Снаружи – в медленном и кажущемся теперь безнадежно архаичным и устаревшим реальном мире – дела обстояли много хуже. Иногда приходилось переключать внимание на управляющий внешними командами «раллер». Пальцы, нажимающие на клавиши, слушались плохо. Совсем не слушались, если уж начистоту.
Руки сильно дрожали, перед глазами плавали черные пятна, мешая рассматривать информацию, которая отображалась на экране «раллера». В груди неприятно давило, словно на ребра положили каменную глыбу весом в тонну. Дышалось с трудом, но дышать лучше не хотелось.
Лиса знала, что это такое – симптомы передозировки «синдина». Если ей суждено остаться в живых после завершения сегодняшней операции, завтра ее тело будет содрогаться от боли. Но больше всего достанется голове – обманутый наркотиком мозг не прощает подобных экспериментов. Он будет требовать еще и еще, пока наслаждение, что дарует «синдин», не сожрет все рецепторы, пока мозг не перестанет отличать реальный мир от фантазий. Лиса знала, нельзя идти на поводу у «синдина», она видела много «минусов», переборщивших в свое время. Но уверенности, что сумеет устоять, не было. Удастся ли вообще выжить?
Лиса вернулась к подключению через «балалайку». Вопросы о жизни больше не донимали – жизнь существовала только здесь и сейчас. Все остальное было лишь жалким подобием, неизбежной дорогой, ведущей в настоящую сущность – в мир Цифры.
Ломщица заметила необычное движение в зоне транспортного узла. Сейчас любое движение, исходящее с каналов Роберта Стейна, само по себе было событием необычным. Самолет, запросивший посадку десять минут назад, на позывные не отвечал. Точнее, отвечал, но в каком-то своем, по всей видимости, заранее оговоренном со службами транспортного узла, шифровании. Полнейшая абракадабра загрузилась в оперативку, с которой управлялась Лиса. На расшифровку сигнала могло уйти полвека… только не в этот раз: «синдин» вытряхивал из мозгов все, что они успели накопить за двадцать два года жизни, заставлял совершать невозможное.
Лиса не поняла всего, что прошло в сообщении. Разбираться в сложном шифре дальше, используя больший массив данных, возможности не было – со Стейна ребята дали отбой, и пилоты затихли, полностью отключившись от сети, как только шасси самолета коснулись бетона взлетно-посадочной полосы. Ничего. Полученных данных вполне достаточно. Они наверняка заинтересуют Бойда.
…Никаких предварительных договоренностей не было. Бойд знал – его ждут. Если бы он не явился самостоятельно, они нашли бы способ пригласить со всем надлежащим уважением и знаками почтения. Не через сеть, разумеется. Сети они теперь боялись как огня.
У блокпоста толпилось много людей. На бетонной стене с узкими бойницами, почерневшей от копоти – видимо, блокпост забрасывали зажигательной смесью, – отчетливо выделялись светлые рытвины от пуль. Даже в воздухе, прошедшем сквозь фильтры вентиляционной системы «Дромадера», ощущался запах «слезогонки».
Машину Бойда бунтовщики пропустили, словно им кто-то отдал приказ. Здесь его тоже ждали. Вполне возможно, многие из этих людей не знали, кто находится внутри черного «Дромадера», но видели в нем спасителя.
Впервые в своей жизни Бойд испытывал неуверенность и страх. Не страх неудачи – неудач в его жизни было достаточно, к такой мелочи он давно привык. Любую неудачу можно пережить и в конце концов исправить. Нет, он боялся, что не справится, если все получится.
Для чего он затеял это все? Ради власти? Для чего она? Любому человеку на Земле, что бы он ни говорил, греет душу, когда появляется возможность повелевать другим человеком, когда он может ощутить свое превосходство, свое право решать за других. Не важно, над кем властвовать – над собственными детьми, женой, над младшими пацанами в школе. Чем больше власть, тем больше удовольствия. Бойд это прекрасно понимал. Но сотворил это все он совсем не ради власти.
Или это самообман, желание выглядеть лучше, быть праведником в собственных глазах? У Бойда были планы. Еще сегодня утром они казались абсолютно правильными и жизнеспособными. Сейчас все больше сомнений появлялось в мыслях Шотландца.
– У меня сообщение от Лисы, – услышал Бойд голос Сквирела, который занимался информационным обеспечением проекта в отсутствие главной машинистки клана.
– Что там у нее? – В голосе Бойда проскользнули нотки обеспокоенности. Сейчас успех всего дела держался именно на Лисе. Если девчонка оплошает, никакие бунты вопроса не решат. И, что уж греха таить, Шотландец переживал за нее.
– Данные из транспортного узла.
– Из Стейна?
Что важного могло сейчас происходить в транспортном узле, который принимал в лучшем случае один самолет в месяц? «Суперсобаки» не ходили с самого момента Катастрофы – слишком много участков трассы повреждено даже на территории Британского халифата, а о путешествии за его пределы не стоило и мечтать: тоннель под Ла-Маншем больше не существовал. Неужели Анклавы решили прислать в Эдинбург подкрепление? По спине Бойда прошел неприятный холодок. Бред! И в лучшие годы такого не бывало.
– Да. Лиса сообщает, что в приземлившемся несколько минут назад джете прибыл сам Моратти.
