В остальном даже самый придирчивый антрополог не нашёл бы особых различий. Характер был как у харвингов — спокойный и рассудительный. Полёт в воздухе требовал от них максимально интенсивной работы мозга, потому что в небе приходилось учитывать множество факторов. К чему тратить энергию, ведь и так для полёта требовалось её немало. Немаловажным, наверное, было то, что эмоции от ощущения полёта брали вверх над любыми другими треволнениями. Такова была их природа. К тому же много ли врагов отыщется у сильного мужчины с копьём, за спиной которого крылья? Так чему тогда крылатому народу волноваться?
— Осмун, что заставило ваш отряд атаковать Нечеру? — произнесла Вика с металлом в голосе, почти рыча. — Вы подвергли опасности всё своё племя. Место вашего гнездования теперь известно в пирамиде. Разве вы сможете победить летающую колесницу?
— Но, Великая Выбирающая! — попытался оправдаться Осмун. — Наш народ никогда не склонит головы перед захватчиком. Если Владыке Одамвингии не хватает мужества направить своё копьё на врага, то у нашего народа найдутся другие смелые воины!
— Довольно! Птенец, ещё даже не успевший высохнуть после вылупления! — раздался в голове Осмуна ещё более грозный голос Великой. — Ты считаешь решение совета Костров Предтечи ошибочным! Ты жаждешь власти, Осмун? Твое стремление к власти ставит под угрозу весь народ леса! Одумайся, иначе ты испытаешь на себе, насколько остры когти харвинга!
Угроза Вики оказалась действенной. Пыл компании Осмуна заметно поубавился. Согнувшись в смиренном поклоне, воины попятились назад.
«Подними звёздные копья Нечеру, отдашь их Владыке и попроси до времени не использовать. И передай старейшине Сарии, что посылаю к ней ученика. Предтеча надеется, что Сария передаст ученику секреты магии леса», — уже более дружелюбно сказала Вика.
Инцидент был исчерпан, но сердце молодого бунтаря воинственные эмоции не оставили, а слова умудренной опытом поколений Великой Выбирающей лишь слегка приглушили воинственный запал.
«Ещё хлебнем проблем с этим парнем», — зафиксировалась мысль в сознании харвинга. Несколько мощных взмахов крыльями подняли небольшое облачко пыли, а спустя минуту Вика набрала крейсерскую скорость, заняв свою привычную высоту полёта.
Мы шли по достаточно круто уходящей вверх тропе и миновали уже две трети узкого ущелья, образованного двумя крутыми склонами. Набор высоты был быстрым, и я рассчитывал до начала дождя выйти на плато.
Признаки надвигающейся непогоды уже явственно ощущались. Сильный ветер поднимал со склонов пыль, сухую траву и песок, поэтому приходилось прикрывать ладонью глаза. Волосы Маты развевались и лезли ей в лицо, лёгкое, и без того ничего не прикрывающее платье, совсем перестало выполнять функцию сокрытия женских прелестей. Было забавно наблюдать за девушкой, борющейся с коварным ветром, путающим ей волосы и одновременно обнажающим её соблазнительные формы, но, по мне, девушкам не стоит стесняться своей естественной природной красоты. Хотя кто я такой, чтобы давать советы девушкам из другого мира.
Дороги было уже совсем не видно, и я опасался проскочить ориентир, а всматриваться в даль не было никакой возможности. Оставаться в узком ущелье в непогоду совсем небезопасно, и мне ой как этого не хотелось. Я боялся, что мы не успеем выбраться до дождя, и, как мог, прибавил ход. Оставалось идти вверх ещё порядка трёх километров, и я понимал, что избежать опасного развития событий не удастся.
Наши проблемы максимально возросли, как только разверзлись хляби небесные. Очень скоро со склонов вниз устремились потоки грязи и камней, угрожая нас смыть с тропы или серьёзно поранить. Надо было срочно реагировать на изменившуюся ситуацию. Дальше подвергать девушку опасности я не мог.
Я считал себя везучим человеком, и эта моя особенность снова пришла на помощь. Я заметил в метрах пятнадцати слева довольно высокую скалу. И это был шанс не быть смытым в пропасть или утонуть, поскольку льющаяся со всех сторон смесь воды, глины и камней грозила очень скоро затопить ущелье.
Предпринимая неимоверные усилия, мы старались удержаться на ногах, но сил хрупкой девушке для этого не хватало. Её вот-вот грозил унести селевой поток. Я взял уже теряющую силы Мату на руки и медленно, преодолевая усиливающееся течение, стараясь не упасть, пробирался к спасительной скале.
Вода в ущелье всё прибывала и уже доходила мне по грудь. Испуганная девушка всё сильнее обхватывала мою шею руками, будто в этом было её спасение. А я хоть и медленно, но всё же шел. Вот уже скала, но я не видел ни одной полочки или уступа, на который можно было залезть. Я не сдавался, и моё везение снова сработало!
В метре над головой я увидел довольно широкую полку и, очень кстати, свисающий довольно толстый корень какого-то дерева, вероятно, оголившийся после того, как смыло часть породы с грунтом. Головой я показал девушке вверх. Мата развернулась ко мне лицом и крепко обвила меня ногами. Соединив вместе освободившиеся руки, я подсадил её на них и поднял выше. Ухватившись за корень, совсем дрожащая от холода и страха девушка смогла забраться на полку. Следом за ней на полке оказался и я.
