— Так, слушай, — начал он. — Я знаком с девушкой и точно знаю, что она в меня втрескалась, но она отказывается это признавать.
Я запрокинула голову и застонала.
— Вопрос стоит так: что мне сделать, чтобы она это признала и наконец провела лучшую ночь в своей жизни?
Больше всего на свете мне хотелось положить руки ему на шею и сжать пальцы изо всех сил.
— Вопрос в том, для кого эта ночь станет лучшей в жизни, — вмешался в разговор Себастьян, приподняв брови.
Я поблагодарила Себастьяна, а потом обернулась к Элиасу.
— Я могу сказать, что тебе делать.
— Что? — он подвинулся чуть ближе ко мне.
— Сними комнату в заливе Гуантанамо и возвращайся назад, когда я доучусь и сменю фамилию.
— Ты же это не всерьез, крошка, — заулыбался Элиас.
— Точно, — ответила я, — гораздо больше мне нравится вариант, в котором ты вообще никогда не возвращаешься. — Я повернулась к нему спиной и снова отодвинулась.
— Элиас, — сказал Энди, — почему ты просто не скажешь ей, что она тебе нравится?
Ну вот, теперь его друзья сговорились против меня.
— Эмили, — сказал Элиас, но я никак не отреагировала. — Пожалуйста, Эмили, посмотри на меня.
— Зачем?
— Пожалуйста.
Нечто в его голосе заставило меня обернуться. Я взглянула Элиасу в глаза. Он смотрел на меня так, что я просто не могла отвести взгляд.
— Эмили, ты мне нравишься… — начал он.
У меня перехватило дыхание, и меня словно обдало жаром с ног до головы. Ну почему эти слова не могут быть правдой? Я снова отвернулась к костру.
— Я тебе не верю, Элиас.
— Вот поэтому, — сказал Элиас со вздохом, обращаясь к Энди.
Следующие четверть часа мы с Элиасом не разговаривали. Настроение у всех присутствующих было веселым, происшествие с Джессикой незаметно отошло на задний план, но между нами с Элиасом, казалось, стоит невидимая стена. И это было странно, потому что обычно стены возводила я, а он всячески пытался их преодолеть.
Тем сильнее я удивилась, когда снова услышала от него свое имя.
— Алекс, скажи-ка, — обратился Элиас к сестре, — Эмили всегда такая… зажатая?
Я уставилась на него с открытым ртом, а потом стукнула его по плечу.
— Ты совсем сдурел?
Элиас рассмеялся.
— Ладно, давай перефразируем. Она такая только со мной или с другими мужчинами тоже?
Алекс задумалась, поглаживая пальцами руки Себастьяна, который обнимал ее сзади. Ожидая ответа, Элиас отхлебнул воды из бутылки.
— Ну да, — Алекс наконец прервала задумчивое молчание, — может все дело в том, что она девственница?
Элиас фонтаном выплюнул в костер воду, которую перед этим набрал в рот. Он с трудом откашлялся и не поднимал голову, будто не мог поверить в то, что услышал. О чем Алекс говорит?
— Девственница? — произнес Элиас, запинаясь. У него в глазах стояли слезы от недавнего приступа кашля.
— Конечно, конечно, — сказала я. — Ты думаешь, придурок, что я для тебя себя берегу?
Я отлично могу представить, какие ассоциации вызывает у мужчин слово «девственница».
— К чему ты рассказываешь эти небылицы? — спросила я Алекс, но она в ответ только рассмеялась. Остальные смотрели на меня так, будто не знали, тоже посмеяться или всетаки посочувствовать мне.
— Боже мой, Эмили… ты девственница! Умоляю, пошли со мной в палатку, я буду очень нежен! — проговорил Элиас, запинаясь.
Я схватилась за голову.
— Какая чепуха, Элиас! Мне двадцать три! Я что, сижу тут, приставив дуло к виску? Нет? Так прекрати эти разговоры про девственность! — я перевела взгляд на Алекс. — Сейчас же исправь то, что натворила!
— Ну, может, ты не девственница в прямом смысле этого слова, — хмыкнула она.
— Что значит «в прямом смысле»? Алекс, прекрати сейчас же! А то твой братец-террорист никогда не оставит меня в покое!
— Я имею в виду, что ты снова можешь считаться девственницей.
— Что за чепуха? И вообще, почему мы обсуждаем при всех мою сексуальную жизнь? — мой голос становился все громче и громче.
— Скажи откровенно, Эмили, когда у тебя последний раз был секс? — спросила Алекс безмятежно.
Я шумно выдохнула, но ничего не ответила. Когда там вышел первый альбом «Битлз»? Я почувствовала на себе взгляды всей компании и покраснела до кончиков ушей.
— Вот видишь, — рассмеялась Алекс, — ты сама уже не помнишь.
— Я все помню, — сказала я сердито. — Только это никого не касается.
— Она сама не помнит, — пропела Алекс.
Нет, ну вы посмотрите на эту паршивку! Почему я до сих пор не свернула ей шею?
— Не стоит переживать по этому поводу, Эмили, — сказал Элиас, снова придвигаясь ко мне. — У меня тоже секса не было уже три месяца.
Три месяца? Кого он пытается обмануть? Сказал бы сразу, что трахался позавчера.
— Для Элиаса это долгий срок, — подал голос Энди.
— Алекс, я тебя ненавижу! Ненавижу!
