Один лишь день была тебе нужна я,
Теперь живу, лишь страх и горе зная.
И ты, как я, надежды позабудь:
Я, их забыв, смогла легко вздохнуть!
Сперва измучат боль, тоска, надсада,
Но есть и в безнадежности отрада.
От безнадежности я так терзалась,
Что в море тонущей себе казалась.
А ныне я не мучаюсь в пучине,
От всех надежд избавилась я ныне.
Я счастлива, стезю добра избрав:
Светлей венца благочестивый нрав!
С подругой старой не познал ты счастья,
Ступай, ищи у новой сладострастья!
Хоть славятся старинные динары,
А новый привлекательней, чем старый.
Уйдя, мою любовь ты обезглавил, —
Зачем же к мертвой голову приставил?
Трава взошла бы на моей могиле, —
Ее твои поступки б осквернили!
Не знала я, страдая и греша,
Что от любви состарится душа!
Не жди моей любви: я с ней рассталась,
А снова молодой не станет старость...
На миг вернемся к твоему посланью.
Меня ты грязью обливал и бранью
И унижал, позоря и грубя,
А я себе желала лишь тебя!
Ты был моей душой, моей хвалою,
Но ты меня отверг с насмешкой злою.
У матери — я с ней сходна судьбой —
Единственная дочь была слепой.
Она, чье зренье умертвила мгла,
Бесхитростно супруга избрала...
Пусть согнута моя любовь, как лук, —
Стрелой каленой слово прянет вдруг, —
Рамина сердце служит ей мишенью, —
Так уходи, найди стезю к спасенью!
Страшись меня: слова моей хулы
Противней желчи и острей стрелы!»
ВИС УДАЛЯЕТСЯ С ГНЕВОМ И ЗАКРЫВАЕТ ВОРОТА ПЕРЕД РАМИНОМ
Так говорила Вис, и так случилось,
Что каменное сердце не смягчилось.
Привратникам и сторожам она
Сказала, отвернувшись от окна:
«Всю ночь да будет бдительна охрана.
Остерегайтесь грозного бурана.
Весь мир сейчас попал в беду, гудя
Гуденьем ветра, снега и дождя.
Как будто всадников мы слышим топот
Иль моря взбаламученного ропот.
Дрожит земля, дрожит небесный кров
От шумных волн и бешеных ветров.
Все корабли ломает время в море,
И Страшный суд как бы наступит вскоре.
Грохочет буря, гибелью дыша,
Уста трепещут, в ужасе душа.»
Когда Рамин расслышал в шуме вьюги
Сердцегубительный приказ подруги, —
Мол, бдительными будьте, сторожа,
Хозяйке службой верною служа, —
Из сердца вырвал он мечту о встрече,
А снежный вихрь унес ее далече.
Он замерзал, завеянный пургой,
Не мог рукою двигать и ногой.
Покинутый любимой, полон боли,
Гнедого повернул он поневоле.
Вздымался он горой средь снежных троп,
А горе в нем вздымалось, как сугроб.
Он говорил: «О сердце, не робей,
Что выросло число твоих скорбей!
Случается в любви такое дело,
Когда страдают и душа и тело.
Но это бедствие переживи
И откажись навеки от любви.
Свободным станешь ты, а свет свободы
Развеет все неправды и невзгоды.
Но только после не влюбляйся вновь, —
И вновь тебя не огорчит любовь.
Я все утратил, жалкий и гонимый,
К чему ж на всех углах взывать к любимой?
Увы, я в горе с ног до головы,
От мира мне досталось лишь «увы»!
Увы моим томлениям в неволе,
О, тщетно за мячом я гнался в поле!
Увы моим надеждам: в эти дни
Ничем, как ветер, сделались они!
Я говорил тебе: «Нам бесполезно
Идти дорогой, на которой — бездна»,
Советовал: «Язык мой, онемей,
Не говори с возлюбленной моей,
Услышишь лишь насмешки», — и воочью
Во всем я убедился этой ночью.
Как только признаешься в сильной страсти, —
Ты у любимой сразу же во власти.
