— Ой, будто ты после каждого секса предлагаешь девушке выйти замуж. Только они почему-то каждый раз тебе отказывают и приходится искать новую кандидатуру.
Мои обвинения приняли молча. Оно и правильно! С правдой не поспоришь.
— Согласен. Именно поэтому я не хочу, чтобы сегодня было как всегда у нас обоих. Не хочу, чтобы утром ты с первыми лучами солнца убегала из моего дома.
Я не видела его глаз, но той чувствительности, что звучала в мужском голосе, мне хватило, чтобы мурашки по коже побежали. Так бывает, когда фильм смотришь и в особо трогательный момент тебя пробивают эмоции.
— Почему сразу убегаю! Может, ты меня теперь фиг выгонишь? — решила возразить на его правдивую заметку о себе.
— Нет. Сам видел.
Я снова удивилась. Откуда такая осведомленность о моей личной жизни? О чём и спросила Сокольского.
— Я следил за тобой. После той встречи в клубе, когда ты отплясывала со своим Костиком.
Я даже прервала своё занятие-изучение пальчиком множества линий его татушки на лопатке. Сначала не могла понять, о чём он, а потом возмутилась. Слежка?!
— Вспомнила, ты тогда со школьницей мутил. Всю ночь что ли караулил?!
Малыш молчал. Охренеть!
— Ау! Углубился в воспоминания о школьнице?!
— Ами, перестань! Она была совершеннолетней, и вообще меня друг попросил сходить с ним на свидание. Я, вроде как, шёл в комплекте для подруги его девушки.
— Малыш, ты у нас просто святой, а вокруг тебя только грешники. Пошла я отсюда, пока честь твою своей грязью не замазала.
Быстро отлепилась от горячего тела, хотя ой как не хотелось уходить в холод. И не ушла.
Ник был по обыкновению быстрее меня, так что обхватил за талию и вернул обратно, едва я успела коснуться пола пальцами ног.
— Ами, прекращай! Ты пришла холодная как сосулька. Да и сейчас ещё не совсем согрелась. Лежи…просто спокойно.
Мы сменили позу. Теперь я была к мужчине спиной, ощущая всем телом его рельефы. Хотя об этом лучше не думать!
— Я люблю прохладу, так как мне чаще всего жарко в любое время года, а сейчас летом так особенно. Прости, что не подумал о твоей слишком теплолюбивой итальянской коже, — оправдался Сокольский и ещё крепче прижал к себе, заодно обхватывая мои ноги- ледышки своими.
Обижаться передумала, вроде, мне уже не пять лет. И вообще, иногда нужно проиграть один бой, чтобы выиграть всю войну.
Вот только в данную минуту меня смущало полное отсутствие сна. Ни в одном глазу!
— Я не хочу спать… а просто так лежать — это дико скучно и … непривычно! — возмутилась я.
— Мы можем поговорить.
— Малыш, если ты не в курсе, то разговоры ведутся после секса, а не до него.
— А давай вместо него!
Гениальное решение! С таким я ещё не сталкивалась. Пришлось согласиться, а заодно можно продолжить начатую тогда на стройке игру в вопросы-ответы. Ибо этот мужчина и там спасовал ради сохранения своей личной тайны.
— Почему твой бывший, этот козёл, зовёт тебя Мариной? И бармен мне в день нашей первой встречи тоже так сказал.
Вообще-то вопросы планировала задавать я! Недовольно поерзала попой, задевая чувственную зону моего собеседника. Удлинённый мужской вдох был почти музыкой для моих ушей.
— Владику, когда мы встречались, не нравилось моё настоящее имя. При встречах в клубах я всегда называлась Мариной, простое русское имя. Никаких сложностей. Вот этот уродец решил продолжить так меня звать, — созналась я в своей маленькой хитрости. — Мне, в принципе, нравится! Это, вроде, ника на сайте и заодно реальное имя в сохранности.
Снова вспомнила те времена и ещё раз мысленно удивилась себе прежней. Конечно, когда этому фермеру что-то надо, он ведёт себя иначе, но всё равно! Как я могла проморгать симптомы полного дебила?! Эх, Марина — зелёный помидор!
