— Марина, бери карандаш и бумагу и подсаживайся к нам, будешь записывать все, до чего мы договоримся.
Марина знала, что при работе с клиентами Антонина всегда показывала им журналы по архитектуре и дизайну, образцы отделочных материалов и текстиля и альбомы с фотографиями интерьеров. Все это помогало дизайнеру лучше понять пожелания и вкусы заказчиков. Но сегодня Антонина по понятным причинам решила работать по-другому и не показывать матери ни фотографии, ни образцы отделки. Даже бриф дизайнера Антона Треф с обширным списком вопросов о пожеланиях и требованиях заказчика, который обязательно заполняли все клиенты, Веронике предложен не был. Антонина спросила мать прямо:
— Какие у тебя есть пожелания к оформлению квартиры?
Та замялась и покраснела, потом промычала что-то нечленораздельное, но под пристальным взглядом дочери и ее помощницы в конце концов промямлила:
— Ну, я не знаю. Чтобы все было обустроено и красиво. Ну, ты сама знаешь, тебя же этому учили. Это ты ученая, а я нет.
Антонина резко оборвала начинающийся словесный поток:
— Понятно. — И взглянула на Марину: — Ты записала эти пожелания?
Та поспешно кивнула. После этого Антонина положила перед матерью лист бумаги, на котором были изображены восемь квадратов разного цвета от красного до черного, и сказала матери:
— Выбери тот цвет, который тебе больше всего нравится.
Вероника тупо уставилась на рисунок: она никогда не задумывалась, какого цвета интерьер ей нравится. Честно говоря, ей вообще было наплевать на свой интерьер, она клянчила его у дочери исключительно из упрямства. А Марина с интересом наблюдала за происходящим: эти яркие квадраты она видела первый раз и знала, что никогда раньше при работе с заказчиками они не использовались. Она поняла, что Антонина решила упростить себе задачу по отделке квартиры матери и специально подобрала определенные цвета, чтобы любой вариант был приемлемым в первую очередь для самого дизайнера, и уже в который раз восхитилась находчивостью своей начальницы.
В конце концов Вероника неуверенно ткнула пальцем в фиолетовый квадрат:
— Вот этот, вроде бы, мне нравится.
Антонина моментально отреагировала:
— Ну вот и отлично, на этом и остановимся. Марина, внеси в договор пожелание заказчика сделать интерьер в фиолетовых тонах и распечатай договор в трех экземплярах. Сейчас мы его подпишем, и на этом все формальности будут закончены.
Услышав, что самое трудное позади, мать заметно оживилась и защебетала:
— Ой, доченька, какая ты умница! Какая ты молодец! Ты же знаешь, что мне всегда нравился фиолетовый цвет! А теперь и квартира у меня будет вся фиолетовая?
— Вот сейчас подпишем договор, и будет тебе фиолетовая квартира.
— Конечно, подпишем, если тебе нужен этот договор! Я же все понимаю, не маленькая! Если нужно подписать, то я все подпишу!
Тем временем Марина распечатала готовый договор и подала его Веронике. Та не глядя собралась поставить свою подпись, но Антонина ее остановила:
— Сначала прочитай. Нельзя подписывать документы, не прочитав их.
— Зачем мне его читать? Ты же лучше знаешь, что там должно быть написано!
— Ты тоже должна знать, что в нем написано. Поэтому сначала прочитай, а потом подпишешь.
Мать обиженно поджала губы и начала читать трехстраничный документ, но вскоре буквально взорвалась от гнева:
— Это что ты тут понаписала? Кто тебя этому научил? Ты что это такое задумала? Я что, по-твоему, алкоголик? Почему это я должна лечиться от алкоголизма? Ну да, я иногда выпиваю, чтобы настроение поднять. А как без этого? Это ты тут сидишь в своем офисе и денежки загребаешь, а у меня жизнь тяжелая, никаких радостей нет. И от единственной дочери ни заботы, ни помощи не дождешься, приходится самой о себе заботиться, самой приходить сюда, самой денег просить, а у родной дочери до матери дела нет! Я ее родила, я ее воспитала, я о ней заботилась, я ночей не спала, и вот какая мне благодарность за все мои труды! Собственная дочь отправляет родную мать в больницу для алкоголиков! Надо же додуматься до такого!
Во время этого монолога Антонина пристально смотрела на Веронику немигающим холодным взглядом, а когда та выпустила пар, спокойно сказала:
— Если ты действительно хочешь, чтобы я оформила тебе квартиру, то я сделаю это только на определенных условиях. Ни один пункт в этом договоре я менять не буду. Так что выбирай, у тебя есть два варианта: подписать договор или нет. Если ты его подписываешь, это означает, что ты завтра же отправляешься на лечение в наркологический стационар, где тебя закодируют от алкоголизма, а я тем временем буду заниматься оформлением интерьера твоей квартиры. Если ты не соглашаешься на лечение и кодирование, то можешь ничего не подписывать, но в этом случае я к твоей квартире и близко не подойду, и больше никакого «обустройства» у меня никогда не проси.
