Следует признать, что Сенмуту пришлось потрудиться в поисках тела, достойного царицы. Хотя зодчие — те же художники, ему удалось найти женщину, как две капли воды похожую на царицу, которая к тому же была выдающимся учёным в области исследований мозга на своей планете. Царица Гирмии, словно и не покидала своего тела, поэтому процесс адаптации прошёл гладко, и она прочно вжилась в тело профессора неврологии. О прежней жизни ей напоминало лишь имя, которое она уговорила Сенмута ей оставить. Так появилась профессор Мия Маратовна Морозова.
Мие была поставлена задача обнаружить молодого человека двадцати одного года, обладающего ярко выраженным разумом «зор», гораздо более сильным, чем у самого Сенмута.
Вот оно — недостающее звено в истории моего перемещения на Зардаст. Та самая продавщица книг, которую я ошибочно считал Матой, была на самом деле её матерью в теле своего двойника. Выходило, что я был похищен с родной планеты женщиной, которая впоследствии стала моей тёщей. Формально это так, но мне больше нравится называть это не похищением, а призывом на военную службу в специальное космическое подразделение, предназначенное для спасения мира.
Во время памятного Совета Предтечи Сенмут предложил план освобождения планеты, и тогда же они с отцом Маты дали клятвы. Оба сдержали свои обещания, но в моём случае Сенмут был не моим биологическим, а названным отцом.
У Маты же были настоящие родители: к сожалению, её отец погиб в борьбе с космическими захватчиками, когда она была ещё совсем маленькой. С её матерью мы на время поменялись планетами. Смогут ли они когда-нибудь снова увидеться? В этом месте, пожалуй, по законам жанра следует сохранить интригу!
Глава 14Тайна «семи ночей»
Следующий день после праздника начался для меня с невероятного везения — казалось, судьба решила отблагодарить человека, который встал на защиту планеты. Меня разбудили громкие детские крики: они доносились из соседней комнаты, где целая группа малышей не могла поделить какую-то вещь.
— Хирш, отдай мне светящийся камень, я нашла его первой! — хныкала маленькая крылатая девочка.
— Посмотрите на эту мелочь! — раздался голос мальчика постарше. — Это наша улица, и всё, что здесь найдено, должно принадлежать нам! Не тяни ко мне свои ручонки, Париса, и утри слёзы!
— Отдай, отдай, аааа… это не честно, хм…хм, это вещица моя! — плакала девочка.
— Иди домой, пока не общипали твои крылышки, цыпочка! — сказал Хирш, ещё больше доводя девочку до слёз.
Эта перепалка между детьми привлекла моё внимание, и я вышел из кельи, мысленно придав своим словам сильные, требовательные нотки:
— Дети, подойдите ко мне! Позвольте взглянуть на предмет, из-за которого вы спорите! Это же настоящая находка! — сказал я, протягивая двум спорящим детям по горсти сладостей, оставшихся со вчерашнего пира. — Давайте заключим сделку: я дам вам эти замечательные сладости и ещё по одному плоду шир-шира, если вы покажете мне место, где нашли этот предмет. Договорились?
— А правда, что ты умеешь летать на сархах? Расскажи, как ты это делаешь? Возьми себе этот камушек, мы можем показать тебе место, где их много! — предложил Хирш, который только что обижал маленькую девочку.
— Хорошо, договорились! Вот ваши сладости, подставляйте ладошки, вот так… Аккуратнее…
Этот камушек оказался действительно интересным. Внутри кусочка прозрачного материала — пластика, стекла или кристалла — светились голубые буквы, которые были мне знакомы: «…et t…». Это был фрагмент указателя или монитора, и самое главное, он содержал вполне земные латинские буквы «е» и «t».
Если найти остальные осколки, то можно попытаться прочитать надпись целиком. Возможно, там, куда меня ведёт детвора, есть осколки с целыми фрагментами текста. Это значительно упростило бы расшифровку. Только бы мне не ошибиться в своих ожиданиях! Моё везение не должно закончиться, по крайней мере, не сегодня. Мне очень нужно узнать, что делали земляне на Зардасте.
Галерея, по которой мы шли, казалась почти нетронутой за тысячи лет своего существования. Удивительно, но на её поверхностях я не заметил вековой пыли и густых сетей паутины, которые должны были образоваться за такой длительный срок.
Всё дело было в исправно работавшей системе кондиционирования и обеззараживания воздуха, которая осуществляла облучение его лучами разноцветных кристаллов, щедро утыканных по периметру потолка и пола. Возможно, существовали и другие технические приспособления для автоматической уборки, ведь древняя цивилизация, построившая этот великолепно продуманный пещерный город, даже сейчас поражает своим техническим совершенством.
Я остановился перед входом в помещение, к которому вела галерея. Настороженный рассказами детей, оставшихся в десяти метрах от входа, о каком-то призраке сангов, появляющемся при входе в помещение, я немного медлил. Мои маленькие спутники наотрез отказались следовать за мной, и, глядя на их испуганные лица, я невольно улыбнулся. Это место считалось у местного населения чем-то вроде зоны табу, поэтому я надеялся найти как можно больше фрагментов интригующей меня надписи.
