– Итак, – продолжил Джонс, – сейчас ты расскажешь мне, что такое терминал для частных самолетов в Сямыне. Я ни разу в жизни не имел удовольствия летать частными самолетами. Кто-нибудь придет поставить мне штамп в паспорт?
Павел по-прежнему молчал.
– Я совершенно серьезен. Мне надо знать, придется ли нам проходить пограничный контроль. Показывать документы. Поскольку… – тут он улыбнулся; если бы Зула ничего не знала о Джонсе, такая улыбка внушила бы ей симпатию, – мой британский паспорт случайно затерялся. И ее американский – тоже.
Он кивнул в сторону Зулы.
– Если вы хотите знать обычный порядок, – сказал Павел, – то обычно я заполняю план полета, в котором указан аэропорт назначения. И пассажирский манифест. Если полет внутри страны, то пограничный контроль, естественно, проходить не нужно. Если полет международный, ваш паспорт должны проштамповать.
– Но человеку, который летает частными самолетами, разумеется, некогда стоять в очереди на паспортный контроль? – спросил Джонс.
– Как правило, да. Зависит от страны. От типа аэропорта.
– Подробнее.
– Там, где нет FBO…
– Чего-чего?
– Бизнес-терминала для частных самолетов.
– Спасибо за разъяснение.
– Если бизнес-терминала нет, придется стоять в очереди вместе со всеми.
– А если бизнес-терминал есть?
– Тогда формальности нередко проходят прямо в самолете. Вы приезжаете. Садитесь в самолет. Ждете чиновника. Чиновник поднимается на борт. Считает пассажиров. Сверяет с манифестом. Штампует паспорта. Уходит. Самолет взлетает.
– А здесь бизнес-терминал есть?
– Конечно. Наш борт стоит там уже три дня.
– А как вы сюда вообще попали? У вас у всех есть визы?
– Нет, – ответил Павел.
Зула коротко объяснила, как это было сделано.
Джонс задумался.
– Что, если в плане полета написать какой-нибудь китайский город, а полететь в Исламабад?
– В одних местах это заметят. В других… – Летчик пожал плечами.
– Отлично. Какие есть города примерно в направлении Исламабада?
– Душанбе?
– Я про китайские аэропорты, которые можно указать в плане полета, чтобы рейс не был международным.
– Ясно.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, но ты вроде бы сказал, что если в плане полета указан китайский город, никакие чиновники на борт подниматься не будут.
– В целом верно.
– Так какой город подойдет?
– Урумчи? – предположил Павел.
– Как насчет Кашгара?
– Ну да, конечно. Кашгар.
– Никогда там не бывал, – признался Джонс. – Но был довольно близко, со стороны Таджикистана.
Павел ждал.
Джонс улыбнулся.
– Мне думается, что, если мы вылетим в Кашгар, но немного промахнемся и сядем в Исламабаде, никто не заметит. А если заметят, то уже ничего предпринять не смогут.
– Он всего в нескольких сотнях километров от западной границы Китая, – признал Павел.
– Тогда доставай свой ноутбук, или как ты там заполняешь план, и к делу.
– Когда вылет?
Джонс посмотрел на Павла как на умственно неполноценного.
– Вылет сейчас. Мы едем в аэропорт.
– Это невозможно.
– В каком смысле невозможно?
– В Китае план полета надо подать не меньше чем за шесть часов.
– Хмм.
– Раньше было от трех до шести суток, теперь правила упростили.
Несколько минут ехали в молчании, пока Джонс обмозговывал услышанное. Потом, когда Зула подумала, уж не уснул ли он, Джонс заговорил вновь:
– Вы сидели в гостинице и ждали Иванова.
– Да, – ответил Павел.
– Если бы Иванов приехал, как собирался, забрал вас, отправился в аэропорт и сел в самолет, что было бы дальше?
– Мы бы вылетели в Калгари.
– А что в Калгари?
– Топливо.
– Ты хочешь сказать, вы сели бы там только для дозаправки?
– Да.
– А конечный пункт был бы какой?
– Торонто. Откуда мы вылетели изначально.
– А почему тогда не лететь прямиком в Торонто?
– Ортодромия.
– А понятнее?
Павел вздохнул, потом выставил руки перед собой, как будто обнимая глобус размером с тыкву.
– Дело в том… – начал он.
Джонс перебил:
– Я знаю, что ортодромия – кратчайшее расстояние между двумя точками на земной поверхности. Дуга большого круга.
– О’кей. Тогда объяснить будет гораздо проще.
– Так объясни.
– Если провести ортодромию отсюда до Калгари, она пройдет вдоль побережья Китая. Через Южную Корею. Сахалин. Камчатку. Затем вдоль побережья Аляски и Британской Колумбии. Потом сразу за горами Калгари. Это очень часто используемый воздушный коридор, понимаете? Так летают все рейсы из Азии в Северную Америку. Траектория нигде не проходит над проблемными районами. Допустим, вы проводите ортодромию отсюда до Торонто. Она проходит через Китай. Затем – через Северную Корею. Очень плохо. Дальше – Сибирь. Тоже не нормальный воздушный коридор. На такой план полета невозможно получить одобрение. Значит, надо лететь обычными коридорами. Но раз мы летим не по ортодромии, надо дозаправиться. Лучшее место для дозаправки – Калгари. Оно и стоит в нашем плане.
