36–38 о том, что переносчиками желтой лихорадки являются комары.
Карлос Финлей, сын шотландца и француженки, родился в Камагуэе на Кубе, Он поступил в Медицинский колледж Джефферсона в Филадельфии в 1853 году, в год, когда желтая лихорадка вызвала серьезную тревогу в городе. Этот эпизод, а также многочисленные случаи заболевания желтой лихорадкой на Кубе, заставили его сосредоточиться на изучении инфекции, создавая фундамент для дела всей его жизни. Закончив Медицинской колледж Джефферсона в 1855 году, с 1857 года он начал заниматься врачебной практикой в Гаване. В 1881 году Финлей официально представил свою работу «Комар гипотетически рассматривается как переносчик желтой лихорадки»36. В этой статье он пришел к выводу о том, что, поскольку желтая лихорадка поражает эндотелий сосудов, кровососущее насекомое может быть промежуточным хозяином, отвечающим за перенос инфекции. Он описал три обстоятельства, необходимые для трансмиссии желтой лихорадки:
1) наличие больного желтой лихорадкой, в капилляры которого комар смог бы попасть своим хоботком и импрегнировать его вирулентными частицами в подходящую стадию болезни;
2) жизнь комара должна продлиться достаточно долго после того, как он укусит больного желтой лихорадкой человека, чтобы у него (комара) была возможность укусить другого человека, в котором болезнь будет воспроизведена;
3) и непременно должно совпасть то, что укушенные комаром-переносчиком люди были бы подвержены этому заболеванию36–38.
Теория о том, что комар может быть причиной желтой лихорадки, не противоречившая другим медицинским и научным открытиям, высказывалась многими, но доказана никем не была. Например, в 1807 году Джон Кроуфорд из Балтимора опубликовал статью, в которой утверждал, что в возникновении заболеваний малярией, желтой лихорадкой и другими болезнями виноваты комары; в 1848 году Джошуа Нотт из Мобиле, штат Алабама, повторил это утверждение. Любопытно, что доктор Нотт, работая врачом-акушером, помог появиться на свет Уильяму Горгасу, который в 1900-х годах практически истребит комара – переносчика вируса желтой лихорадки на Кубе и других территориях в обеих Америках, включая место, где должен был строиться Панамский канал. В 1853 году Луи Бопертуи, французский врач, работавший в Венесуэле, тоже обвинял комаров в распространении желтой лихорадки и малярии. Тем не менее никто из этих врачей не смог экспериментально доказать эту гипотезу. Финлей же предпринял вполне реалистичный эксперимент. Во-первых, он поймал несколько диких комаров и дал им укусить пациентов с желтой лихорадкой, а после этого – людей, ранее не болевших желтой лихорадкой. Результаты, однако, не оказались убедительными. Хотя у пяти здоровых пациентов начались легкая лихорадка и болезненные ощущения, классической желтой лихорадкой они так и не заболели. И действительно, главный хирург армии США Уильям Стернберг, один из выдающихся микробиологов Северной Америки и организатор Комиссии по борьбе с желтой лихорадкой, полностью отверг эксперименты Финлея и его теорию о комарах-переносчиках. Проработав непосредственно с Финлеем на Кубе в первой Комиссии по борьбе с желтой лихорадкой в конце 1870-х годов, он глубоко уважал его труды, но поверить, что комары способны вводить в кровь людей что-нибудь вредное, не мог. К несчастью, авторитета и положения Стернберга было достаточно, чтобы сильно ослабить поддержку теории Финлея. И все же постепенно появлялось все больше свидетельств того, что насекомые действительно могли передавать болезни людям38. В 1878 году Патрик Мэнсон обнаружил, что комары заражали людей паразитической болезнью – филяриозом. В 1892 году Теобольд Смит вместе с Фредериком Килбурном обнаружили, что клещи распространяли паразитическое заболевание скота, известное как «техасская лихорадка». В 1894 году Мэнсон продемонстрировал, что муха цеце вызывает у людей сонную болезнь, или трипаносомоз; и в 1896 году Рональд Росс из британской армии доказал, что комары переносят малярию.
У всех членов комиссии были разные точки зрения по поводу того, могут ли комары быть переносчиками желтой лихорадки, и только Лэзир из них четверых был в этом совершенно уверен. В то время не было никаких сведений, что помимо человека какие-либо животные были подвержены желтой лихорадке. Поэтому для проверки гипотезы о комарах-переносчиках комиссия решила ставить эксперименты на людях. Никто не горел желанием рисковать тем, что заболеет желтой лихорадкой, однако Кэролл, Лэзир и Аграмонте приняли в эксперименте прямое участие. Рид не стал. Для того чтобы исследование проходило под контролем, комаров вывели из яиц, предоставленных Карлосом Финлеем, чтобы исключить возможность их предыдущего контакта с людьми или какой-либо человеческой болезнью. В первой группе экспериментов Лэзир и еще восемь волонтеров подверглись укусам комаров практически сразу после того, как те покусали пациентов, больных желтой лихорадкой. Вот как это описал Аграмонте:
Каждое насекомое находилось в стеклянной трубке, отверстия в которой были закрыты ватными тампонами, так же, как обычно делают с бактериальными культурами. Когда верхнее отверстие трубки смотрит вниз, комар обычно летит к нижнему отверстию трубки (вверх), затем его быстро откупоривают и открытое отверстие помещают на предплечье или живот пациента; через несколько минут комар падает на кожу и, если голоден, тут же приступает к действиям; когда комар насытится, его заставляют, слегка потряхивая трубку, взлететь опять вверх, и отверстие без труда снова затыкают ватным тампоном35.
