– Недавно у меня появился шанс устроить свою личную жизнь – так это часто называют. Почти жених. Рост, правда, ниже среднего, да уж ладно, был бы человек хороший. А он вроде неплохой. В первые дни знакомства пришел в гости, протянул сверточек, там коробочка, а в коробочке бусы. Длинная нитка жемчуга.
– Ну да! – женщины ахнули. – Настоящий жемчуг? Драгоценный? Он у тебя миллионер?
– Почему не носишь? – строго спросила редакторша. – Ему же неприятно: он дарит, а ты не носишь. Я бы не снимала этот жемчуг никогда.
– Никакой он не миллионер. Кандидат исторических наук, мало зарабатывает, но я на это не смотрю. А жемчуг, конечно, искусственный. А я искусственные ценности не ношу. Считаю, взрослым это не годится. Девчонки могут нацепить любую стекляшку – и красиво.
– Вот у меня колечко с аметистом, – Сиреневая повертела рукой, – маленький камушек, но настоящий. Рассказывай дальше, Сильная, от тебя таких историй вообще ни разу не слышали.
– Ну вот, жемчуг лежит в коробочке, он цветы дарит не искусственные – настоящие. Да еще розы. И каждый раз говорит: «Я жду ответа, как соловей лета». Слышу – пошлость, а себя одергиваю: «Может, шутка?» Есть же такие люди – шутят с самым серьезным лицом.
– Это высший класс, – встряла Агата, – не смеяться, когда шутишь, даже не улыбаться. Тогда шутка получается супер.
– Ну рассказываю дальше. Он ждет, а я сомневаюсь. Но он мои сомнения пытается победить. Поехал к моим родственникам, самые дорогие для меня люди: дочь, внуки. Провел среди них агитацию. Внуки маленькие, а дочь за меня взялась, наседает, говорит о будущем – одинокая старость, кто подаст стакан воды, ну знаете эти приколы. И внуки его полюбили: он подарил им железную дорогу и еще какие-то дорогие игрушки. Вот и попробуй устоять – с одной стороны железная дорогая через всю детскую, мальчишки мои ползают и вопят от радости. А поезд мчится, светофоры загораются, гудит электровоз, вагончики как настоящие, с окошками, с занавесочками. А с другой стороны, дочь, хоть и полушутя, говорит, но есть в ее словах и другая половина, нешуточная: «Кто подаст тебе лекарство, когда заболеешь? Кто подаст стакан воды?» Я ей отвечаю, смеясь: «Как будто больные и старые без конца пьют воду».
Тут у Кассирши не выдержали нервы:
– Ну? Чем кончилось? Такой человек! И к детям внимательный, и непьющий! Ведь непьющий? Сильная, не молчи, рассказывай!
– Еще он знает китайский язык, – грустно добавила Сильная. – Тоже момент.
– Это тебе зачем? По-китайски с ним будешь говорить в семейной жизни? – Это уже Сиреневая.
– Ну, солидный ученый, специалист по истории Китая. Все-таки уважение вызывает.
– Ну? Решилась?
– Почти, – Сильная не улыбается, досказывает серьезно, – пришел на днях, я за компьютером сидела, статью срочно в номер заканчивала. Он быстрым шагом вошел в комнату и положил свои перчатки на мой компьютер! Перчатки! На компьютер! Тут я все и решила: никогда я не буду с ним. Не нужен. И объяснять долго и трудно, а сама знаю: не мой человек. Отказала.
– Вежливо? – Сиреневая за мир.
– Конечно. Но твердо и окончательно.
– Смешная причина, – задумчиво сказала Синеглазка. – У других наркоманят, пьют, за каждой юбкой бегают. А тут? Перчатки не туда бросил, и все – катись. Жестковато, Сильная.
– Конечно, – вздохнула Сильная, – но для меня моя работа на важном месте. Мне необходимо, чтобы меня уважали за то же самое, за что я сама себя уважаю: за мои статьи, за мои книги, за мои удачи. Я с компьютера пылинки сдуваю, он мой помощник, почти живой. И я осторожно сняла перчатки с этой гениальной техники, не демонстративно, аккуратно. Он, может, не понял, отчего получил от ворот поворот.
Все молчали. Кому-то хотелось обругать Сильную. Кто-то уловил серьезность причины. А Сильная закончила неожиданно:
– Не любила, вот и взвешивала. И перчатки перетянули.
Маргошка высказалась точнее всех:
– Нам надо, чтобы нас понимали. Если этого нет, все проваливается в болото. Молодец, Сильная.
Агата ждет Леху на Лунном бульваре, а сама тем временем носится со Степой. Он лает, делает вид, что пугает Агату, а потом притворяется испуганным, прячется за скамейкой и выглядывает оттуда одним глазом.
– Степа, я тебя вижу! – Агата тычет в него пальцем. – Выходи!
– Расскажешь анекдот? – Вылезает из-за скамейки пес Степа в мусоре: в его волнистой шерсти запутались стаканчики, пивная банка, окурки.
– Какой ты грязный, Степан!
– Люди некультурные, кидают всякую дрянь за скамейку. – Он встряхнулся, стаканчики, фантики, банка полетели во все стороны. Заворчали бабушки на скамейках. Степа напомнил: – Рассказывай, не тормози.
– Слушай. Англичанин, русский и француз заспорили, чья жена стройнее. «Моя самая худенькая, – сказал русский, – съест батон, второй не хочет». Англичанин сказал: «Моя стройнее: сшила себе платье из моего галстука». Француз махнул на них рукой: «Самая стройная – моя жена. Стала принимать ванну и утекла вместе с водой в трубу».
