Вирус для богов — страница 49 из 61

вести, покаявшись перед женщиной, которую когда-то любил.

Узнав, что Сенмут не тот, за которого всё время выдавал себя, пленный офицер во всём ему признался. Он был готов искупить свою вину перед народом Зардаста, только просил об одном, чтобы ему разрешили покаяться лично перед царицей Мией за своё предательство и за смерть её мужа — царя Гирмии Мардака.

Мия и Сенмут ему поверили, Таурис, изучив его мысли, подтвердила искренность его раскаяния. Таким образом, проблема командира гарнизона охраны храма была решена.

Глава 27Шествие к храму

До часа «Ч» оставалось всего пять дней. Сенмут использовал каждую секунду, чтобы отточить все детали предстоящего события. Каждый воин тщательно выучил свою роль.

Всё было готово, кроме главного выхода на сцену — нас с Матой. Мы прибыли на нашем обычном транспортном средстве. Моя подруга Таурис быстро доставила нас к месту, где я впервые встретил её.

Как космонавты перед полётом, мы полностью зависели от команды докторов: Кассандры, Делилы, Камарро и научного консультанта Сенмута. Они посвятили нам целые сутки инструктажа.

Наша главная задача заключалась в том, чтобы принять чужую матрицу без повреждений и поместить её в энергетический кокон, не давая ей возможности формировать новые нейронные связи. Вся информация, зашифрованная в копии сознания нечеру, должна была стать доступна для нас для считывания. Любые сканирующие устройства инопланетян должны были чётко регистрировать маркеры разума нечеру, не замечая активность нашего сознания.

Именно ради этой миссии, описанной несколькими предложениями, проводилась моя долгая подготовка. Лучшие умы двух планет использовали как научные, так и не совсем научные методы обучения. Но в случае успеха наша учеба не заканчивалась. Мы с Матой должны были изучить мир врагов уже на другой враждебной планете под чутким руководством члена Верховного Совета Сесары Сенмута, чтобы понять, как его лучше уничтожить.

Из лагеря на озере мы с Матой вылетели затемно. Эту ночь мы должны были провести в городе, в хижине Ксандра.

Последним напутствием были слова Хулио: «Buena suerte amigo! — Удачи, друг!»

* * *

Завершив прогулку по саду, разбитому на крыше пирамиды, Сенмут остановился у бортика. Он бросил взгляд на реку, на дальнем берегу которой стояли на якоре четыре ладьи, готовые перевезти в Храм тридцать молодых юношей и девушек. Эти сыны и дочери Зардаста были отобраны специальными жрецами — жнецами душ.

Два тысячелетия ритуал Касания исправно поставлял в империю ежегодно здоровые молодые тела аватаров, тщательно отобранные жнецами душ. Ровно столько тел ожидали богатые патриции для продления своей вечной молодости. Да, молодые живые аватары стоили недёшево, но жители Сесары — искусственного спутника планеты Саа-Стиб, могли себе позволить ежегодное обновление тел. Они элита, а не какие-то жалкие саа-стибцы — чернь. Им довольно и неорганической ткани для их механических тел. Незачем плебеям ощущать радость настоящей жизни в молодом теле. Для них создана сеть, пусть и живут в своём иллюзорном мире, довольствуясь виртуальными эмоциями.

С каждым Касанием аватаров становилось всё меньше — людские ресурсы Зардаста не бесконечные, оттого хороший аватар стоил космических денег. Даже не все патриции Сесары могли себе позволить дорогое удовольствие, во всяком случае, не так часто. Биологический возраст тела тридцать лет мало чем отличается от двадцатилетнего, разве что менее престижен.

Сенмут был из числа богемы. Он мог менять тела каждый год. Так и было, пока однажды его звездолёт не пролетел мимо чёрной дыры. Великая космическая аномалия разбудила в нём человека. У него было целых триста лет, чтобы понять, что тысячи жизней в украденных телах не стоят одной единственной, подаренной матерью и отцом.

Он был полон решимости положить конец этой губительной практике. Пришло время вернуть планеты их истинным хозяевам. Он больше не желал играть роль Бога.

Глядя на темные воды реки, где покачивались деревянные ладьи, Сенмут испытывал лишь сожаление о том, что ради уничтожения пожирателей разума придется пожертвовать двадцатью восемью жизнями. Однако в двух из тридцати кандидатов таился вирус свободы, который должен был остановить преступную практику нечеру.

Если Ксандр и Мата добьются успеха, эти двадцать восемь, как и триста тысяч аватаров на Сесаре, получат обратно свои матрицы. Но если Ксандр потерпит неудачу, у Сенмута был запасной план — он был готов взорвать Сесару.

Повернувшись, Сенмут направился к двери. Он с нетерпением ждал важного сеанса связи, до которого оставалось около десяти минут. Ровно в назначенное время он вошёл в комнату голографической связи. В центре комнаты закружилась паутинка, и на её месте появилось слегка подрагивающее объёмное изображение. Сенмут приветствовал архивариуса.

— Вечной счастливой жизни, Адамин Кох!

— Твоими заботами, Сенмут! — произнесла голограмма архивариуса. — Ну, давай, показывай мой аватар.

— Тебе покажи — растреплешься по всей Сесаре, — пожурил его Сенмут с дружеской улыбкой. — Язык — помело у нашего архивариуса!

— Всё смеёшься, Сенмут? — обиделся Адамин Кох. — Когда узнаешь сумму, которую собираюсь перевести на твой счёт, будешь ли по-прежнему меня высмеивать?

