– Вот. – Боец, нисколько не заботясь о сохранности мебели, бросил на стол небольшую металлическую иглу с жестким оперением в задней части.
– Что это? – спросил Филгорн.
– Не знаю. Думаю, это по вашей части, – объяснил спецназовец. – Нашли во внешнем помещении. Возле трупа одного из наших бойцов.
– То есть в здании кто-то есть? – не понял его главный машинист «Иглы».
– Если дыры в головах не образуются сами по себе, то – есть, – тон спецназовца не выдерживал никакой критики. Он был взвинчен и недоволен работой машинистов: потерять бойца в собственном здании, находящемся под контролем собственной сети, недопустимо.
– Спасибо, офицер, – пробормотал Филгорн, сделав вид, что не заметил тон бойца.
Дэвид взвесил иглу на ладони. Граммов пятьдесят, не больше. В известный набор оборудования, который использовался в «Игле», подобные штуки не входили. Это мог принести кто-нибудь из работников семьдесят второго этажа, еще до Катастрофы, но верилось в такую версию слабо.
Дэвид просканировал гаджет. Четкий и довольно мощный сигнал, сложное многоуровневое кодирование – взломом шифрования такого сигнала можно заниматься до конца времен. Хотя, если так пойдет дальше, то конец этот наступит намного раньше, чем можно было предположить.
– Шеф, – это был Джарред. Он сидел в соседнем помещении, но обратился через «балалайку», чтобы не тратить лишнего времени, – по моим данным, в вашем кабинете попытка вторжения в сеть здания. Четвертый канал.
– Принято!
Черт! Сеть ломала эта иголка! Вот что это такое – миниатюрный автономный маршрутизатор, перенастраивающий сеть под свои нужды. Черт, черт, черт! Если на верхних этажах таких несколько десятков, а не исключено, что и сотен… Дьявол! А они запустили сеть здания на полную катушку. Сотня неавторизованных подключений, которые пропускают то, что хотят хозяева иголок. Но как нашли они дыру в защите?! Да и где эта самая дыра – начальник отдела машинистов, знавший о своей сети все, не смог придумать возможности для подобного подключения.
Те, кто сейчас ломает сеть Анклава, настоящие гении. Очень хотелось бы пообщаться с этими ребятами. После того, как с ним поговорят спецназовцы, конечно, с застегнутыми наручниками и вынутой из головы «балалайкой».
Ну что ж – придется пройти путь ломщиков с самого начала. Одна беда – времени почти не осталось.
Филгорн зарядил в автоматический инъектор ампулу, вытащил из затылка «балалайку», вставил в нее «поплавок». Потом закатал рукав и запустил «синдин» себе в вену.
Посмотрим, что ты представляешь собой в единственном истинном мире – в мире Цифры.
4
Сначала появились звуки. Крики, топот, стоны, плач и восторженный смех. Они прилетали откуда-то издалека, из другого мира. Просачивались сквозь дыры в мироздании, заползали сюда, стремясь разорвать больной мозг изнутри.
В голове болело и стучало. Будто что-то пыталось проклюнуться из черепной коробки наружу, чтобы увидеть свет.
Наверное, в конце концов дыра образовалась, потому что Лохлан, разлепив склеенные чем-то липким веки, увидел бегущие мимо него ноги. Ног было много, и все спешили куда-то налево. Некоторые падали, тогда в поле зрения попадали и остальные части тела. Но падать здесь не стоило – те, кто бежал следом, не разбирая дороги, шли по рукам, головам, ребрам. Вокруг все было красным, все хрустело и хлюпало, и кровь лилась рекой. Снова красное – это то, что он искал? Маловероятно.
Лохлан, понимая, что ему тоже может достаться, попытался подняться, но перед глазами все поплыло и, не удержавшись, он рухнул обратно, больно ударившись о твердую землю. При ближайшем рассмотрении неприветливо встретившая его земля оказалась бетоном. Не топтались по Лохлану по одной простой причине – он лежал не в проходе, а в углу холодной, с голыми бетонными стенами, комнаты.
Кое-как приподнявшись на локте, Флетт тут же наткнулся на лежавшего на спине человека в бронежилете. Глаза бойца широко открыты, изо лба торчит ржавая металлическая арматура.
На самом деле крови оказалось не так много, как Лохлану показалось вначале. Просто его собственная голова была разбита справа в области макушки. Череп вроде бы цел, но рваная рана сильно кровоточила, заливая красным лицо и ухо.
Бетонная комната – это блокпост безов. А где сами безы? Лохлан перевел взгляд на того, с арматурой во лбу. Понятно, где.
Снаружи послышались выстрелы. Потом кто-то завизжал. Звуки стали заметно громче, Лохлан уже различал отдельные голоса и понимал слова, которые они говорили. На самом деле никто не говорил – все кричали.
Флетт поднялся, придерживаясь рукой за стену, и огляделся. У блокпоста было два входа. Или выхода? Впрочем, какая разница? Один справа – там валялись разбросанные, словно здесь прошелся великан, бетонные заграждения, каждое тонны три весом. Второй вход – широкий и ничем не огражденный, только сорванная с петель титапластовая дверь лежала сразу за проемом, – располагался слева. Именно туда все и бежали, давя друг друга в узком бетонном проходе.
Куда податься? Лохлан попытался припомнить события последних минут. Или уже прошли часы?
