Но ведь ему очень нужно было попасть сюда. Что-то найти. Что-то вспомнить. Что-то узнать. И что-то сделать.
Лохлан сел на пол, обняв руками голову. Один маленький человечек в огромном пустом зале. Одна крошечная ячейка всемирного человеческого разума, которая забыла свою функцию.
Его охватило отчаяние. У него были обязательства, была ответственность. Но он не помнил о них. Как же тогда выполнить то, что должен?
«Avva marda avva, cuar…»
Метрах в ста справа от самолета СБА стоял еще один. Длинный, напоминающий растолстевшую иголку, размером побольше. Тоже белый, только знак на фюзеляже и на хвосте нарисован другой.
«…pecpon nisben halp yer riger…»
Герб Конфедерации Католического Вуду. Скалящий зубы кровавый уродец с распятием во лбу. Дух Иисуса Лоа. Обилие красного цвета вызывало у Лохлана отвращение.
«…ver vuesuc sol gi droit…»
Красный цвет – цвет крови. Любимый цвет всех революционеров и охотников менять мир. Обычно они объясняют это тем, что он символизирует пролитую за правду кровь. На самом деле на красном кровь не видна – так легче отмыться после того, как все закончится.
«…hermon franbur usb da ghisep…»
Красные пятна, обведенные черным. Черный – это изначальный цвет. Цвет космоса, боевая раскраска пустоты. Перед тем как раскрасить мир, боги создают эскизы, вычерчивая на непорочности света черные контуры. Все начинается с черного и черным должно закончиться.
«…vaildea fuen fex, hemder trop ti ar biarsem…»
Черный – цвет правды. Цвет Истины. Это вся информация мира, собранная в безграничном объеме. Безгранично большом и безгранично малом, ибо в темноте невозможно определить расстояние. Черный поглощает все без остатка, ничего не искажая и не добавляя от себя.
«…pesil plecon nagir veks…»
Черная книга. Гладкая кожа, обработанная особым способом, которая не дает бликов. Идеально черная поверхность без названий, имени автора, данных издательства и прочей чуши. Истина, что кроется под этой чернотой, не желает быть названной.
«…gul rileer, gul diassa…»
Черный – цвет созидания. Только полностью очистив холст, удалив с него любое проявление цвета, можно создать мир заново. Чтобы узнать правду, нужно навсегда забыть ложь. Иначе можно запутаться и подвергнуть Истину сомнению. Достаточно лишь открыть Книгу, чтобы…
«…cam bal isgo, quelfe vio, wornul duel, calur ex».
Лохлан, не понимая, что видит, широко раскрыв глаза от удивления, рассматривал темно-красную струйку, резво стекающую с его левой ладони. Волосы трепал сильный ветер, и вообще сделалось как-то холодно и неуютно.
Все-таки он порезался. Когда вытаскивал стекло из пазов в раме. Вон оно лежит, почти там, где и было.
Он снова повторял странные слова, что пришли в этот мир из черной Книги. Той самой, которую ему нужно найти. Ее необходимо вернуть, уберечь от нее мир. Или наоборот – мир пока недостоин узнать то, что внутри нее?
Несколько секунд назад Лохлан совершенно точно знал, что произойдет, если открыть Книгу и начать читать ее. Знание было настолько ясным и точным, что казалось вот сейчас, стоит лишь чуть подумать, и оно появится снова. Но продолжение мысли, как и все, что прикасалось к памяти Лохлана Флетта, исчезло.
Не важно, он обязательно все узнает, когда Книга будет у него. Когда он сможет вернуть ее. Куда? Хороший вопрос, но сейчас еще не пришло время задавать его.
У самолета СБА Лохлану делать нечего. Ему нужно туда, где стоит белоснежная игла с кровавым Иисусом Лоа, нарисованным на борту. Сам самолет не особенно интересен. Но именно на нем попытаются увезти то, что не должно попасть в чужие руки.
Флетт обмотал кровоточащую ладонь грязным шарфом и, стараясь не высовываться на освещенные немногочисленными прожекторами участки, перебрался к какой-то надстройке, торчавшей метрах в двадцати справа. Пока рано что-то предпринимать – Книги на борту еще нет. Как только она появится там, начнут разводить пары – они не задержатся ни на секунду, торопясь доставить важный груз в надежное место.
4
Легкое покалывание на периферии восприятия. Тревожный знак или мелкий и оставшийся незамеченным сбой?
Лиса запустила тест системы и поняла, что дело дрянь. Что-то непонятное лезло в сеть, которая всего секунду назад была подконтрольна ей одной. Ломщица пыталась разгадать код, но стремительный ритм новых программ сносил ее разработки к дьяволу, как весенний паводок уносит утлые лодки, оставленные незадачливыми рыбаками на берегу. Программа, появившаяся в сети, менялась с такой скоростью, что никакой «синдин» не мог помочь. Мозг перестал справляться с ситуацией, «поплавок» в «балалайке» жужжал пчелой так громко, что уши ничего другого не воспринимали. Можно подумать, что хитроумный вирус пытается выжечь мозг Лисы, спалив «поплавок» в ее «балалайке». Но Лиса была опытной ломщицей – эта программа вирусом не являлась. Просто работала слишком быстро и плевать хотела на неспособную угнаться за ней «балалайку» девушки.