Из девяти волонтеров никто желтой лихорадкой не заболел.
Следующим вызвался для эксперимента Кэролл: «Я напомнил доктору Лэзиру, что я был готов, и он наконец приложил к моей руке насекомое, которое покусало пациента с тяжелым приступом желтой лихорадки 12 дней назад… Я был полон решимости испытать солдатскую удачу». В ту ночь Кэролл написал Риду, который вернулся в Вашингтон: «Я заметил в шутку, что если что-нибудь и есть в этой теории о комаре-переносчике, то мне причитается хорошенькая доза, и так оно и вышло»28,29.
Два дня спустя Кэролл испытал самые первые размытые симптомы желтой лихорадки, а через четыре дня симптомы стали очень серьезными, выражаясь в слабости, ознобе и подъеме температуры до 38,8 °С. В образце его крови никаких малярийных паразитов обнаружено не было, что исключало малярию. Аграмонте писал:
Не найдя никаких малярийных паразитов, он (Кэролл) сказал мне, что простудился, как ему кажется, на пляже; его горячечное состояние, красные с полопавшимися сосудами глаза, весь его вид, несмотря на попытки казаться веселым и беспечным, неописуемо поразили меня. Что это желтая лихорадка, ему даже в голову не пришло. Нас же с Лэзиром охватила паника, когда мы поняли, что у Кэролла желтая лихорадка35.
Жизнь Кэролла висела на волоске. Он находился в бреду с лихорадкой и температурой, которая колебалась от 38,9 до 40 °С, все это сопровождалось жестокими головными болями, болью в спине, пожелтением белков глаз и всего тела. Однако через несколько дней температура стала нормальной, кровотечений же у него не было.
Облегчение, которое Рид почувствовал, узнав, что Кэролл пережил желтую лихорадку, описано со всем драматизмом в письме, посланном им из Вашингтона, где Уолтер Рид находился во время болезни Лэзира и Кэрролла:
7 сентября 1900 года
1:15 пополудни
Мой дорогой Кэролл,
Гип! Гип! Ура! Благодарение Богу за сегодняшние новости с Кубы: «Кэроллу намного лучше – прогноз очень хороший!» Я просто пойду и напьюсь в хлам!
Я правда не могу вспомнить случая, когда бы чувствовал такое облегчение, как то, которое испытал, узнав о Вашем улучшении! Более того, поверите ли? Доклад о тифозной лихорадке уже на пути в главный офис! Ну, черт побери, пойду и напьюсь дважды!
Благослови Вас Бог, мой мальчик.
Приезжайте домой повидаться с женой и малышами, как только сможете.
Это от укуса комара?30
Из-за болезни Кэролл был настолько слаб, что через две недели еще не мог стоять и даже самостоятельно менять положение тела. Но проблема была в том, что за несколько дней до начала болезни Кэролл контактировал с больными желтой лихорадкой, поэтому не было ясно, была ли болезнь Кэролла вызвана только укусом комара или он оказался случайным, побочным фактором. По этой причине следующий эксперимент был поставлен на волонтере – рядовом Уильяме Х. Дине, который никогда раньше не был в контакте с инфекцией желтой лихорадки. В тот день, когда заболел Кэролл, Лэзир вдобавок к трем другим комарам посадил на предплечье Дина того же комара, который укусил Кэролла, чтобы обеспечить наибольшую вероятность передачи заболевания. Но у Дина желтая лихорадка проявилась в очень легкой форме. Тогда 13 сентября 1890 года Лэзир дал зараженному комару укусить себя еще раз. Через пять дней он почувствовал недомогание. По мере того как болезнь прогрессировала, у Лэзира начались желтуха, рвота кровью и помутнение рассудка. Всего через 12 дней после начала эксперимента Джесси Лэзир скончался.
Джеймс Кэролл писал: «Никогда не забуду выражение его глаз, когда видел его в последний раз живым, на третий или четвертый день его болезни»29.
Вашингтон, округ Колумбия,
26 сентября 1900 года
Мой дорогой Кэролл!
За телеграммой майора Кина, сообщающей об отчаянном положении бедняги Лэзира, очень быстро пришла телеграмма, извещающая о его кончине. Мне не выразить мою скорбь по поводу того, как трагично прервалась работа нашего коллеги!
Я знаю, что Ваша скорбь так же глубока, как моя: он был храбрецом, и его потеря почти невосполнима. По моей просьбе генерал послал вчера телеграмму о сохранении записей Лэзира, которые, как он говорил, он вел по каждому случаю заболевания, вызванного укусами комаров. Изучите их внимательно и все сохраните.