– Пойдем! А ты больше не уйдешь от нас? – попыталась спросить девчушка, да только губы не слушались.
А мужчина оказался новым жильцом из соседнего подъезда, и мама Маруси была ему очень признательна за то, что нашел ее дитя. Все трое подружились, и Иван стал частым гостем в их маленькой семье.
Ночной Мыш на золотом месяце больше не тревожил девочку, а игрушечный вязаный занял место на полке между деревянной шкатулкой и кубком за первое место на школьном конкурсе чтецов».
#Вирус #Истории_из_жизни #Неполная_семья #Дети
Супруги вернулись с дачи в город мрачные, как грозовое небо. Приезд друзей слегка разбавил их ссору, дал лишь временную передышку. Вася бы с радостью остался и дольше, но все-таки ему следовало подумать и о заработке.
Вот черт, вбила же Нинка ему в голову мысли о поиске работы. А ведь его бы и таксовать устроило.
Таксовать Васе нравилось – люди каждый раз попадались разные, ему было интересно находить с ними общий язык и проверять свою интуицию и логику, пытаясь понять, кто его пассажир, куда едет, прочувствовать его настроение. Учился моментально считывать ситуацию. Это было не менее увлекательно, чем играть в квиз – там тоже важно уметь быстро ориентироваться.
Часто садились люди, которые относились к таксистам как к людям второго сорта. Васе не нравилось такое отношение. Он старался разговаривать с такими так, чтобы изменить их мнение о себе. Чаще всего это ему удавалось.
Когда у него получалось «считать» пассажира, разговорить его, понять настрой и пообщаться, он чувствовал, что полезен этому миру. Он, обычный маленький человек среди тысяч и сотен тысяч других, способен внести свой вклад в этот сумбурный мир, пусть и незначительный. Значит, он вершит свою историю.
Многие клиенты ругались: в такси они садились уже раздраженные. Жаловались на то, что не туда подъехал, или им пришлось его искать, или ждать. Вася с пониманием относился к этому. Для таких он держал в машине воду и конфетки – предлагал отведать, и человек сразу терялся и переставал агрессировать. Вася не возражал взять негатив человека на себя, если тому станет от этого легче. Проживание с Ниной закалило его, научило быть терпеливым и понимать других.
Он уже простил ее за журналы, но по-прежнему изображал гнев, сам не понимая зачем. Наверное, устал от ее шума и хотел помолчать, а может, пытался что-то изменить в их жизни. Устал он быть «не таким» и не понимал, почему жена всегда недовольна им. Он мечтал, чтобы она приняла его «таким» – таксистом с пузиком, немного ленивым физически, но с острым любознательным умом. Простым водилой с огромным желанием сделать мир лучше и добрее.
Нина накормила мужа завтраком, суетно перемыла посуду, навела черные стрелки и отправилась на работу.
Дома ей было тяжело: приходилось скрывать за нарочитой живостью обиду и непонимание. Она пыталась угадать, чего от нее ждет Вася – то ли непринужденной беседы, то ли чтобы не трогала его. Не угадывала. То и дело попадала невпопад.
Она отдыхала за кассой.
А по вечерам к ним забегала Алина – та самая, дружба с которой началась со ссоры из-за ремонта.
Девушка оживляла семейные скучные ужины, привнося кипучую молодую энергию и байки о студентах.
Каждый раз после ее прихода Нину охватывал душевный подъем – будто и она молодая и впереди у нее тоже танцы и карьера. Вот только похудеть надо бы… точно надо. Еще килограмм на десять. Она все ждала, когда муж заметит трансформацию ее тела, но пока даже сама изменений не ощущала. Самым сложным было изображать, что ест, на самом деле тыкая в тарелку вилкой. Выручало то, что Вася на нее и не смотрел после той злосчастной поездки на дачу.
Иногда Нина размышляла – а любит ли она мужа? Его неопрятный вид удручал; сопение и привычка грызть резинку на карандаше, когда сутулился над столом и книжками, – отвращало; умные разговоры казались напыщенными.
Но это ее мужчина, и она не отдала бы его ни за какие коврижки. Из четырех ее напарниц две женщины замужем, еще одна – вдова. И лишь Танюха, самая молодая из них, в свободном поиске. Ее вызывающие одежды, шпильки, на которых она вечно спотыкалась о провода под кассой, и кровавые кошачьи ногти были предметом пересудов и насмешек со стороны замужних порядочных женщин. Конечно же, Нина не хотела уподобиться Таньке, она относила себя к замужним порядочным. Так что точно знала, что пусть хоть и такой, но свой, ей нужен и она никуда его не отпустит. Вот еще!
При Алине он оживлялся, поэтому Нина рада была стараться и приглашала соседку в гости.
– Привет! – Алина по-свойски расцеловала Нину. – Что у нас на ужин?
– Ой, ну проходи, проходи. Уже почти все готово! – засуетилась Нина. – Васенька! Присоединяйся, у нас гости.
Василий почесал живот, зевнул и встал. Что-то засиделся он за подготовкой к полуфиналу. Можно и передохнуть.
– Всем добрый вечер! – вежливо поздоровался он.
Нина отметила, что муж надел яркую желтую футболку – она и забыла, что у него такая есть.