Вероника еще какое-то время вертела в руках распечатанные листы, проклиная всех на свете, но потом навязчивая идея заставить дочь плясать под свою дудку все-таки взяла верх. Обиженно поджав губы, она подписала договор, швырнула его в лицо Антонины и разразилась рыданиями:
— Вот, подавись ты этими бумагами, душегубка! И только попробуй сделать что-нибудь не так в моей квартире, я тебя засужу! Я найду на тебя управу! Я покажу тебе твое место! А то ишь что надумала — собственную мать отправить к алкоголикам! Водка ей, видите ли, не нравится! Пью я, видите ли, много! Чистюля чертова! И в кого ты только такая уродилась!
Когда за матерью закрылась дверь, Марина с восхищением вымолвила:
— Антон, как здорово вы это все провернули! Как вы только догадались такое придумать?
— Ты забыла, что я работала в театре? Впрочем, дизайн интерьеров тоже своего рода шоу, ведь это декорации к спектаклю под названием «жизнь». Но, как показывает практика, порой в этих декорациях происходят драмы и трагедии намного серьезнее, чем лицедейство на театральных подмостках. И в отличие от театрального представления, герои этих драм не выходят кланяться публике, а трагические финалы нельзя сыграть заново или изменить.
Марина прикусила губу, не желая лишний раз тревожить Антонину напоминаниями об эпидемии самоубийств, которая необъяснимым образом погубила сразу несколько их заказчиков. Но, помолчав несколько секунд, она продолжила:
— Но самое удивительное, что она согласилась! Антон, вы просто волшебница!
— Да ладно, я ничего особенного не сделала. И нет ничего удивительного в том, что она согласилась. Ей просто некуда было деваться, она же буквально помешалась на этой дурацкой идее. К тому же вчера я побывала у нее в квартире. Оказалось, там все намного лучше, чем я думала. Видимо, предыдущие хозяева подготовили квартиру к продаже, чтобы побольше за нее получить. Во всяком случае, ремонт там не нужен: на стенах нормальные обои, все окна пластиковые, на полу практически новый линолеум, совмещенный санузел отделан вполне приличной черной плиткой — помнишь, она была в моде в Москве пару лет назад? Правда, мебели у нее там почти нет, только старый диван и обшарпанный шкаф, которые тоже, наверное, остались от предыдущих хозяев. Да на кухне стол и пара табуреток.
— Вот это здорово! Тогда и правда можно перетянуть диван и повесить новые шторы?
— Ну да, типа того. Комната обклеена флизелиновыми обоями, которые выкрашены в бежевый цвет. Я их покрашу валиком в ее любимый фиолетовый цвет, повешу фиолетовые шторы и поставлю новый шкаф фиолетового цвета. Диван, правда, придется поменять, так как старый вот-вот развалится, но это не такие большие расходы. На кухню тоже повешу пару полок в фиолетовых тонах, и пусть себе радуется. Я даже решила телевизор ей купить — может, он хоть немного отвлечет ее от бутылки. Не знаю правда, насколько эффективно будет это кодирование от алкоголизма. Я разговаривала с врачами в той клинике, куда хочу ее пристроить, но они пока ничего не гарантируют. Лечение и кодирование мне тоже придется оплачивать самой, но что поделаешь? Будем надеяться, что оно поможет. Просто это был единственный способ освободить от нее квартиру на время ремонта, потому что к себе домой я ее приглашать не хочу.
Антонина не призналась Марине, что мать до сих пор ни разу не спрашивала у нее, где она живет, а когда вчера вечером Антонина впервые приехала к Веронике домой, чтобы осмотреть квартиру, та даже не предложила дочери чашку чая. Но ничего нового в этом не было: мать всегда думала только о себе, и жизнь дочери ее совершенно не интересовала.
Но сегодня девушка была рада тому, что ей удалось одним выстрелом убить двух зайцев: избавиться от матери на время «обустройства» ее квартиры и заодно закодировать ее от пагубной привычки. На нормализацию отношений с ней Антонина не рассчитывала.
Часть пятая. Александра
Глава 89. Предчувствие путешествия
Московский аэропорт Шереметьево оживал после ночного затишья. Теплые лучи утреннего солнца ярко освещали пустынную взлетную полосу, уходящую в сторону горизонта. Технический персонал, готовивший самолеты к вылету, двигался медленно, словно пробуждаясь от сна, и даже обаятельные стюардессы международного рейса приветствовали пассажиров негромко, вполголоса.
В салоне самолета было чисто, тихо шуршали кондиционеры, пассажиры неторопливо занимали свои места и укладывали на полки ручную кладь. Александра удобно устроилась в кресле у окна: даже не верилось, что через четыре часа она будет в Париже! До последней минуты ей казалось, что вот-вот произойдет что-то непредвиденное, и тогда придется снова отложить отпуск на неопределенное время и надолго забыть о поездке во Францию.
Когда раздался ровный гул двигателей и мягко щелкнул люк пассажирской двери, поставив точку во всех сомнениях и разделив пространство на прошлое и будущее, Александра поняла: теперь уже возврата не будет. Она отключила мобильный телефон, окончательно оставив в Москве все свои проблемы, застегнула ремень безопасности и почувствовала знакомое, но давно забытое предчувствие путешествия.