Гордон застенчиво улыбнулся, донельзя довольный комплиментом, после чего снова принялся за суп.
— А вы какого мнения придерживаетесь, Брок? — спросила Кэти.
— Как вы, возможно, заметили, — Брок указал кивком на стоявший на низеньком столе компьютер, — мне предложили проанализировать в этом ключе все мои старые дела, а также максимально возможное число тех, с которыми я более или менее знаком.
Гордон поперхнулся супом: старик все-таки просек, что он прикасался к его компьютеру.
— Меня заинтересовал вопрос, как меняется поведение серийного убийцы на основании опыта, полученного им при совершении предыдущих преступлений, как он обучается и совершенствует присущий ему способ убийства в свете того, что случалось с ним раньше. Другими словами, я рассматриваю этот психологический тип не как нечто устоявшееся, но как явление развивающееся, становящееся, возможно, более необузданным, более формализованным или более ритуалистическим. Я считаю, что подобная трансформация одержимости происходит при столкновении с реальной действительностью и зависит от накопленного опыта. Такова, во всяком случае, моя концепция. Сотрудники университета в Суррее очень старались мне помочь, но… проблема оказалась куда серьезнее, чем я поначалу думал. Так что один только Бог знает, о чем я буду говорить на конференции в Риме… Надеюсь, Кэти, убийство, которое вы расследуете, не является одним из серии ему подобных?
Она улыбнулась:
— Надеюсь, что нет. Нам и одно доставило массу хлопот.
— Итак, — продолжил Брок, накладывая на овсяную лепешку сыр и пикули, — мы добрались в наших рассуждениях до среды. Я не ошибся? Вскрытие же состоялось в понедельник. Неужели вы не получили к этому времени результаты тестов? Хотя бы некоторых? Мне представляется, что это имеет в вашем деле решающее значение.
«Надо все ему рассказать», — подумала Кэти.
— Мы действительно кое-что получили в тот день.
— Вы вот говорили о Пью. Кажется, я слышал раньше это имя. Не помню только, в какой связи…
— В среду все неожиданно застопорилось. Мы пережили первый приступ панической активности, переделали все необходимые в таких случаях дела, после чего оказались в простое. Сидели и чего-то ждали. Я, правда, разослала людей по окрестностям, чтобы выяснить, чем занимался Петроу за пределами клиники, но не очень-то верила, что это даст нам дополнительные зацепки. А потом вдруг на авансцену вышла Белли с полученными ею результатами.
— Ага! — Брок поудобнее уселся на стуле. Струившийся из окон солнечный свет зажег у него над головой некое подобие нимба. Кэти посмотрела на него и улыбнулась. Какая все-таки это роскошь — заполучить в свое распоряжение прилежного слушателя, подумала она. Так же сладостно, как принять горячую ванну в конце долгого холодного дня.
— Вот список несоответствий, Кэт. — Белли вручила ей две отпечатанные на машинке странички, содержавшие более сорока шедших под номерами пунктов.
— Вот здорово! Я не ожидала, что ты закончишь эту работу так быстро, — отозвалась Кэти.
— Я знала, что тебе нужно поторапливаться, поэтому работала всю ночь напролет и даже прихватила утро. Теперь поеду домой — буду отсыпаться.
— Спасибо, Белли. Твою работу трудно переоценить. Похоже, несоответствий набралась целая куча.
— Большинство относятся к разряду тривиальных. Я бы назвала их причудами памяти. К примеру, «А» говорит, что вышла из сауны в четверть четвертого, в то время как «Б» утверждает, что в пять минут четвертого она уже находилась в раздевалке, — в основном такого рода мелкие несоответствия. Но одно показалось мне не лишенным интереса.
Она указала на замечание под номером двадцать три на второй странице.
— Вечером пациент отправился на парковочную площадку, чтобы что-то достать из своей машины, и увидел, как со двора хозяйственного корпуса выехал принадлежащий клинике микроавтобус и, не включая фар, покатил в сторону моста. Насколько он помнит, это произошло в половине пятого. Было достаточно светло, чтобы он мог идентифицировать машину, но не настолько, чтобы она могла разъезжать с выключенными фарами.
Кэти кивнула:
— Сумерки сгущаются в четыре сорок. Кроме того, в тот день к вечеру здорово обложило небо.
— Согласна. Но никто из местных не признался в том, что выезжал с территории клиники в это время. Более того, все они за этот период отчитались.
— Кроме Петроу! Этот пациент видел, кто сидел за рулем?
— В протоколе сказано, что нет, но ничто не мешает тебе расспросить его еще раз.
— Отличная работа, Белли. Нам самим следовало взять все это на заметку.
— Вам много чего придется перепроверять. Надеюсь, мой отчет вам поможет.
— О да. Твой отчет — это то, что нам нужно.
Пока Гордон организовывал розыски в Эденхэме и Кроубридже, на этот раз пытаясь проследить маршрут больничного микроавтобуса, так как мотоцикл Петроу стал неактуален, Кэти вернулась в клинику и вызвала для беседы пациента, который видел, как в воскресенье вечером микроавтобус выезжал за пределы поместья. Однако этот человек не смог ничего добавить к тому, что было ранее записано с его слов в протоколе. Он отлично помнил, как микроавтобус выезжал со двора хозяйственного корпуса, но того, кто сидел за рулем, вспомнить не смог.