— Да ладно тебе, я же не со зла. И ведь это чистая правда, — сказала Алекс, пожав плечами.
Я прищурилась.
— Ты, наверное, думаешь, что если ты встречаешься с мистером Совершенство, красавчиком, который предугадывает твои желания и не торопится с сексом, то ты можешь молоть языком направо и налево?
Я взглянула на Себастьяна, но он только поднял руки, явно довольный таким описанием.
— Эй, я тоже подхожу по всем параметрам, разве что кроме «не торопится с сексом», — вмешался в разговор Элиас, которому я ответила мрачным взглядом.
— Я просто хочу сказать, что не обязательно защищаться ото всех и каждого, — сказала Алекс.
— Я защищаюсь не ото всех и каждого, а только от твоего брата-придурка! А теперь давайте сменим тему!
— Придурка? — переспросил Элиас.
— Вот именно, придурка! А теперь прекрати доводить меня!
Но в ответ Элиас только улыбнулся. Я заскрипела зубами.
— Взять хотя бы Луку. Почему ты никак с ним не встретишься?
Как она могла об этом заговорить? Я уставилась на Алекс, не веря своим ушам. Мне захотелось ее прибить.
— Кто такой Лука? — спросил Элиас.
Вот, я же говорила, с ней давно надо было расправиться с особой жестокостью. Например, содрать с нее кожу картофелечисткой!
— Скажи-ка, Алекс, — прошипела я, — Себастьян уже видел твои трусы со смурфами?
Да, это было объявление войны, которую Алекс обязательно проиграет. Она побледнела.
— Трусы со смурфами? — спросил Себастьян, так высоко подняв брови, что Алекс тут же залилась румянцем.
Получи, зараза!
Но самое обидное, что Себастьян посчитал это милым. Боже мой, он что, гей?
Весь прошлый час был ужасен, так что я надулась и замолчала. Разговоры постепенно стихли, а парочки сели еще ближе друг к другу. Софи и Эвди целовались, совершенно не обращая внимания на остальных, Алекс и Себастьян недалеко от них ушли, разве что они иногда прерывались на то, чтобы прошептать друг дружке на ухо какие-то смешные глупости.
Я сидела, скрестив ноги и слушая песню «Ненормальная» группы «Васт», и перебирала пальцами травинки, полностью погрузившись в свои мысли. Элиас полулежал рядом, скрестив ноги и опершись на локоть. Я спиной чувствовала на себе его взгляды, но, по крайней мере, больше не ловила их краем глаза.
«Ты мне нравишься, Эмили…»
Эта фраза не давала мне покоя, звуча бесконечным эхом у меня в голове. Я понимала, что этим словам нельзя верить, но что было бы, если бы они оказались правдой?
Он вообще мне нужен? Я не могла ответить на этот вопрос. Чутье подсказывало мне, что Элиас — это не тот человек, к чьим ногам стоит складывать свое сердце. Даже если случится невозможное и у него действительно возникнут ко мне чувства, как, скажите, пожалуйста, удержать такого парня, как Элиас? Легче поймать руками ветер.
Меня накрыли воспоминания о прошлом, и нахлынули тогдашние эмоции. В груди разлилось что-то густое и невыносимо тяжелое, и мне стало трудно дышать. Никогда больше я не хотела испытать то же, что в прошлый раз. Второй раз я этого не переживу.
«Некоторые прячутся под масками, потому что боятся боли».
Себастьян. Мы были слишком мало знакомы, чтобы он мог с уверенностью так обо мне говорить. Я была уверена, что он имел в виду не меня, и его слова теперь не давали мне покоя, как постоянное жужжание над ухом.
Я осознавала, что Элиас тогда разбил мне сердце. И для меня этот опыт не прошел просто так. Иногда можно смотреть на что-то и не видеть этого. Но рано или поздно наступает момент, когда реальность становится невозможно не брать в расчет. Неудивительно, что все мои отношения были поверхностными и несерьезными. Подсознательно я выбирала тех парней, к которым испытывала очень слабые чувства, чтобы не терять контроль над ситуацией.
Любовь — это дар, который придает существованию смысл и делает жизнь прекрасной. Но в то же время любовь обладает такой властью, несет в себе столько тьмы, что ее тень может затмить все. Любовь может разрушить все, чего человек достиг, и может заставить его ненавидеть самого себя…
Я опустила голову. Мелодия была такой печальной, такой наполненной эмоциями. В одну секунду тебе кажется, что ты вот-вот взлетишь, но в следующую секунду крылья наливаются свинцом и тебя тянет на дно, где бездна готова тебя поглотить. Слова песни скользят по поляне, как шелк, и кажется, что сейчас они рождаются впервые именно для этого момента. Каждая строчка так точно описывала меня, что я покрылась мурашками. Я смотрела в огонь, наблюдая за тем, как пламя то наступает, то отходит назад, но все равно уничтожает то, что его питает. В конце концов от хвороста останется только кучка углей в напоминание о круговороте жизни.
Словно во сне, я почувствовала, как моей спины коснулась чья-то рука. От нее шло тепло, которое окутало меня всю. Прикосновение было нежным и легким, как жест любви. Но, к сожалению, все было не так.
— Элиас… — произнесла я хрипло. Он сразу же убрал руку, и меня охватил холод.
— Прости, — ответил Элиас, снова садясь слишком близко ко мне. Он уставился на мои руки, запу