Будучи человеком из вполне развитого мира, я отбросил все предрассудки и смело шагнул внутрь. Помещение представляло собой усечённый конус, направленный вниз, в самом низу которого располагался полукруг — эстрада. Стены конуса были образованы ярусами кресел, которые ступенчато спускались к сцене — это было очень похоже на театр или демонстрационную площадку.
На сцене я увидел светящиеся голубым светом осколки, точно такие же, как тот, что я выменял у детей за сладости. Присев на корточки, я начал примерять края осколков друг к другу, пытаясь разгадать очень важный ребус. Осколков было около полусотни, или даже больше. Они различались по размеру, некоторые из них содержали светящиеся включения, а некоторые были пустыми. Работа предстояла кропотливая и, по моим расчётам, должна была занять много времени. Поэтому я позвал детишек, которые уже осмелились подойти ко входу, чтобы понаблюдать за тем, что же делает этот странный человек, приручивший опасных драконов, а теперь копающийся в груде битого стекла.
Не зря на Земле пазлы считаются детским развлечением: зоркий глаз и развитое воображение делали своё дело. Мы с моими юными помощниками почти восстановили древний монитор. Электронная надпись гласила: «Lapides septem colorum reperi et eos simul coniunge. Da mihi manum tuam et tempus. Accipere responsum ad quaestionem tuam».
Отечественная школа высшего образования и моя любознательность помогли мне перевести надпись на русский язык: «Найди камни семи цветов и соедини их вместе. Дай руку и назови место и время. Получи ответ на свой вопрос».
Что это могло означать? Я огляделся и увидел ответ на свой вопрос: справа в глубине сцены стояла цилиндрическая трибуна, на верхнем скошенном торце которой находилась занимательная панель. В центре панели было углубление в виде отпечатка человеческой ладони, а вокруг веером были разбросаны семь округлых углублений, в которые, по-видимому, нужно было вставлять таинственные разноцветные камни. Однако в помещении этих камней не было.
Очевидно, что первая часть разгаданной загадки сразу же порождала следующую. Я рассчитывал на то, что из изолированного мира не могли пропасть его составные элементы, и страшилки о призраке сангов могли помочь мне их найти.
Весь обратный путь я, как и обещал, рассказывал своим маленьким провожатым придуманный на ходу триллер про ужасного кровожадного дракона, охранявшего девушку, заточенную в высокой башне, и про отважного героя, отправившегося спасать несчастную, как оказалось потом, принцессу. Получилась животрепещущая, поучительная, приключенческая история с элементами хоррора и, как полагается, с обязательным счастливым концом. Детвора была в восторге!
Когда я рассказывал сказку, то думал: «Где сложнее всего найти чёрную кошку? Конечно, в тёмной комнате!» Когда мы дошли до начала нашего пути, я спросил у своих попутчиков, которых всё ещё не отпускала услышанная сказка:
— Ребята, подскажите, пожалуйста, где в вашем городе находится самая тёмная комната?
— Есть такая комната — зал «семи тёмных ночей»! — почти хором ответили дети, перекрикивая друг друга. — В ней семь чёрных стен, у каждой из которых ребёнок должен провести ночь, прежде чем его назовут взрослым!
— Вот как? А если кто-то побоится и выйдет раньше, что тогда? — спросил я у моих юных помощников.
— Ты чего, дядя, не знаешь? Таких не бывает! — снова хором ответили дети. — Никто же не хочет, как ты, отправиться в лес, чтобы спросить у сарха, позволит ли он ему стать взрослым, потому что не прошёл испытание семи ночей!
— Ребята, не могли бы вы показать мне дорогу в комнату семи ночей? — попросил я, чувствуя, что разгадка находится именно там.
— Мы же ещё дети! — сказала младшенькая Парис. — Нам строго-настрого запрещено спускаться на нижние ярусы! И вообще, туда можно попасть лишь с разрешения владыки! Кто же нас пустит во дворец!
— Понятно! — ответил я, доставая из сумки ещё горсточку сладостей. — Спасибо за помощь! По-моему, вы заслужили ещё немного сладостей. Что скажете, правда заслужили?
Получив ещё несколько горстей конфет, довольные дети с шумом убежали по своим «важным» делам.
В келье меня ожидал посланник владыки с приглашением посетить местные бани. Канот любил решать важные государственные вопросы в тёплом бассейне, наслаждаясь ароматом благовоний. Мата же была приглашена молодой супругой владыки во дворец, где, как я полагаю, царица Нау собиралась провести для неё экскурсию по царским палатам. За ней должна была зайти её фрейлина, а я, сопровождаемый посланником, отправился прямо в бани, где уже всё было готово для неторопливой беседы.
Бани представляли собой ещё один шедевр архитектуры древней расы сангов. Белоснежный мрамор, тёплая вода, подсвеченная голубым светом, чарующий аромат благовоний, беседка в центре бассейна с накрытым великолепным столом и тонкие струйки фонтанчиков, бьющих прямо из беседки — всё это создавало атмосферу, располагающую к долгим размеренным беседам.