— Не сердись, друг, — успокоил его Сенмут. — Жнецы в это Касание поработали плохо. Не тот уровень аватаров. Но тебе, как обещал, достанется уникальный образец. Красивый, мускулистый, высокий воин со светлой кожей. А когда посмотришь, что у него под юбкой! Ещё недостаточной покажется сумма кредитов!

— Не томи! Показывай! — не унимался Адамин Кох.

— Перехватят же досье на станции, — предупредил Сенмут. — Донесут твоей Эноле Азкум. Сюрприза жене не получится.

— Ты как всегда прав, друг Сенмут! — согласился архивариус. — А аватар Энолы? Какой он? Мы будем смотреться вместе?

— Как король и королева! — сказал Сенмут. — Будете первой парой на Сесаре, специально для вас подбирал. Перед трансфером прими обязательно транквилизатор — адаптация к телу так пройдёт легче. До встречи на Сесаре, друг. Мне пора заняться делами. Привет Эноле Азкум! Не забудь принять снадобье!

Сенмут был уверен, что Адамин Кох сделает всё, как он ему посоветовал. Зная архивариуса, зодчий не сомневался, что тот перед трансфером примет лошадиную дозу снотворного, ещё и жену напоит, тем самым значительно облегчив задачу Ксандру и Мате.

* * *

Таурис высадила нас в том месте, где я впервые встретил Вику. Было уже темно, но мы без труда добрались до хижины Ксандра. У нас оставалась ночь и завтрашний день, чтобы подготовиться к предстоящему путешествию. Завтра, ровно в полночь, должно было произойти то, к чему нас готовили целый год. А если рассматривать нашу миссию в более широком контексте, то её подготовка велась уже двадцать один год, с тех пор как Сенмут и Мардак поклялись друг другу в пещере Костров Предтечи.

Не знаю, как Мата это делает, но в хижине она накрыла замечательный стол. Пусть это было не мясо на углях, как в корчме на базаре, но всё равно было очень вкусно и сытно. Это была наша первая ночь в собственном доме, пусть и в хижине, но зато нашей. Как ни странно, на душе было легко, несмотря на предстоящие испытания. Я быстро уснул.

Как ни пытался проснуться раньше Маты, но когда я открыл глаза, в хижине уже что-то шкварчало и пыхтело. Как однажды сказала Вика: «Зардастанка не оставит тебя голодным!» Пора бы уже привыкнуть к особенностям женщин Зардаста.

После завтрака мы решили прогуляться по базару. Признаюсь, мне хотелось снова встретить забавного мальчугана Тисса. Меня тронул рассказ про мальчика, потерявшего родителей из-за прихоти богатых патрициев Сесары, которые желают менять свои тела ежегодно. Будь проклято это треклятое Касание!

Где можно найти мальчишку? Конечно, возле единственной в городе лавки со сладостями! Мальчуган сразу узнал меня и очень обрадовался, увидев нас с Матой вместе.

— Ты всё же спас свою девушку, — с улыбкой сказал он. — Я видел, как молнии летели в палача. Кто же их пустил? Ты не знаешь, случайно?

— Давай я расскажу тебе об этом за тарелкой с сочным мясом в корчме, — предложил я, подняв его на руки. — А ещё возьмём твои любимые орехи и фрукты. Ты не против?

— Я не против, — улыбнулся он. — Давай знакомиться. Я Тисс.

— Я Ксандр,— представился я. — А это моя жена Мата.

— Здравствуй, Тисс, — присоединилась к разговору Мата. — Я помню, что обещала показать тебе шествие. Ты увидишь его завтра. И пройдёшь с нами до Храма!

— Я знал, что тебе можно верить, — ответил ей Тисс. — Я выполнил то, о чём ты просила, и пирамиду нацарапал косточкой. После переполоха на площади я ходил искать вас, но хижина была пуста, а мой рисунок кем-то подтёрт.

— Знаю, малыш, — Мата нежно смахнула волосы с его лба. — Моя подруга стёрла рисунок и, таким образом, спасла Ксандра. А ты молодец!

Сегодня на базаре было очень многолюдно. Помимо участников шествия, в город приехали родственники и друзья молодых людей, отобранных жрецами душ. Также было много просто зевак, которые пришли посмотреть на ежегодную красочную церемонию и приобрести товары, доступные только в этот день. Они хотели щеголять в обновках в своих маленьких поселениях и кордонах.

Мы с трудом протискивались сквозь толпу, заполнявшую проходы между прилавками. О том, чтобы совершить покупки, не было и речи. Это был единственный день в году, кроме, возможно, праздника плодородия, когда торговля расцветала. Торговцы выставляли на прилавки свои лучшие товары, которые быстро раскупались по ценам, в разы превышающим себестоимость.

В толпе активно промышляли воришки и мошенники, ловко лишая денег зазевавшихся или наивных горожан. Одного из таких мошенников заметил Тисс. Мальчик почти жил на базаре и научился чувствовать не чистых на руку «покупателей».

Вор уже предвкушал добычу, незаметно протягивая руку к кошельку мужчины, увлечённо разглядывающего какой-то товар. Но не тут-то было. Я стоял в десяти шагах от места преступления, и между мной и вором было как минимум с десяток людей. Поэтому ни вор, ни кто другой не понял, что я крепко удерживаю руку преступника телекинезом. Было забавно наблюдать, как изменилось от страха лицо пройдохи. Что бы он ни делал, рука ему не подчинялась. Вдобавок к испытанному вором ужасу, я добавил ему ещё несколько пощёчин его же рукой. Надеюсь, что это происшествие навсегда отвадит его от криминального промысла.