Очень скоро, а именно 26 июня 2009 года, Ларс Питер и Каролина идентифицировали в нашей лаборатории первые вирусы текущей пандемии, которые уже выработали устойчивость к противовирусному средству осельтамивиру (основное действующее вещество в составе «Тамифлю»). Весь препарат был раскуплен, но в итоге оказался совершенно бесполезен. Мы с Ларсом Питером вновь проявили единодушие – все-таки прививка защитила бы от вируса гораздо эффективнее, да только ее не существует. Кроме того, мы понимали, что вирус будет мутировать, а значит, тут и пандемическая вакцина, скорее всего, не поможет. Нас абсолютно не вдохновляла идея создания быстрой, «черновой» вакцины, когда патоген выращивается на основе куриного эмбриона и инактивируется целиком (вместо того чтобы выделить только поверхностные белки вирусной оболочки). А затем добавляются мощные усилители иммунного ответа, адъюванты. Если вообще такой препарат будет создан и мизерное его количество чудесным образом попадет в Данию.
Даже ВОЗ признала, что ни организация, ни мировая общественность не были должным образом подготовлены к новой пандемии гриппа, несмотря на то что вопрос заключался не в том, развернется ли она, а в том, когда она начнется. Но к 2009 году, когда она наконец нагрянула, средства от заболевания не было, а на его создание требовалось время. Мы говорим только о разработке, а вакцины ведь еще нужно произвести в нужном количестве – в условиях пандемии это примерно шесть миллиардов штук. На это нужно еще не меньше года. И мы принялись рассуждать, что было бы, если бы речь шла не о свином, а о птичьем гриппе. Куриные эмбрионы, на основе которых производят пандемические средства, погибали при впрыскивании живого вируса, так что изготовление затруднялось долговременными поисками приемлемых решений. И тогда мы решили продвигать мою несертифицированную противогриппозную ДНК-вакцину широкого профиля.
В период пандемии нужно произвести вакцину в нужном количестве, а это шесть миллиардов доз.
Мы потягивали кофе и жевали лакричные трубки, и Ларс Питер довольно решительно спросил:
– Ну так как, берем твою ДНК-вакцину?
Он был в курсе всех наших испытаний, в том числе тех, что мы проводили с хорьками. И вместе с нами наблюдал фантастический эффект, когда мы инфицировали иммунизированных хорьков всеми доступными нам вариантами гриппа. Как только мы узнали последовательность генома пандемического вируса, удалось дополнить ДНК-вакцину новыми генами HA и NA. И мы быстро протестировали новую разработку на свиньях из Линдхольма, чтобы убедиться в эффективности средства против нового пандемического вируса.
Мы думали о том, вправе ли предлагать кому-то это средство, но в итоге сошлись во мнении, что не стоит распространять пока еще не одобренный тестовый вариант. Даже несмотря на то что разнообразные ДНК-вакцины на протяжении нескольких десятилетий оказывались абсолютно безопасными как для животных, так и для людей. Естественно, мое универсальное изобретение должно было пройти стандартную апробацию, необходимую для его официального одобрения. Кроме того, впоследствии необходимо наладить производство крупной международной компанией, но вот вопрос – заинтересуется ли какая-нибудь фирма таким предложением, если они и так уже в огромном количестве производят препараты против гриппа, которые разлетаются как горячие пирожки. И все же той весной мы посчитали, что попали в форс-мажорные обстоятельства. Ведь никто не знал, какая судьба ожидает нашу вакцину, если в Дании и других странах люди начнут умирать в больших количествах. Возможно, международные организации в сфере здравоохранения пойдут на сотрудничество с целью ускорения испытаний и запуска массового производства в нескольких странах одновременно?
Я показал Ларсу Питеру пресловутую ДНК-вакцину и необходимое для ее применения оборудование в виде электропоратора. Он напомнил мне, что неплохо было бы взять образцы крови до и после прививки, чтобы отследить ее воздействие. Мы так и поступили.
– Что вы там такое задумали? – поинтересовались лаборанты, глядя, как мы, нервно хихикая, сновали между моим офисом и лабораторной комнатой.
