек[1041]. Одиннадцатого октября Кеннеди одобрил внедрение рекомендаций Макнамары и Тейлора, но велел не делать публичных заявлений о выводе войск[1042]. Однако отношения со Зьемом продолжили ухудшаться. Теперь Ню во всеуслышание критиковала США, утверждая, что сокращение американской поддержки “запустило процесс дезинтеграции Вьетнама”. До Вашингтона дошли настойчивые слухи, что Ню общается с коммунистами. Генералы ВСРВ снова обратились к американским властям, надеясь выяснить, какой будет американская реакция на государственный переворот. Тем временем в Южном Вьетнаме Лодж, который считал себя скорее проконсулом, чем президентским посланником, организовал американскую поддержку диссидентам ВСРВ, обо всем сообщая президенту в частных телеграммах. К концу октября основная задача Кеннеди свелась к тому, чтобы сохранить “контроль и инициативу” – удержать власть над переворотом, не жертвуя возможностью сложить с себя ответственность, если все пойдет не по плану[1043]. Наконец 1 ноября, в День всех святых, ожидаемое случилось. Офицеры ВСРВ, следуя отредактированному американцами сценарию, свергли сайгонское правительство. Однако сценарий не предусматривал казни Зьема и Ню, неубедительно замаскированные под самоубийства. Эти смерти ужаснули президента, особенно когда он узнал, что Соединенные Штаты, вероятно, могли спасти чиновникам жизнь[1044]. И все же в речи, подготовленной для выступления 22 ноября 1963 г., президент намеревался предупредить американцев, что они “не посмеют отказаться от дела” поддержки Южного Вьетнама, каким бы “рискованным и затратным” ни оказалось это решение[1045].
Погибнув в тот самый день, Кеннеди оставил после себя страну, готовую почитать могилу президента, которого на самом деле не слишком уважали при жизни. Семейство Кеннеди всячески потворствовало мифологизации образа Джона, гибель которого родственники собирались использовать, чтобы обеспечить дальнейший карьерный рост его брату. Хотя фактически Роберт еще некоторое время после гибели брата выступал за продолжение войны, пиар-машина Кеннеди начала напускать туману на его политическое прошлое, как только в начале 1968 г. стало очевидно, что эскалация конфликта по инициативе президента Линдона Джонсона ослабила позиции последнего перед праймериз. К моменту убийства Роберта в июне успел укорениться миф, что Джон Кеннеди вывел бы войска из Вьетнама, если бы только остался жив.
И все же, как мы убедились, серьезных исторических свидетельств, которые подтверждали бы эту позицию, мало. К примеру, много выводов было сделано на основании интервью, которое Кеннеди дал в сентябре 1963 г. самому уважаемому тележурналисту Америки Уолтеру Кронкайту (интервью было организовано специально, чтобы отметить переход ТВ-сетей к ежевечернему показу получасовых выпусков новостей). Решив использовать это интервью, чтобы надавить на Зьема и его брата, Кеннеди пояснил: “В конечном счете это их война. Они должны победить в ней – или потерпеть поражение”. Затем президент обратился к Зьему на национальном американском телевидении и недвусмысленно объяснил, как тому следует поступать: прекратить репрессии против буддистов, провести реформы и кадровые перестановки – или забыть об американской поддержке. Подобным образом, 14 ноября, на своей последней пресс-конференции, президент заметил, что “наша цель” заключается в том, чтобы “вернуть американцев домой [и] позволить гражданам Южного Вьетнама сохранить свободу и независимость своей страны”[1046]. Однако всего двумя месяцами ранее он сказал в другом вечернем выпуске новостей, что “выводить войска не следует”. На самом деле это было более сообразно политике, которую он вел. Такие противоречивые заявления просто демонстрируют растерянность Кеннеди перед лицом того же выбора, который прежде стоял перед Эйзенхауэром, а впоследствии и перед Джонсоном и Никсоном. Во всех четырех случаях действующий президент счел невозможным вывести войска и открыто бросить Южный Вьетнам.
Погибнув, Кеннеди, так сказать, протянул Джонсону чашу с ядом. Лидеры бунта оказались еще более некомпетентными, чем Зьем. Двадцать девятого января мятежников свергли в результате второго переворота, поддержанного Центральным разведывательным управлением. Тейлор призвал Макнамару “отбросить множество самостоятельно наложенных ограничений, которые связывают нам руки, и предпринять более смелые действия, возможно, сопряженные с большими рисками”[1047]. Прекрасно понимая все опасности возможного провала усиления американского вмешательства, Джонсон тем не менее оказался вынужден пойти на эскалацию войны, которой он так боялся. Его опасения столкнуться с резко негативной реакцией на поражение в войне внутри страны и пылкая вера в эффект домино сделали эскалацию неизбежной: в 1964 г. Джонсон добился от Конгресса принятия Тонкинской резолюции, которая предоставила президенту неограниченные военные полномочия, в 1965 г. во Вьетнам прибыли первые американские боевые подразделения а к 1967-му число американских военнослужащих во Вьетнаме превысило полмиллиона.
И все же, если бы Джон Кеннеди остался жив, он испил бы того же отравленного вина. Именно он принял два решения, которые американизировали войну. В 1961 г. он существенно увеличил численность американских военнослужащих и количество военной техники, отправляемых в Южный Вьетнам, тем самым превратив консультационные отношения в партнерские. Два года спустя его решение активно поспособствовать свержению правительства Зьема показало глубину американского вмешательства и гарантировало его усиление. Преступлением, за которое Зьем поплатился жизнью, стало его уклонение от исполнения американских рекомендаций для победы в войне – войне, проиграть которую Кеннеди никак не мог. Гибель Зьема окончательно закрепила американские обязательства перед Южным Вьетнамом: запачкав руки в крови, Кеннеди не мог отступиться от конфликта, а решение остаться во Вьетнаме в 1963 г. подразумевало неизбежную эскалацию. Нерешительный президент, намеренный обезопасить политическое будущее для себя самого и для брата, Кеннеди никогда бы не посмел сделать шаг, на который не решился даже Ричард Никсон, а ведь он нередко совершал крутые повороты во всех остальных сферах.