Солнце оторвалось от земли. Рассвет кончился, и в тайном времени магов наступил час Разума. Обтеревшись и одевшись, Братство потихоньку двинулось к шатру. Ратин ощупывал и ощупывал многострадальные ребра с заметным недоверием. Потом, наконец, решился. Разбежался, подпрыгнул, кувыркнулся в воздухе. Приземлился на ноги. Поглядел на Спарка… на Майса… На Рикарда.
— Я не мог… С того самого лета, когда под лезвие попал!
— Думаю, — почтительно добавил Спарк, — И мой кашель исчез. Но в ледник проверять не полезу!
Майс и Рикард облегченно засмеялись.
— Так что, — предложил длинноусый маг, — Говорить про герб нашей госпожи Алиенор?
— Сперва про ночную пробу. Место — то самое, или нет?
Олаус замялся. Полез чесать затылок:
— Место славное. Но, задуши меня жаба, если в двух или четырех днях пути к западу мы не найдем еще лучшее!
— Откуда знаешь?
Рикард молча показал рукой на озеро.
— Так, ладно. А про герб?
— А к чему теперь герб, если ее все равно выследили? Вон, гляди! — Олаус протянул руку в противоположную сторону. У шатра Братства сгрудилось пять или шесть мужчин в пестрых черножелто-белых накидках великокняжеского двора. Под накидками, наброшенными с явной поспешностью и оттого сидящими вкось, проглядывали темная и пыльная дорожная одежда, высокие замызганные сапоги, и — куда ж без них! — короткие широкие мечи в одинаковых полосатых ножнах. Пришельцы гудели растревоженными шмелями.
Перед ними на поставленном стоймя тюке восседала — именно восседала, как королева на приеме — Алиенор в зелено-золотом парадном платье с жемчужной росшивью. Расчесывала волосы, глядя вместо разбитого дорогой зеркала в широкое боевое лезвие, которое перед ней почтительно держал Ветерстарший.
Братство, не сговариваясь, сорвалось с места. Рикард и Майс — бегом в перелесок, к невидимым отсюда коновязям. Помогать, если что, Ветру-младшему. Спарк и Ратин быстрым шагом, через раз делая поклоны — чтобы те пятеро не выхватили мечи — приблизились к вьюку с оружием. Вьюк боярышня предусмотрительно подсунула под босые пятки, наподобие скамеечки. Так мечи и выхватывали: падая на колено в преувеличенно-низком поклоне, змеиным языком выстреливая обе руки в тюк. Пальцы на холодную ребристую рукоять, защелку отжать, рывок на себя (ледяная роса по запястьям!) и перекат в сторону. Спарк — свою «Улыбку» и «Радугу» Майса; Ратин — своего «Зубастика» и Рикардово «Пламя». Ножны остались в мешке; Игнат откатился направо, за спину незваным гостям; атаман влево. Выпрямились разом — пришельцы собрались посмеяться над растяпистой охраной, да не успели. Три человека уже окружили их шестерых, и проделали все так сноровисто, что до драки никому доводить не захотелось.
Самый круглый и плотный гость поклонился еще раз:
— Батюшка ваш ночей не спит. В его летах обременительно! Изводится.
Брови домиком:
— Что же, он не получил ни одного моего письма? Ветер, зеркало поверни… Да, так.
Кругленький отступил на шаг и распахнул глаза шире, чем у любой красавицы:
— А вы ему писали?!
Игра мигом оборвалась. Алиенор вскочила (тюк повалился) и отшвырнула гребень, посланник сперва ухватился правой рукой за эфес, потом левую тяжело поднял к сердцу. Оба хором рявкнули:
— Так вот оно что! Письма… кто-то…заговор!..
— Он жив?!
— Жив, но весьма беспокоится о вашем драгоценном здоровье.
Ветер поднял упавший тюк. Алиенор снова уселась. Посмотрела на далеко улетевший гребень. Спарк подцепил его кончиком «Радуги», с левой руки — и запустил к ногам девушки. Подхватив игрушку, та произнесла почти обиженно:
— Мне же хорошо! Вот если б меня на цепи держали…
— Занятная мысль… — буркнул Ветер-старший. Боярышня, не оборачиваясь, выдернула из сумки полотенце и несильно вытянула им охранника — куда пришлось.
— Что ж, — посланник тоже поискал глазами, на что сесть. Его свитский поспешно сбегал к оставленным лошадям и принес раскладной стул, на котором круглый и утвердился. Посопел, утер лоб рукавом попросту. И вновь принялся за свое:
— Ну хоть навести, совсем на нет изведется… Тут еще наследника назначать. И еще жених твой обиженный. Из-под венца не ты первая исчезаешь, не ты последняя. А что прикажешь теперь делать? Это же оскорбление соседней державе!
— Да вы бы, Андрей слышали, что о нем говорят! — опять брови домиком, — Порядочной девушке за него идти страшно! Как его называют!
— Так ведь и отца твоего тоже почему-то прозвали Грозным а не Лапушкой! — рыкнул круглый Андрей. Девушка прижала пальцы к щекам и расхохоталась в голос:
— Великий Князь Логвин Лапушка!
«Великий… Князь…» — медленно подумал Спарк, — «Так ее хотели за меня выдать еще три зимы назад…А мое прозвище ее напугало… Князь…»
И вдруг — вместо, чтобы соображать, как бы заполучить настоящую княжну — совершенно некстати понял, как подступиться к объединению миров. Там, на той стороне в самом деле медицинский центр. Для виду Китежград какой, Светлояр… ладно, это все можно потом придумать. Сейчас удобное время договориться с местными властями. Чтобы заслонили от неместных…
Наместник переложил оба клинка в левую руку. Громко попросил:
— Подождите. Немного.