Смех бульвара привлек Виртуала. Он возник перед Степой:
– Ты чего по дорожке катаешься, пес? Мало грязи собрал на свою роскошную шерсть?
– От смеха катаюсь, не мешай, – Степа улыбался во всю пасть.
Прибежал Леха, запыхался, спешил:
– Агата! У Сашки из нашей вольной борьбы сегодня день рождения. Он меня пригласил, пойдешь со мной?
– А он меня звал?
– Обрадуется. Мы ему подарок купим! Пошли!
Они отвели Степу к Харитону, который сидел на любимой скамейке.
– Пошли за подарком, – торопил Леха, – в магазин «Прикол», там всего навалом.
– Вообще-то меня твой вольный борец Саша не приглашал, – вдруг засомневалась Агата. Она лукавила – знала, что пойдет с Лехой на этот маленький семейный праздник, но хотелось, чтобы Леха поуговаривал ее. Сказал бы какой-нибудь комплимент вроде: «Ты, Агата, будешь украшением дня рождения». Или так: «Раз там буду я, значит и тебе там обрадуются: ты же моя девушка». Леха уговаривал по-своему:
– Ты прямо как тетка! «Не приглашал». Да я ему в табло въеду, если не будет радоваться и улыбаться от восторга. В рог! В пятак! Я его и на последней тренировке приложил! – Леха замолчал и сердито засопел.
Это был вполне приемлемый комплимент. В Лехином стиле.
Они вошли в магазин «Прикол», глаза разбежались. Соковыжималки и разные взбивалки. Игрушечные домики с электрическим светом за окошками и букеты всех цветов. Но Агата сразу показала на большого белого медведя.
– Это самый лучший подарок! Твой Сашка обрадуется и будет любить мишку до старости.
Медведь, и правда, был очень обаятельный – веселые глаза, толстые лапы, круглые медвежьи уши. Но упрямый Леха все-таки спросил:
– Откуда ты знаешь, Агата? Может, Сашка любит не медведей, а красивые ручки? Или, например, домашние тапки для всей семьи, как вот эти?
– Медведь мне нравится, – Агата поцеловала мишку в кожаный нос. – Подарок надо выбирать по своему тонкому вкусу. И чтобы жалко было отдавать. А если не жалко, то это не подарок, а так, чтобы отделаться.
– X м! А почему я этого не слышал ни разу за все свои двенадцать лет?
– Потому что ты невоспитанный, неотесанный, но замечательный – постоянный и верный Леха. – Она чмокнула его в нос, как мишку. Он засиял и буркнул:
– Дурацкие нежности. И вообще я отесанный.
Потом Леха достал из сумки баллончик, и они разрисовали мишку. Агата решила:
– Он будет в тельняшке, делай граффити – полоски на пузе. – Галстук-бабочку с мишки сняли. – Нацепим на тебя, Леха, ты идешь в приличный дом на светский прием, правда?
– Ага. А мишкину бейсболку повернем козырьком назад, будет бескозырка. Матрос!
– Офигительно! Я прибалдела! – сказала молоденькая продавщица.
Она упаковала мишку-матроса в большой пакет.
У Сашки толклись мальчишки из секции вольной борьбы – Колька, Алеша, Матвей. Они сразу уставились на Агату, Леха засопел:
– Пялятся на человека только самые неотесанные люди.
Парни сразу отвернулись. Алеша стал поправлять куртку на вешалке. Матвей защелкал липучкой на ботинке. Сашка и Колька сильно толкали друг друга.
– Мы никогда не глазеем на девчонок, – сказал Сашка, – они нам сто лет неинтересны. Потому я их и не позвал на день рождения.
– Не позвал? – невинно спросила Агата. – А у тебя много знакомых девочек? Приятельниц и подруг?
– А как же! Весь балетный кружок. И еще в классе. И на Лунном бульваре. Приятельницы, главное дело! А вот не пригласил!
– Держи, Сашка, подарок, – Леха протянул огромный сверток, – это тебе.
Сашке очень хотелось заглянуть внутрь свертка, но он постеснялся и сунул сверток под вешалку.
– Потом погляжу, не в подарке дело. Будут танцы, – и пошел в комнату включать магнитофон. Но Агата ласково остановила:
– Саша, не спеши. Посмотри подарок. Иначе невежливо, я недавно специальную книжку прочитала: «Как дарить и как принимать подарки?»
– Агата у нас отесанная, – с гордостью подмигнул ей Леха, – она книги читает самые умные.
– Там написано про день рождения? – спросил Матвей.
– И про Восьмое марта, и про Новый год. А иногда подарки приносят и не в праздник – просто так, хорошо относятся и дарят что-нибудь.
– Ну это уж фиг, – сказал Колька, – пусть другие ко мне хорошо относятся и дарят что-нибудь.
– А в книге сказано: «Не суй подарок под вешалку. Ты хочешь выглядеть бескорыстным, а выглядишь невежливым. Тебе принесли вещь, а тебя она не интересует – неправильно. Разверни, посмотри, вырази благодарность, а лучше – восторг». Понял, Саша?
Агатины глаза смеялись, но тон был серьезным. Леха понял – очередной прикол. Колька, Матвей, Алеша стояли в прихожей и ждали: всем интересно, что там, в этом здоровом пакете.
Колька сказал:
– Выражать восторг по заказу трудно. Сашка – не артист. Он вольный борец и недавно побил одного человека – мало не показалось. – Колька намекал на Леху, а Леху он сегодня не любил – почему у него, у этого отстойного Лехи, такая красивая девочка?