Не получив ответа, они лишь покачали головами – они уже привыкли к нашим безумным выходкам. Я взял из холодильника ДНК-вакцину, предназначенную для испытания на животных. Мы включили электропоратор. Существует множество способов введения препарата, однако наиболее эффективно на тот момент было сделать подкожную инъекцию, а затем с помощью электропоратора дать небольшой электрический импульс в место укола, чтобы отрицательно заряженная ДНК легче вошла в клетки кожи на руке. Аппарат был четырехугольным, размером примерно 50 × 40 × 30 см и напоминал небольшой старый усилитель для гитары с экранчиком с правой стороны, на котором демонстрировался мгновенный скачок напряжения в момент удара током. От устройства весом в 10 килограммов тянулся шнур с держателем, куда присоединялись одноразовые электроды, противоположным концом прикрепленные к животному или человеку. Шесть острых металлических иголок длиной около 2–3 мм располагались двумя рядами друг над другом – я разом вонзил их в место введения инъекции. Затем последовал электрический удар. Уф… Черт…
С прививкой такого типа в кожу вводятся фрагменты ДНК вируса гриппа с целью создать иммунитет на его генетический материал. То есть гены возбудителя кодируют протеины препарата, и клетки кожи начинают сами производить вакцину. Иммунная система считает, что в организм попал настоящий вирус, и начинает вырабатывать антитела, и мы впоследствии не можем заразиться им. ДНК-вакцина также активизирует лейкоциты, «полицию» нашего организма, которая быстро уничтожает инфицированные клетки, если возбудителю все же удается проникнуть в них, поэтому человек не заболевает и уж тем более не умирает. В некотором смысле она имитирует живую вирусную вакцину, но гораздо безопаснее. Ее проще и быстрее изготовить в условиях лаборатории. У нее практически не существует серьезных побочных эффектов, при этом она дает более длительную защиту – обычно на несколько лет. В 1990-е годы, когда данная технология только появилась, она показала эффективность в борьбе со многими вирусами у различных видов животных. Для людей, к сожалению, она оказалась не столь действенной. Однако ученым удалось значительно усовершенствовать технологию. По крайней мере, мое изобретение точно улучшилось. Удар током исчислялся несколькими миллисекундами, но моя рука невольно дернулась. Это было очень больно. Конечно, ощущение было кратковременным, но мы были не подготовлены и напуганы. Игры закончились. Мы решили повторить вакцинацию через неделю.
При ДНК-вакцине иммунная система считает, что в организм попал настоящий вирус, и начинает вырабатывать антитела, и мы впоследствии не можем заразиться им.
В течение этой недели я много думал о нашем эксперименте и об ударе током. Странно – несмотря на нестерпимую боль, мне все же было немного приятно. Это может показаться нелепым, но я с нетерпением ожидал следующей среды. Пересекшись с Ларсом Питером в отделе вакцинации выезжающих за рубеж, я отвел его в сторону и спросил, как дела. Он отодвинул рукав рубашки и продемонстрировал, что от одного ряда электродов у него на коже остались точечные следы ожогов. Я посмотрел в зеркало в ванной на собственную руку: да уж, черт возьми… Полоска из шести крошечных ожогов с темными корочками. У моего коллеги то же самое. Но – удивительно – он, как и я, с радостью предвкушал болезненную повторную инъекцию. Мы так никому ничего и не сказали. Мы считали, что знаем о гриппе и ДНК-вакцинах гораздо больше, чем кто бы то ни было в Дании, так что предпочли проводить этот эксперимент самостоятельно. Если ты не осмеливаешься сделать прививку себе самому, нечего разрабатывать ее для других.
После повторного введения я столкнулся в столовой с нашим директором Нильсом Страндбергом, который поинтересовался, правда ли я разработал экстренную вакцину против нового пандемического вируса. Я не стал отрицать. Он был рад узнать о существовании этого препарата и сказал, что заглянет к нам, если «разверзнутся врата ада». Я возликовал и немедленно рассказал об этом Ларсу Питеру – тот рассмеялся и сказал, что директор – классный парень.
Мы внимательно следили за тем, как летняя, а затем ноябрьская волны свиного гриппа катятся по США и Европе. У нас появилась более достоверная статистика заражений и летальности, стали известны некоторые подробности о новом вирусе. Это способствовало разработке вакцины «Пандемрикс», первую партию которой Дания получила в ноябре 2009 года, к концу второй волны заражений. В США на этой стадии было уже 47 миллионов заболевших, 200 тысяч человек находилось в больницах, 11 тысяч умерло. Но в тот момент средство было доступно всего для нескольких процентов американцев. Первый опыт его применения показал, что детям до десяти лет необходима повторная вакцинация.
Проблемы с производством, логистикой и политические трения препятствовали своевременной доставке препаратов работникам здравоохранения в развивающихся странах. Возникали любопытные ситуации, демонстрирующие человеческую природу в условиях кризиса. Например, первый грузовик с вакцинами, направлявшийся в Милуоки (Висконсин), был задержан на трассе, прививочный материал был украден. Несмотря на острую нехватку вакцин, Канада решила в первую очередь обеспечить ими свою хоккейную сборную, оставив в стороне лиц, находящихся в зоне риска. В Нью-Йорке первыми тоже прививались вовсе не те, кому было положено в первую очередь, а работники финансового сектора. 78 миллионов доз, в том числе 25 миллионов, предназначавшихся развивающимся странам, пришлось уничтожить, так как срок хранения истек прежде, чем препарат успели доставить по назначению.
Первый грузовик с вакцинами от гриппа, направлявшийся в Милуоки (Висконсин), был задержан на трассе, прививочный материал был украден.
План действий в условиях пандемии сильно отличался в разных странах. Швеция, например, закупила «Тамифлю» и вакцину «Пандемрикс» на все население страны, в то время как Дания – только для людей с хроническими заболеваниями, медперсонала и «лиц, выполняющих общественно важные функции». Составной частью плана являлись также рекомендации меньше перемещаться, работать из дома, закрыть школы и ограничить собр