Нырнул в шатер, без жалости вывернул к ногам свой вьюк. Выхватил из кучи, живо обернул и защелкнул серебрянный Пояс. Подобрал мечи — опять в левую. Вышел, удовлетворенно отметив, что посол, оказывается, умеет распахивать глаза еще шире. Княжна хихикнула и вежливо прикрыла рот гребнем. Спарк подмигнул. Гребень выпал, а Игнат повернулся к толстяку:
— Мне приятно решить хотя бы одно дело, кажущееся вам таким сложным. Господин…
— Андрей Нишарг из Краснополья, господин Опоясанный, к Вашим услугам и к услугам ваших уважаемых родственников.
— Уважаемый Андрей, пожалуйста, прошу Вас. Не могли бы Вы как можно скорее устроить мне встречу с канцлером Великого Княжества?
— «Канцлер Великого Княжества на переговоры согласился, однако…» Как лучше написать, Спарк?
— Однако сам Князь занят выбором и утверждением наследника. К тому же, до сих пор полагал, что мы украли у него старшую дочь. К тому же, любит колдунов исключительно в жареном виде. И по совокупности всех оных обстоятельств, видал нас в… Предпочитал бы видать нас… Кгхм! Нет, так, пожалуй, писать нельзя…
— Почему же? Спорю на золотой, Скорастадир оценит.
— Рыжий-то оценит. Только мы в Совет пишем.
— На что вообще Совет к делу пристегивать? Разве мы не можем частным образом у Князя откупить кусок земли, да построить что нам угодно?
— Так ведь мы собираемся строить не «что угодно», а платную лечебницу. Кроме земли под ней самой, еще дорога нужна. Через Княжество. Испорчу отношения с соседом, примется он на этой дороге пакостить… Второе, мы пока еще не так богаты, чтобы оплатить доставку строителей аж сюда. Когда Талгир обдумывали, за нами Лес стоял.
— И ты, Спарк, привык опираться на Лес за спиной. Поэтому — признайся честно! — даже не подумал, что можем здесь без Совета обойтись. Хочешь и теперь от имени Леса? Недаром говорят: «Пояс не шуба, а душу греет!»
— Хорошо, я не подумал. Виноват. Но, если не писать в Совет, как тогда к канцлеру идти без верительной грамоты? Я ведь княжне пообещал уладить… И еще. Что тогда девушка до меня не доехала, было удобным поводом при случае князя упрекнуть. Теперь эта зацепка исчезнет. Как потвоему, наши должны об этом знать?
— Ладно, ладно, убедил. Тогда, Рик, про княжну и наследника напиши, и что место мы нашли. Про все остальное не стоит. Когда сможешь отправить?
— Когда угодно. Сяду в шатре, чтоб без лишних глаз. Силы у меня после озера хватает, так что свиток перенесу куда угодно.
— И не забудь в ответ верительную грамоту запросить. Для переговоров. Завтра пойдем дальше, на запад. Как там с дорогами, Майс?
— Я объездил перелески на пол-дня вперед. Кони могут пройти, если на мелкой рыси. Лес больше светлый, подроста мало. Земля поднимается. Болотин вовсе нет. Но зато и ручей мне встретился только один. Надо водой налиться… Нам ладно, в баклажки и на пояс. А коням?
— А коням я сейчас у княжны выпрошу бурдюки. Они-то возвращаются заговорщиков ловить. Пойдут по Тракту, а там и кринички, и колодцы. И еще у пухлого что-нибудь выцыганю… Возможно…
«Потому что хитрый,» — не вслух закончил мысль Спарк. И направился к большому зеленозолотому шатру, где теперь поместили Алиенор. Заполучив искомое, Андрей Нишарг вытребовал еще полную сотню охраны — да не Ратушных стражников ТопРаума, а княжеских личных, которые примчались вчера под самый закат. Они же привезли и зелено-золотой двухслойный шатер; пару горничных взамен Лисы; пятерых конюхов и кузнеца с инструментом; разборную походную кровать; серебрянную посуду, круглое зеркало величиной с хороший щит; погребец с выпивкой, красивый кованый треножник и котел; даже костяные ложки — множество людей и вещей, без которых Алиенор до сих пор превосходно обходилась. Ветры, старший и младший, теперь только похаживали да покрикивали. Они первыми заметили наместника и провели через кольцо стражи. Преувеличенно вежливо попросили подождать перед входом. Отловили горничную — быстроглазую светловолосую девушку, на пол-головы выше Спарка. Велели доложить. Девушка сунулась было внутрь — едва успела отклониться.
— Хорошо, что явился, — вышедшая Алиенор подкидывала на ладони тот самый гребень. — Надо тебе кое-что рассказать. Ветер, проводи!
Девушка направилась к озеру. Проводник двинулся справа, а старший из пары Ветров послушно зашагал следом.
— Сначала спрошу… можно?
Спарк молча кивнул.
— Тебе тогда… доложили… что я сбежала?
Утвердительный наклон головы.
— И что ты подумал?
Наместник пожал плечами. Положил пальцы на холодные серебрянные квадраты — Пояс звякнул. «Почему бы и не рассказать? Кому это сейчас интересно?»
— Вряд ли ты знаешь, госпожа, что я десять здешних лет ждал свою девушку. Любимую… — теперь Игнат мог произнести это без подросткового стеснительного хихиканья. — Она же, появившись в угаданном месте, переехала в ГадГород раньше, чем нам удалось встретиться. Я направил туда посла… Сэдди Салеха… а ему отрубили руки. Нарочно, чтобы вызвать нас на бой и разбить, оперевшись на мощные укрепления города.