На этаже зеркало, чуть сбавляю темп ходьбы, бросаю взгляд в зеркало. Нормально. Не хватанет стетоскопа и открытой папки с прижимом для бумаг. И бейджика с фамилией на кармане. Врачи, медсестры не обращают на меня внимание. Каждый занят своей работой. Униформа, такая же, как и у них, отвлекает внимание от лица.
Первый этаж. Проход нормальный. Если что – прорываться к окну, прыгать невысоко. Но это уже на самый крайний случай.
Лестница, второй этаж, видеокамеры расположены точно так же, как и на первом. Навстречу идет женщина, на глаза надвинута шапочка, низ лица, до глаз, укутан шелковым шарфом. Может, какая знаменитость, но боится афишировать свои походы к косметологу, мол, у нее естественная, неувядающая красота.
Глаза знакомые. Не до этих глаз. Дело. Главное – дело.
Вот и нужный кабинет – шаг, второй, третий. Так, возле второй двери – камеры не видят. Первая дверь, там медсестра, потом проходная комната, процедурный кабинет. Здесь делают уколы, небольшие косметические процедуры. Потом помещение – предоперационная и потом – операционная. Отсюда вторая дверь в коридор. В операционной тихо. Уверенно открываю дверь. Большое кресло. Хирургический стол, шкафы с лекарствами и инструментами. Над столом – круглая лампа. На краю лампы закреплена видеокамера для съемки операции, она выключена. Тихо шумит ионизатор воздуха.
Предоперационная. Здесь большая мойка для рук. Шкафы с бельем. Корзина для грязного белья. Помещение примерно одиннадцать квадратных метров. Шкаф объемистый. Здесь можно спрятаться.
Тихо приоткрываю дверь в косметический кабинет. Тоже никого. Разговаривают в приемной, там, где медсестра. Доктор и помощница. Уточняют расписание на сегодняшний день и на завтра. Медсестра отпрашивается на сегодняшний вечер и на завтрашний день до обеда. Если что-то будет срочное, то помощник доктора такого-то готова помочь. Она договорилась. У нее у самой праздник – у родителей серебряная свадьба, приедут все родственники, ехать ей далеко. Очень просит отпустить. Она напоминает, что просила доктора еще два месяца назад. Тот соглашается.
Еще раз уточняют расписание. Операций ни сегодня, ни завтра не будет. Также другие врачи не будут использовать операционную. Просто несложные косметические манипуляции. Медсестра обещает привезти домашний копченый окорок и бутылку домашнего виски. Незаконно, но отец уже много лет делает для себя и своей семьи. Всем нравится.
Уговорила. Тон доктора смягчается. Вызывают уборщика помещений, надо подготовить кабинет для следующего пациента. Доктор начинает заигрывать с медсестрой. Предлагает пройти в предоперационную, чтобы провести углубленный осмотр. Дама с гневом отвергает ухаживание. Да уж, доктор, козел ты. Даму нужно добиваться, чтобы сладость победы была. А не использовать служебное положение в сексуальных целях. Измельчал английский мужик. Измельчал.
Доктор орет, что завтра она никуда не едет. А чтобы в семь ноль-ноль была месте. Эх, а как красиво начиналось! Кастрировать бы тебя, косметический хирург! Всю картину завтрашнего дня поломал мне. Я тебя уже почти ненавижу!
Доктор еще раз призывает пройти в процедурный кабинет или в предоперационную. Кипятится. Идет в процедурный кабинет.
Пора уходить. Тихо, через операционную покидаю кабинет. Точно так же быстро ухожу в подвал. Забираю свою одежду, через скрипучую дверь – в соседний подвал.
Здесь переодеваюсь в свою одежду. Больничную забираю с собой. Дверь запираю. Надо принести масла, смазать петли и замок. Ночевать буду в больнице.
Как проникнуть в подвал соседнего здания? Охрана – сигнализация. Не очень современная. Даже в Интернете можно найти, как она блокируется. Замок – ни о чем.
Надо очень много сделать до вечера. Приготовления к операции не терпят пропусков, каждой мелочи уделяется внимание. Пациенты приходят к доктору с семи утра или позже. Прятаться можно в шкафу. Но если этот похотливый козлик полезет раньше времени в шкаф поменять халат или операционный костюм? Нейтрализовать его раньше времени не стоит. Придет пациент. Доктора нет. Медсестра пойдет в кабинет, а там тело – либо бездыханное, либо просто обездвиженное. Последуют шум, галдеж, паника. Прибежит охрана. Прибудет полиция. Мне это ни к чему. Я люблю тишину, когда ничего не отвлекает. А тут – престижный район. Не последняя в городе клиника. Доктор, который мог увидеть мое лицо. Не стоит рисковать. Значит, мне нужно прийти за несколько минут до прихода Уилсона. Медсестра проводит моего подшефного в кабинет. Полицейский кокетничает с медсестрой. Она из чувства мести начинает отвечать ему взаимностью. Чтобы доктор-самец слышал. На звукоизоляции хозяева явно сэкономили. Медсестра и полицейский-охранник увлечены беседой с полунамеком на секс.
При таком раскладе сил и возможностей у меня есть минута, чтобы тихо нейтрализовать доктора и тело, обладающее информацией. Потом примерно от десяти до двадцати минут на допрос. Работал бы не один, так можно было через подвал вывезти Уилсона в безопасное место или того лучше – в Россию. Там отправить его в «разделочную» и спокойно попивать стакан доброго вина за написанием отчета.