Все в ней — высокомерье, прихоть, ложь,
В ее любви ты счастья не найдешь.
О сердце, лучше б мы с тобой молчали!
Ты высказалось — и полно печали.
Пословица влюбленным пригодится:
«Должна быть молчаливой даже птица»!
ВИС РАСКАИВАЕТСЯ В СВОЕМ ПОСТУПКЕ
Смеется над людьми превратный мир, —
Обманчивый, невероятный мир!
То нас обрадует, то нас обидит,
То приласкает, то возненавидит,
И, неудачник, он играет с нами,
Как фокусник с блестящими шарами.
Но глупы мы или бессильны, что ли?
Иль мы другой не заслужили доли?
О, если б ты от алчности отвык,
Не разглашал бы тайн твоих язык.
Ни перед кем ты не склонял бы шеи,
Тебе б дышалось легче и вольнее.
Не знал бы козней, лжи и безразличья,
Как от чумы, бежал бы от величья.
Не будь судьба коварна и пристрастна,
Она бы нас не мучила напрасно,
Как Вис и как Рамина в те года:
Влюбленных разделила вдруг вражда.
Когда Рамин покинул Вис в унынье, —
Ты скажешь: бес унылым стал отныне!
Вис ужаснулась. Видела она:
Сама себя обидела она!
Заплакала, как туча в непогоду,
И сердце погрузилось в эту воду.
Цветы своих ланит втоптала в прах
И била камнем по груди в слезах, —
О нет, по камню камнем ударяла:
Она возлюбленного потеряла.
Рыдала: «Как судьба моя мрачна!
Увы, любви проиграна война!
Зачем я над собою меч простерла,
Зачем сама себе сдавила горло?
Зачем любовь держала под замком
И стала я сама себе врагом?
Кто ныне от беды меня избавит
И зло, что сотворила я, исправит?»
Кормилице сказала: «Поспеши,
Найди лекарство для моей души.
Зачем же родила родная мать
Такую дочь, как я? Нельзя понять!
Стояло счастье у моих ворот,
Но приказала я: пусть прочь пойдет!
Вина мне в кубок налил верный друг,
Но кубок выронила я из рук.
Мой прах развеял горький вихрь степной,
И ныне ливень бедствий надо мной.
Сильней гремят его громов раскаты, —
Еще сильнее боль моей утраты.
Как нищая, безрадостно кричу:
Я погасила радости свечу!
Кормилица, Рамина догони,
Скорее ненаглядного верни,
Поводья поверни коня гнедого,
Скажи: «Я всадника простить готова!
Приди: нет в мире страсти без обид,
Не будет счастлив тот, кто не скорбит,
Отчаянье живет с надеждой вместе,
И состоит любовь из ласк и мести.
Но месть твоя была в твоих делах,
А месть моя была в одних словах!
Но так всегда бывает в этой жизни:
Там, где любовь, — там спор и укоризны.
Ты сам с подругой часто был суров, —
Зачем же от моих бежишь ты слов?
Тебя обидели мои упреки,
Меня — твоя измена, друг жестокий!
Мои слова звучали б, несомненно,
Иначе, если б не твоя измена.
Ужели я могла молчать в ответ
На то, что ты нарушил свой обет?»
Ступай — и пусть вернется он с тобою,
Чтоб обратилась я к нему с мольбою.»
ПРИМИРЕНИЕ ВИС И РАМИНА
Кормилица приводит Рамина к Вис. Несмотря на долгие жалобные просьбы Вис, Рамин не соглашается простить ее. Вис отворачивается от него с гневом, теперь уже непритворным. Тогда наступает черед Рамина просить у нее прощения. Влюбленные мирятся. Снова они предаются тайком утехам любви под самым носом шаха Мубада, не подозревающего, что Рамин находится в Мерве.
РАМИН ПОЯВЛЯЕТСЯ ПЕРЕД ШАХОМ
Весь месяц длилась пылкая услада
Двух кипарисов радостного сада.
Хотя зима из Мерва не ушла,
Повеяло дыханием тепла.
Сказал Рамин, что был стройней самшита:
«Пора пред шахом мне предстать открыто,