Алина весело щебетала, рассказывала, как они готовятся к сессии. Все онлайн, то есть, по сути, толку почти ноль. Студенты развлекались кто во что горазд: кто-то ставил фотографию перед камерой, якобы он сидит здесь и слушает преподавателя; кто-то придумывал нелепые оправдания, почему не может включить камеру.
– А скажи мне, ажиотаж на ровном месте – модное словечко этого года, какое? – спросил Вася.
– Хайп, конечно, это же всем известно, – ни на минуту не задумавшись, протараторила Алина.
– Как называется автопортрет, сделанный при помощи зеркала в лифте? Автором самого знаменитого является Дмитрий Медведев, – продолжал пытать Алину Вася.
– Лифтолук! Тоже не секрет, – удивилась девушка.
В команде Вася был самым молодым, всем остальным исполнилось хорошо за пятьдесят. Они могли с ходу назвать столицу любой страны, исторические даты и факты, но вот новомодные словечки давались им с трудом.
Поначалу Алину он не воспринимал всерьез – ну, девчонка, которая мешала им своим ремонтом, ну, набивается в друзья. Он обрадовался, что жена примирилась с Алиной: худой мир лучше доброй войны – еще Цицерон так говорил.
Науськанный сварливой женой, общался с Алиной, чтобы показать жене пример, что можно и вот так улаживать конфликты. Но быстро поменял мнение: Алина проявила себя остроумной и легкой, молодой и забавной. Ему нравилось ее присутствие в их квартире, нравилось ловить ее на каверзных вопросах. И еще она с интересом выслушивала его рассказы.
Алина тоже была говорливая. Но если Нинкины крики его раздражали, то Алинины реплики бодрили и вызывали желание подискутировать.
Нина раньше была такая же: задорная, с кудрявой непокорной гривой на голове, с нескончаемым потоком слов обо всем, что видела и слышала. Но с годами слова сменились упреками и жалобами, а кудри утратили объем, седина изрезала каштановый цвет, а лицо спряталось под толстым слоем пудры и боевыми черными стрелками вместо невинного естественного макияжа.
– Как у вас день прошел? Кого возили? – Алина, вывалив студенческие новости, с аппетитом принялась за блины.
Девушка приехала в Москву из маленького городка Артема, с Дальнего Востока, поступила на факультет журналистики в столичный вуз. Два года прожила в общежитии в комнате с тремя однокурсницами, но в этом году родственники поднапряглись, скооперировались и дали первоначальный взнос на собственное жилье. Смекалистая студентка уже подрабатывала, доходов хватало на ипотеку и на житье. Но она тосковала по родителям – с этим карантином неизвестно, когда поедет на родину. В лице соседей она обрела как бы семью. Нина заботливо кормила ее домашними вкусностями – прямо как мама, а Вася интересовался учебой и делами. И от этого тоска по родным чуть отпускала. Она уже и забыла, что должна отремонтировать кухню, а они и не напоминали.
Алина умилялась тому, как Вася с Ниной гармонично дополняли друг друга. Нина обычно размахивала руками, выстреливала замечания, учила уму-разуму – как курочка, вся такая взволнованная, подвижная, даже необъятная грудь на складках живота ей очень шла, а Вася – уравновешенный, думающий, вроде бы сникал под напором Нининой энергии, но на самом деле мудро, по-мужски, позволял жене верховодить. И Алина была уверена, что, когда будет нужно, именно Вася стукнет кулаком по столу, а Нина присмиреет и подчинится.
В последнее время что-то у супругов нарушилось, как показалось Алине. Приехали с дачи сами не свои: Нина стала тихая, а Вася, наоборот, разговорился. И это девушку тревожило. Своей болтовней она старалась разбавить напряжение. Ей бы хотелось, чтобы у этих людей все было хорошо и она могла заходить вот так просто, без повода, на чай с блинчиками или оладушками.
– …Сегодня я вез молодого человека в Подольск с кучей коробок – забили весь багажник и задние сиденья. Он торгует на «Вайлдберриз». Слышали? – поделился Вася.
Он сам впервые узнал о таком варианте торговли и всю дорогу расспрашивал пассажира.
– Кто ж не слышал, – деловито отозвалась Алина. – Да у нас каждый второй в вузе этим занимается. Сейчас на карантине самое оно. Продажи в онлайн переходят.
– О, ну вот, а я, наверное, совсем древний. Еле разобрался, что к чему.
– И вы никогда ничего не заказывали ни с Вайлдберриз, ни с Озона? – Алина взяла добавку блинчиков.
– Неа, – встряла в разговор Нина. – И что там? Хорошие заработки?
– А то! – Вася с видом знатока поднял палец вверх. – Миллионами! Этот мой сегодняшний парнишка за месяц имеет по триста, а то и по пятьсот тысяч прибыли. А что? На склад тратиться не надо, на продавцов и рекламу тоже. Товар закупил на рынке, в систему загрузил фотографии, сдал на Вайлдберриз – и жди-сиди-смотри, а денежки капают на счетик.
– Ну вот, предприимчивые люди даже в карантин придумывают, как заработать. Не то что некоторые, которые без работы остаются, – пробурчала Нина и осеклась.