«Разделочная» – она же «Чистилище» и «Исповедальня». Человек, находясь на пороге Бога, перед смертью должен покаяться в своих грехах. Чтобы чистым предстать на Суд. Наши спецы помогают человеку облегчить душу. И он расскажет все, что нужно Предприятию. Ни разу не видел и не слышал, чтобы кто-то вернулся из «разделочной» и вновь приступил к работе. Вышел и не вернулся. Вернее будет, вывели и не вернулся. Так было и с несколькими офицерами. Они прибыли из командировки. Вывели… И не вернулись. Через месяц на их место усаживается новичок, он думает, что его повысили – из «обеспечения» поднялся до «Контролера»! Радостный как щенок. Бегает, лает, ластится и не понимает глупый, что вакансия ему освободилась не потому, что офицер выслужил пенсию или погиб на задании… Вывели. И не вернулся. Молодой проставляется, «вливается в коллектив». А «старики» первый тост встают и, ни слова не говоря, выпивают молча. За того, кого отправили на «конвейер Бабы с косой». Некоторые называют «разделочную» «бледные скачки». От Библии – «Всадник бледный».
Но я сейчас на сцене один солирую. И не удастся мне вывезти Уилсона из Англии. Даже из здания толком вытащить не удастся. На себе нужно тащить. Пусть даже без сознания погружу на каталку. Что дальше? «Скорой» рядом с «заряженным» водителем не будет. А куда потом с телом в одиночку? Не получится! Значит, пятнадцать минут на допрос.
И я начал колесить по Лондону. Менял транспорт: метро, такси, автобус, такси, пригородный поезд. Потом снова возвращался в город, делал покупки в разных районах города. Покупка только одного предмета. Расчет наличными. Все как всегда.
Вечер прошел за подготовкой к завтрашнему дню. Ничего нельзя упустить, ничего нельзя забыть.
Ночь. Сон рывками. Подсознание снова и снова прогоняет ситуацию, просчитывает варианты. Грязное постельное белье подо мной сбивается за ночь в один комок. Надо мышцы привести в тонус и отвлечься. Зарядка. Душ. Плотный завтрак. Неизвестно, когда мне удастся поесть в следующий раз.
В восемь ноль-ноль покидаю временное пристанище. Тридцать пять минут уходит на дорогу.
Подвал соседнего здания. Проникаю тихо и незаметно. Два часа вчера потратил на то, как быстро обезвредить сигнализацию. Получилось за тридцать две секунды.
В этом же подвале есть выход в канализационный коллектор. Вытаскиваю ключ от замка люка. Как хорошая монтировка. Замахнешься, и у слабонервного испуг случится. Можно обороняться такой кочергой. Открыл замок. Крышку люка приоткрыл, подложил между краем люка картонку. В случае необходимости всегда могу туда быстро нырнуть, закрыть изнутри замок, как будто ничего и не было. Если буду уходить по основному варианту – откуда пришел, то картонку следует выдернуть, люк встанет на свое место.
Расположил на полке пару «сюрпризов», на случай экстренного отхода, чтобы задержать преследователей. Это «зажигалки». Кидаешь на пол, и пламя поднимается до потолка. Также и пару флаконов с дымовой завесой. Эти можно кидать, можно и просто оставить. В случае пожара стекло лопнет и все затянет непроницаемой завесой дыма. Банально, пошло, по-уличному, но я должен действовать нестандартно. Отстреливаться не могу. А преследователей это не остановит.
Вчера мне удалось угнать старенькую «Тойоту». Ее оставил недалеко от входа в клинику. Это уже на самый крайний случай. Нет, не для отхода. Для отвлечения внимания. У нее под капотом и рядом с бензобаком установлены две «зажигалки». Одна SMS на два телефона, и машина начинает гореть, привлекая к себе внимание. Потом она взрывается. Очень дешево и эффектно, но, надеюсь, не понадобится. Полиция через пару дней обратит внимание на машину, отбуксирует владельцу. Только специалист на техническом обслуживании обнаружит эти дьявольские приспособления.
Дверь в клинику. Из баллончика распрыскиваю смазку на петли, замок. Ржавчина отойдет, и металл будет в смазке. В случае побега у меня счет пойдет не на секунды, а на их доли. Все, как в большом спорте. Только здесь приз – собственная жизнь.
Одежду оставляю. Переодеваюсь в больничную униформу. Отдал ее в химчистку. Постирали, погладили. Изготовил бейдж. Приобрел докторский стетоскоп у старьевщика. Не новый, немного поцарапанный, рабочий инструмент. В руках папка-планшет с прижимом, там находится настоящая история болезни. Ее я украл в больнице во время вчерашнего обследования города. Там же прихватил и поношенные туфли доктора. Размер подошел. В кармане халата торчат две ручки. Тоже из больницы. Кто знает, может, у докторов своя этика и они отдают предпочтение только определенной марке ручек.
Время? До прибытия «мадам» Уилсон пятнадцать минут. Пора. Задержал дыхание, приоткрыл дверь. Тихо. Вышел. Прикрыл дверь. В подвале никого. Первый этаж, в коридоре народа больше, чем вчера. Иду по длинному коридору, лицо приветливое. Навстречу медсестра. Улыбаюсь на ходу. Она также отвечает мне улыбкой. Кто-то из пациентов пытается меня остановить, чтобы что-то спросить. Виновато извиняюсь, стучу по стеклу циферблата часов. Спешу. Очень спешу. Лестница. Дверь в операционную.