Обессиленные, но счастливые, мы сидели на полке, крепко прижавшись друг к другу. Мата положила голову мне на плечо и тихо сказала: «Спасибо небесам, что свели нас! Я выбрала тебя своим мужчиной!»
Я повернулся к ней лицом, и мы поцеловались…
Сила бури постепенно стихала, и грозовой фронт удалялся. Небо быстро скрыло светило от нас и так же быстро явило его снова. Время приближалось к вечеру, и закат окрасил горную гряду в оранжевые оттенки, именно туда нам было нужно идти.
Я искал взглядом ориентир — расколотое надвое дерево, и внезапно мой взгляд замер на том спасительном для нас корне, и я вдруг всё понял! Боясь ошибиться в своих предположениях, я осторожно поднял взгляд. И вот оно! Прямо над той полкой, где мы сидели, высилось то самое расколотое на две части дерево с извилистыми ветвями.
Я широко улыбнулся, и это не укрылось от Маты. «Зачем ты так улыбаешься, словно нашёл лодку, которая нас выручит?» — спросила удивленная, грязная, но всё равно привлекательная девушка. Продолжая улыбаться, я кивнул головой вверх.
Теперь улыбка была на обоих наших лицах. Мы видели путь к своему спасению. И мы его заслужили!
Взобраться к дереву оказалось совсем не сложно, и через минуту мы уже бодро шли по тропе. Все тропы появляются от того, что по ним много ходят, поэтому идти было удобно. Путь занял у нас немногим больше часа, и мы подоспели, как говорится, к столу.
У входа в пещеру лежала Вика. У лап её лежала тушка только что добытого охотницей кабана. Увидев огромного невиданного доселе зверя, Мата поспешила прижаться ко мне. Обняв девушку, я нарочито произнес голосом: «Хорошая добыча, Вика!» Вика изобразила звериный рык, и до меня дошло: слышать мысли харвинга могу только я, а Мата слышит только рык!
Я постарался успокоить Мату, как мог. Не вдаваясь в подробности, я рассказал ей историю о том, как познакомился с представителем разумной расы, обитающей на этой планете. Это стало для неё настоящим открытием.
Мата слушала меня с выражением лица, словно африканский ребёнок, впервые увидевший снег. Она была поражена тем, что Вика была с нами с самого начала, вела нас, летая над нашими головами, и обладала способностью становиться невидимой. Её лицо выражало сарказм, лёгкое недоверие, предположение, допущение и полный восторг. Именно в таком порядке менялось выражение лица прекрасной юной девушки.
В конце концов, сегодня я уже не раз спасал Мату, и она быстро успокоилась, доверившись словам мужчины, которому чуть ранее доверила свою жизнь.
«Возьми мясо, свою долю я уже съела. Очаг и дрова найдешь в пещере. Я видела, как вы миловались под деревом, теперь инициатива у тебя, человек. Твоя самка уже сделала свой выбор», — наконец, раздался у меня в голове голос Вики. Я ответил ей взглядом, в котором выразилось мое отношение к ее вмешательству в мою личную жизнь.
Мата оказалась искусной кулинаркой. Мясо было приготовлено вкусно, и, видимо, стараясь мне угодить, моя избранница использовала магию, известную только зардастанским женщинам. Как будто вкус приготовленной ею еды мог как-то повлиять на мое отношение к ней.
Я уже давно сделал свой выбор, и мой выбор смотрел на меня влюбленными глазами.
Вика тактично ушла в дальние залы пещеры, так что этой ночью меж нами свершилось таинство единения мужского и женского начала, скреплённое высшими силами космоса, благо в пещере нашлись шкуры, заботливо оставленные для таких, как мы, путников.
Проснувшись, я обнаружил готовый завтрак из каких-то запечённых на углях клубней и мелких яиц, красиво уложенных на большие листья.
— Вика, что происходит? — недоумевал я.
— Происходит то, что изменился твой статус, человек, — разъяснила мне мудрая харвинг. — Твоя самка зардастанка, так что голодным ты не останешься. Знай, человек, что вы теперь одно целое, как душа и тело. Она принадлежит тебе, а ты ей. Это законы вселенной!
Услышав слова Великой Выбирающей, я заметил, как у моей девушки покраснели щёки. «Неужели моя супруга слышит мысли харвинга?» — мелькнула у меня догадка.
— Я же сказала, человек, что вы теперь одно целое! — словно прочитав мои мысли, подтвердила Вика. — Вас по отдельности уже не существует! Вы дышите одним воздухом, пьёте одну воду, думаете об одном и том же, так что и мир вам спасать вместе! А теперь слушайте внимательно!
Великая Выбирающая начала свой рассказ:
— Ровно двадцать один год назад Предтеча собрал в этой пещере владык Зардаста. В глубине горы находится зал, где вокруг костра собрались: Предтеча всего живого — голубой дракон, царская чета Гирмии, Мардак и Мия, родители Маты, царь сахтмийцев Хартон, Великая Выбирающая харвингов, лидер одамвингов, достопочтенный Канот и представитель мира Первого касания Сенмут, названный отец Ксандра.