Он заблудился в Даун Тауне, потом нашел выход, пришел к блокпосту. Его хотели убить… Или нет – если бы хотели, то точно убили бы. Лохлан потрогал рану на голове и сразу вспомнил, что произошло. Но допроса он не помнил. Возможно, его и не было.
Вроде бы он решил выбираться из Даун Тауна. Похоже, сейчас самое время.
Снаружи снова послышались выстрелы. Сначала одиночные, из «дыродела», потом сплошной гул «ревунов»: прибыло подкрепление. Следом слуха Лохлана достигло злобное шипение, а спустя несколько секунд нос уловил едкий, кажущийся знакомым запах. Слезогонка! Вот что это такое. Прочь, прочь отсюда!
Лохлан осознал ситуацию уже снаружи, когда выбрался из блокпоста, протискиваясь в чихающей, но все равно упорно прущей на корпоративную территорию толпе. Скоро, максимум через минуту, люди сообразят, что с ничего не видящими, слезящимися глазами и спертым дыханием против «ревунов» со ржавыми арматурами нет никаких шансов, и рванутся обратно, в Лейт. Ведь Лохлан шел к Лейту? Если бы он не успел, его попросту затоптали бы, даже стена, около которой он лежал, не помогла бы.
Снаружи, метрах в тридцати от блокпоста, возвышалась огромная баррикада, сложенная из всего, что нашлось в окрестных кварталах. Среди мебели, камней и мусора явственно виднелись чьи-то руки, ноги, головы. Люди широким потоком перебирались через самодельное укрепление и бежали сюда, к бетонному забору. Но сзади уже до кого-то дошло – прямо за спиной Лохлана раздался истошный вопль: «Назад!», утонувший в общем гвалте несущейся вперед толпы.
Через высокие бетонные блоки медленно, словно в фантастическом фильме про иные миры, полз белесый туман слезогонки. Те, кто только что взобрался на баррикаду, увидели его. Еще они, наверное, видели, как пули «ревунов» оставляли в телах бегущих за кордоном безобразные кровавые дыры. Поэтому нет ничего удивительного в том, что бо́льшая часть взобравшихся волной, топча тех, кто еще только лез наверх, откатилась назад.
В голове стучало, как молоток о головку гвоздя, только одна мысль: нужно срочно уйти отсюда, убраться с дороги вошедших в раж бунтовщиков и несущихся из-за спины, со стороны Даун Тауна пуль. В подтверждение своих мыслей Лохлан увидел, как из тел нескольких бегущих на него людей с тихим звуком «чпок» вылетали целые куски мяса, догоняемые фонтанчиками темно-багровой крови. И только спустя еще секунду прямо за ним, как будто над самым ухом, по-настоящему взвыл несущий смерть «ревун».
Лохлан, не разбирая дороги, побежал. Не вперед, туда, где возвышалась баррикада, из-за которой продолжали выползать обезумевшие люди, тут же попадая под град пуль. Вбок, в какой-то переулок.
Здесь тоже были люди. И везде, куда мог попасть взгляд, была кровь. Яркая, только что пролитая, темная, успевшая загустеть, засохшие бурые пятна. Двое мужчин с безумными улыбками на лицах куда-то тащили третьего. Тот вяло отбивался. С трепыхающегося тела на асфальт падали крупные капли крови. Всюду было красное, везде.
Лохлан бежал. Мимо собирающихся на битву с СБА людей, мимо дерущихся друг с другом не на жизнь, а на смерть бродяг, не поделивших снятые с трупа ботинки, мимо матери, оплакивающего своего задавленного в толпе ребенка. Лохлан бежал, пытаясь найти выход. Он должен, обязан найти то, что может остановить этот хаос. То, что должно остановить.
Странные, совершенно безумные мысли. И никаких воспоминаний. Только красное то и дело всплывало из небытия, из глубокой черноты.
Непонятное чувство вины за происходящее давило на разум Лохлана. Это он виноват, это он недоглядел, он недоделал. Зачем он ввязался в авантюру, для чего пошел?
Лохлан резко остановился. Перед ним торчала утопленная в бетон стоящего за ней здания красная коробка, полтора метра высотой. Флетт не знал, что это такое, но оно было красным, именно того цвета, который он искал. Он был уверен – это именно то, что нужно.
Створки коробки были заперты. На облупившейся красной поверхности надпись белыми буквами: «Собственность корпорации «МегаСофт»». Полная ерунда – нет в Лейте никакой корпоративной собственности. Лохлан подергал створки сильней, но они не поддавались. Что нужно сделать? Ведь приз находится внутри. Или нет?
Флетт закрыл глаза и сосредоточился на черноте, в которую погрузился. Мыслей, как процесса, не было. Ответ появился сам собой. Не воспоминание, именно ответ. Другой назвал бы его догадкой.
Дыра нашлась слева – под красной будкой была небольшая полость, скорее всего просел подмытый волной грунт. Вход в схрон был прикрыт куском бетона, но можно было и не закрывать его – кого заинтересует провал в асфальте?
Лохлан осмотрелся. Вокруг ни души. Куда все подевались?
В яме лежала небольшая металлическая коробка. Наглухо закрытая, будто запаянная. Крышка даже не пошевелилась, когда Лохлан попытался поддеть ее. На передней поверхности коробки он нашел маленький черный квадратик. На блестящей поверхности квадратика отчетливо виднелся отпечаток чьего-то пальца. Флетт вспомнил название этой штуки – сканер отпечатков пальцев.