– Ты хочешь сказать, план уже подан?
– Конечно.
– Ты сказал «конечно», – начал Джонс, на ходу обдумывая услышанное, – потому что Иванов спешил. Он хотел вылететь без задержки, а не ждать шесть часов. То есть план ты составил и подал заранее.
– Это моя работа, – ответил Павел.
– Так что ты мог бы прямо сейчас вылететь в общем направлении Калгари.
– Не в общем направлении. Точно в направлении Калгари. А в остальном верно. Разрешение на вылет можно было бы получить сразу.
– Но это международный рейс.
– Да.
– Так что на борт поднимется чиновник, чтобы проставить штампы в паспортах.
– Да.
– Ты что-то говорил раньше про пассажирский манифест?
– Да. Мы представляем такой документ.
Джонс скривился.
– И в нем туча русских фамилий. Что крайне неудачно, поскольку все эти русские, кроме одного, мертвы.
– Никаких проблем, – ответил Павел. – Пассажирский манифест подается отдельно от плана полета. Его не надо составлять заранее. Понимаете, пассажирские манифесты все время меняются. Кто-то в последнюю минуту решает не лететь, кто-то, наоборот, присоединяется. Мы подаем манифест перед самым вылетом.
– Итак, – сказал Джонс, – на худой конец, мы сумеем вылететь в направлении Канады.
– Может быть. Зависит от чиновников и паспортов.
Джонс только отмахнулся.
– Об этом подумаем позже. Сейчас меня интересует план полета.
Он вновь надолго замолчал.
– Мне все-таки очень хочется сделать остановку в Исламабаде. Давай разберем по пунктам вариант с Кашгаром.
– Вопрос в том, что́ вам надо в Исламабаде. Если просто бросить самолет, план сработает отлично. Мы можем указать Кашгар как аэропорт назначения, долететь до Исламабада, и никто нас не остановит.
– Исламабад не конечная моя цель, – сказал Джонс. – После короткой остановки я намерен лететь дальше.
– Что в данном случае значит «короткая»?
– День-два. От силы три.
Павел задумался.
– Может получиться, – произнес он наконец.
Однако Павел думал так долго, что Джонс заметил и насторожился. Он что-то вытащил из кармана. В следующий миг Павел вздрогнул, и Зула, опустив глаза, увидела, как свет уличного фонаря блеснул на стальном лезвии. Джонс прижимал к ребру ладони Павла нож.
– Ты ведь сможешь вести самолет без одного пальца на руке? – спросил Джонс.
Павел промолчал.
Джонс продолжил:
– Я несколько обеспокоен. До сих пор ты отвечал на мои вопросы без колебаний, к полному моему удовольствию. Сейчас ты ответил не сразу, отчего у меня создалось впечатление, будто мы играем в шахматы. Я не хочу, чтобы ты играл со мной в шахматы. Ты должен понять, Павел, что успех моего замысла и твое выживание неразрывно связаны. Будет очень неприятно и очень плохо для тебя лично, если через несколько дней обнаружится, что ты меня как-то надурил. Надурил, воспользовавшись какой-то технической тонкостью режима частных авиаперевозок, о которой мне знать неоткуда.
– Я думал, что будет, если пробыть в Исламабаде несколько дней, – сознался Павел.
– И это замечательно, – сказал Джонс, – при условии, что ты честно поделишься со мной своими мыслями.
– В Исламабаде современный аэропорт. Там нельзя просто сесть и поставить самолет, как машину в торговом центре. Его заметят. Останутся записи.
– Продолжай информировать меня о подобных соображениях, как только они возникнут, – кивнул Джонс. – Однако в том, что самолет заметят, большой беды не будет. Из Исламабада мне нужно совершить всего один перелет.
– Куда?
– Подойдет почти любой крупный город США. Моя душа особенно лежит к Вегасу, но я не буду особенно привередничать.
Халид, все это время сидевший молча, теперь обернулся через плечо и сказал что-то по-арабски. В его фразе было одно английское слово: «Мегамолл».
– Мой товарищ очень дельно подсказывает, что, если мы не можем долететь до Вегаса, нас более чем устроит Миннеаполис. Это ведь проще, да? Потому что севернее.
– Все зависит от ортодромий, – твердо ответил Павел. – Позволите включить ноутбук?
Джонс задумался.
– Я рассчитывал покончить с этим быстрее, – сказал он. – Нам прежде надо кое-что сделать. А потом, ладно, включай ноутбук.
Подъехали к причалу, на который высадились днем. Баркас покачивался чуть дальше в море, но при появлении машин немедленно подошел и пришвартовался.
Водителя второго такси под дулом пистолета загнали на баркас, а за руль пересел смертник с пассажирского сиденья. Багажники обеих машин забили грузом. Последние два моджахеда ближневосточной внешности, дожидавшиеся на баркасе, залезли во второе такси к Сергею. Обе машины выехали обратно на кольцевую дорогу и двинулись в аэропорт, а там свернули к бизнес-терминалу. У ворот дежурил охранник, но Павел был в летной форме и, видимо, знал какие-то правильные слова, потому что их пропустили. Машины подъехали к самому самолету. Джонс, Зула и оба летчика сразу поднялись на борт, а остальные боевики под руководством Халида начали перегружать снаряжение из багажников в грузовой трюм.