Потом Кэти снова разговаривала с Джеффри Парсонсом, который, помимо всего прочего, отвечал за поддержание в рабочем состоянии больничного транспорта. Парсонс сказал, что не подозревал об отсутствии микроавтобуса. Когда он в понедельник утром открывал двери хозяйственного корпуса, микроавтобус стоял во дворе на своем привычном месте. Он также указал, что ключи от машины хранились в его офисе в хозяйственном корпусе, но при этом в офисе большого дома имеется дополнительный набор ключей.
Когда Кэти заявила, что хочет забрать микроавтобус и передать его на экспертизу, Парсонс пришел в возбуждение.
— Он необходим нам для транспортировки овощей и других товаров из города. Мы все время им пользуемся. Сомневаюсь, что мы сможем без него обойтись. — Он провел рукой по своим редеющим, влажным от пота волосам. — Уверен, что директор не даст на это согласия.
Он был прав. Подобное требование со стороны Кэти переполнило чашу терпения доктора Бимиш-Невилла. Когда она ему об этом сказала, он захлопнул лежавший перед ним ежедневник, вскочил с места и, отвернувшись от нее, с минуту молча смотрел в окно. Она видела, как нервно сжимаются и разжимаются его руки, заложенные за спину. Когда он снова повернулся к ней лицом, на нем не осталось даже следов гнева.
— Какая, скажите, причина заставляет вас забирать нашу машину?
— Ее заметили в воскресенье, когда она выезжала за пределы клиники. Это произошло вскоре после того, как Петроу в последний раз видели в клинике. Очень может быть, что за рулем сидел он. Мы пытаемся проследить его воскресный маршрут, и ваша машина может нам в этом помочь.
— Кто-нибудь говорил, что видел его за рулем?
— Нет.
— Все это слишком далеко зашло, чтобы могло считаться шуткой, сержант Колла. Вы сделали все возможное для дезорганизации работы клиники. Как говорится, с меня хватит! — В его пронизывающем взгляде крылась чуть ли не физическая сила, и Кэти оставалось только догадываться, какое воздействие он имеет на пациентов.
— Мы вернем вам машину, как только сможем. Но если вы откажетесь отдать ее полиции добровольно, я затребую ордер на ее изъятие, сэр.
Было совершенно очевидно, что директор не привык, чтобы ему перечили. Некоторое время он гипнотизировал ее взглядом, будто пытаясь определить, насколько серьезна ее угроза, потом покачал головой.
— Хотелось бы верить, что вы отдаете себе отчет в своих поступках, — наконец проговорил он. — Но уж кол и вы забираете у нас машину, будьте любезны проследить за тем, чтобы ее вернули сегодня же вечером.
В четыре часа дня у Кэти состоялась встреча с профессором Пью по ее просьбе. Она позвонила ему еще утром и обговорила время и место. Ее провели в офис профессора и угостили кофе. Профессор вышел из-за своего рабочего стола и присел рядом с ней на один из низеньких стульчиков, стоявших вокруг кофейного столика в центре комнаты. Вид у него был чрезвычайно занятой.
— Как развиваются события? — поинтересовался он, положив рядом с собой на столик пачку бумаг. Пока она говорила, он время от времени кивал в знак того, что принимает ее слова к сведению, но никаких комментариев по ходу рассказа не делал.
Когда она закончила, он сказал:
— Не знаю, чем я смогу вам помочь на данной стадии расследования. Впрочем, могу сообщить вам результаты некоторых тестов, которые мы получили. К примеру, результаты анализа крови… Прежде всего скажу о том, что анализ «ВИЧ-отрицательный», то есть наличия СПИДа не показал. — Он покопался в пачке бумаг и извлек из нее листок с необходимыми данными. — Так… Группа крови… Секреторный знак — «О»… Группа ПГМ (2–2+). Интересно, что у его полового партнера секреторный знак «АВ». К сожалению, пятна семенной жидкости оказались недостаточно выраженными для дифференциации по ПГМ. В любом случае после шести часов пребывания на открытом воздухе…
Пока он повествовал об особенностях различных классификаций групп крови, Кэти неожиданно для себя обнаружила, что больше прислушивается к тону его голоса, нежели к тому, о чем он рассказывает. Прежние восторженные юношеские интонации исчезли. Он излагал информацию лишенным эмоций голосом. Похоже, он был здорово чем-то озабочен.
— …Таким образом, пока технические возможности не на должной высоте, получить результаты анализа на ДНК ранее шести — восьми недель не представляется возможным. Тем не менее я послал им образчики спермы, хотя ДНК-профилирование не представляет ценности, если не с чем сравнивать результаты тестов. Опять же нет никакой уверенности, что ДНК-профилирование вообще может принести какую-либо пользу в вашем случае. Помнится, вас в особенности интересовал тест на наркотики. Так вот, хочу вам сказать, что мы обнаружили у него следы МДМА.