Бойд поперхнулся от неожиданности.
– А он что здесь делает?
– Больше никакой информации. Борт оборвал соединение с сетью, – после трехсекундной паузы сказал Сквирел. Он был на связи с Лисой.
– Почему она не сообщила мне сама?!
Возмущение и злоба – лишь способ скрыть правду. От самого себя прежде всего: Бойд знал, что Лиса может не пережить сегодняшний взлом, но всем сердцем не желал этому верить. Если девочка молчит, значит, с ней что-то не так.
– Пока она может вещать только в цифровом виде. Как только ее программы загрузятся в сеть полностью, голосовой режим станет доступен.
– Хорошо. Следи за событиями.
Значит, здесь еще и Моратти. Этот фактор Бойд совершенно не принимал в расчет. Президент СБА никак не укладывался ни в представления самого Бойда о судьбе Анклава, ни в те прогнозы, что сделал, прежде чем исчезнуть, Лохлан Флетт.
Кстати, о Флетте…
– Куда нам дальше? – спросил водитель.
Ворота блокпоста – мощная титапластовая плита, откатывающаяся в сторону электромотором – были закрыты. «Дромадер» остановился метрах в двадцати. Двигатель водитель глушить не стал.
«Тихо, стало слишком тихо», – заметил Бойд. На самом деле, вокруг внедорожника воцарилась какая-то неестественная тишина. Так тихо в этом месте не было и до беспорядков – через блокпост проходило много людей, идущих на «Callboard», здесь всегда было много безов. Сейчас с обеих сторон бетонной стены людей в десятки, если не в сотни, раз больше, чем обычно. Но было настолько тихо, что приглушенный рокот идеально настроенного дизеля черного внедорожника Шотландца разрывал замерший воздух, словно грохот многотонной ракеты на взлете. От того, кто сидел внутри черного автомобиля, ждали решения. Его, Бойда, ненавидели, боялись, любили. Большинство лично к нему были равнодушны. Но он был их надеждой.
«Может быть, несбыточной», – подумал Бойд.
Можно дать команду Лисе – весь Анклав сейчас под ее контролем, она без труда откроет ворота блокпоста. Лиса просила не задействовать ее в непосредственных внедрениях без особой надобности, это могло облегчить безам локализацию ломщицы. Но политика требует шоу. Только нужно ли это шоу именно сейчас?
Не исключено, что, когда «Дромадер» подъедет к воротам ближе, безы откроют их сами. Или…
– Мы здесь стоим, как мишень на стрельбище, – озвучил мрачные мысли Бойда массивный Бобби. Телохранитель нервно ерзал на переднем сиденье джипа.
– Пошли, – коротко сказал Шотландец и приоткрыл свою дверь.
– Куда?! – Голос Бобби сорвался на хрип. Он не решился кричать на шефа, но, судя по всему, ему очень хотелось.
Бойд улыбнулся. Как-то не пристало человеку, претендующему на пост главы Анклава, самому выбираться из машины.
– Дверь мне открой! – сказал он телохранителю.
Бобби замешкался. Всего на секунду – он не верил, что безы не станут стрелять. Но в следующий момент дернул ручку и, резко открыв дверцу, спрыгнул на изрытый и загаженный асфальт. Телохранитель окинул окрестности стремительным взглядом. Даже изнутри машины Бойд прекрасно видел несколько стволов, торчащих из темных амбразур блокпоста, так что действия Бобби не имели смысла – простые рефлексы. Даже Тони, прикрывавшая выход Шотландца откуда-то сверху, вряд ли успела бы снять каждого, кто в него целился – слишком много было здесь безов.
Бойд неспешно, с достоинством выбрался из внедорожника. Второй телохранитель – Грег – обошел «Дромадер» и прикрывал спину.
Бойд расправил килт, немного отодвинул Бобби и Грега – два раза не умирать – и свободной походкой пошел к блокпосту. Шотландец старался выглядеть естественно, но получалось плохо. Одежда – красно-желто-зеленый килт и парадный спорран с седым волчьим хвостом – к естественности тоже располагали мало.
Возле пропускного пункта собралась толпа. Бойд бросил мимолетный взгляд на людей. Одно мгновение, отпечатавшееся на сетчатке. Или в самой душе?
Лица – разные и в то же время одинаковые. У всех разные выражения, у всех разные причины, приведшие их сюда. Но у всех одна, совершенно одинаковая надежда.
– Лиса, – позвал Бойд. Он разговаривал с ломщицей с помощью «балалайки», – дай знать безам, что мы не собираемся проходить досмотр. Пускай откроют для нас ворота.
– Уже, – ответила девушка.
Бойд посмотрел на телохранителя – по массивному лбу Бобби стекали крупные капли пота, глаза бешено вращались, стараясь охватить разом как можно больше пространства. Он ни за что не мог поверить, что опасности для его шефа нет. И он был совершенно прав.
Внутри блокпоста обозначилось какое-то движение. Наверное, Лиса передала безам пожелание Шотландца, и теперь они пытаются связаться с начальством. Когда Бойд подошел к воротам на расстояние пяти шагов, массивная плита послушно поехала влево…
…Лохлан свернул на Лейт-стрит. Туда было нужно. Как обычно, он не знал зачем. Только «