Они нашли способ, они ее обыграли. Не совсем, не полностью – больше половины сети все еще принадлежит ей. Но Лиса понимала, что это только начало. Неведомые машинисты пока прощупывали сеть, они загружали виртуальное пространство своими программами, готовились произвести настоящий переворот.
И еще одна вещь – они что-то делали с информацией, хранившейся на серверах Анклава. Программа, к которой Лиса не могла даже подступиться, высасывала из дисковых кластеров бит за битом, возвращая данные на место спустя доли секунды. На первый взгляд ничего не менялось, но доступа к исторгнутым из потрохов этого программного пылесоса файлам у ломщицы уже не было.
Лиса пробовала противодействовать своими средствами. И из стандартного набора тритонов, и собственного сочинения. Зверя, что пер по виртуальному полю данных, не брало ничего.
Она уже видела однажды нечто похожее. Не совсем такое – там сила была мирной, она лишь выжидала, словно страшный дракон, прикорнувший возле пещеры, в которой томится прекрасная принцесса. Но знающий глаз легко различал в спящей ящерице грозного зверя.
Дракон обитал в сети, организованной корпорацией «Науком». Той самой, тестовую версию которой запустили пару месяцев назад в Эль-Париже. Сеть была совершенна, Лиса смотрела тогда на ее программное ядро, словно на драгоценный алмаз, выставленный в музее, боясь прикоснуться. Касаться нельзя, только смотреть. Стоит притронуться к идеально гладкой, искристой поверхности, тут же взвоет охранная сигнализация и появятся бравые парни, готовые скрутить любого хоть голыми руками. И совершенно не важно, в каком виде эти парни предстанут – в виртуальном или прибудут во плоти, вычислив точку доступа.
Пора уходить. Лиса чувствовала это, но в таком случае ей придется бросить Бойда. Уйти сейчас означало крах его плана. Крах самого Бойда – Лиса видела, что происходит на улицах: люди шумели и буйствовали, но бунт захлебывался, превращаясь из организованного движения в мелкие хаотические стычки уличных подонков и мелких падальщиков. То, о чем она предупреждала Шотландца, произошло – людей отозвали даже те бандиты, которые боялись поплатиться жизнью, имея долг перед Бойдом. Потому что на их глазах многие из тех, кто решил, что слушать пришедших к ним плотных парней не стоит, закончили свой век без особых разговоров. Парни были одеты в штатское, но с первого же взгляда начинало казаться, что значок СБА отпечатан у них на лбу. Безы пленных не брали. И снайперы не помогли – Лиса просто не успевала вычислять всех, кого нужно срочно убрать.
И самое главное: она не закончила дело. То самое, к которому шла эти годы. То самое, ради чего она рисковала. То самое, ради которого была готова умереть.
Она не нашла ублюдков, убивших ее родителей. Жажда мести заполняла все ее сердце, за исключением крохотного уголка, в котором нашлось место для Бойда. И вот теперь, наконец, осталось сделать несколько маленьких шагов.
Лиса так и не нашла убийц. Но она нашла нечто более важное – она нашла сестру, которую считала погибшей. И если она не сможет помочь ей сейчас, то не исключено, что не поможет уже никогда. Выбора нет – нужно бороться до конца. Чего бы это ей ни стоило.
– Бешеный, ты меня слышишь? – Слова получались медленными, словно у человека, который вот-вот заснет.
Ответа не было. Лиса лихорадочно перебирала пути, которые ей еще не отрезала программа «Наукома», чтобы найти нужные подключения. Сначала необходимо решить вопрос с сестрой. И с этой мразью и педофилом Али Арчером. Но мимолетом перелистывая контактные данные «балалаек», с которыми она имела прямую связь, Лиса отметила, что чип Бойда она тоже не видит. Ее почти лишили рук, скоро она лишится и зрения. Ее сделают инвалидом в собственном доме – в сети, в мире Цифры, где ей довелось быть полновластной хозяйкой несколько часов.
– Бешеный, ответь!
«Балалайка» бойца, посланного в транспортный узел, чтобы захватить книгу, молчала. На книгу Лисе было наплевать, ей нужно, чтобы Бешеный нашел этого урода – Али Арчера. Предположение ломщицы полностью себя оправдало – Арчер прибыл в транспортный узел полчаса назад. Что он там делал, она не знала, поскольку программы «Наукома» уже лишили ее зрения в том направлении: камеры наблюдения узла Роберта Стейна стали недоступны. Но и Бешеный должен уже прибыть на место. Лиса планировала, что он станет ее руками, которые вытрясут душу из Арчера, но судьба в лице корпорации «Науком» рассудила иначе.
Ломиться напропалую не получится. Даже и пытаться не стоит – Лиса хорошо изучила программы москвичей на парижском сервере. Ничего общего с привычным цифровым миром. Для простого пользователя – обычная система, чуть более удобная, чуть более красивая и немного непривычная. Но это для простого пользователя.
Лиса видела суть. Точнее – пыталась увидеть. Она так и не смогла постичь, каким образом работает их система. Можно подумать, что ее писали