— У тебя красивое имя. Глупости всё! У меня на имя Марина вообще с некоторых пор аллергия.
Ответ Ника, как всегда, был безапелляционным. Да уж, моя злая шуточка могла не только «аллергию» вызвать.
Но своё настоящее имя я, на самом деле, любила и даже тихо гордилась.
— Да… — улыбаясь приятным воспоминаниям, протянула я. — Это папа меня так назвал. Мама поначалу жутко спорила с ним, но в итоге сдалась. В знак компенсации отсутствия сына.
— Вот правильно! — солидарно согласился Сокольский. — Последнее слово должно быть за мужиком.
Мой папа такой! С ним невозможно договориться, если он что-то для себя решил, то пусть все и вся обождут в сторонке. Это качество и во мне! Наверное, поэтому мы с ним всегда на грани лезвия, а мама наш спасательный маяк, наша бухта примирения, понимания и безграничной любви.
— Уверена, он с тобой согласится и руку пожмет! Вы с ним похожи, — вырвалось у меня, а лишь потом пришло осознание, как это двусмысленно прозвучало. — Это, если что, не намек на знакомство!
Сокольский только хмыкнул. Очень так выразительно, что его дыхание пришлось на мой затылок и шею, вызывая чувственное нервное подёргивание. Это когда одновременно щекотно и возбуждающе.
— Так откуда такое необычное имя? — напомнил Малыш тему нашей беседы.
— Это длинная история.
— Так я и не спешу!
Придётся рассказывать! Это гораздо лучше, чем думать о мускулистом теле позади меня.
— Мой дорогой папочка коллекционер различных ликёров, но его самый любимый — из сорта «горькой вишни» (L'Amarena), который широко известен во всей Европе, но особенно любим в Италии. Если верить легенде, то этот напиток привез из заморского похода римский полководец Лукулл. Из «горькой вишни» и сегодня готовят джемы, а также ликеры «Амарель» и «Морелло». Угощение из плодов вишни считалось изысканным лакомством, и в те времена было доступно не каждому, только привилегированному классу людей. А ещё Амарена может и убить! Если в какое-либо изделие попадут семена из её косточек, то человек может реально и жёстко отравиться.
— О, мне кажется, тебе очень подходит это имя. Так сказать, отражает твои составляющие. Аристократка, готовая на всё, даже уготовить смерть.
Я улыбнулась. Малыш сел на своего любимого конька — истязание меня в словесной перепалке. В принципе, я тоже могу поучаствовать!
— Хорошо, с моим коварным именем разобрались! Как насчёт истории о твоём? Кто решил называть тебя Никиткой? Случаем не в честь богатыря Никиты Добрынина? Наверное, ты был славным и упитанным крепышом?
— Как раз нет…маленьким заморышем, как говорила наша нянька. Кто и в честь кого, я не знаю, вообще детство лет до шести не помню.
Я нахмурилась…как-то странно это… и с мамой у него были проблемы.
— Мне и фамилию воспитатели дали. Я только имя знал и в каком месяце родился. Число выбрали то, когда в детский дом привезли.
Детский дом???!!!
— А твои родители? — севшим голосом спросила я, чувствуя, как от предчувствия нехорошего ответа холодеют пальцы на руках.
— Отца не знал, а мать, вроде как, алкоголичка была, жили в глуши какой-то. Так что представители социальной защиты увезли в город.
У него даже голос не поменялся. Словно прогноз погоды вещает.
— А мама? Она теперь где?
— А хрен её знает. Не интересует.
— Но как так? Это ж… — меня перебили.
— Тема закрыта! Я и так сказал больше, чем планировал. Предлагаю на этом завершить наши разговоры.
Ммм… хотела возмутиться, но не стала. Сокольский тоже упрям. В наказание выгонит в свою комнату, а мне хочется тут остаться.
В голове бродили разные мысли, и в свете новой информации мне стал более понятен Малыш в своих жизненных принципах.
Конечно, его детство было не сказкой, но ведь всё зависит только от нас. Выбор всегда есть! Ведь так?
Глава 20
Амарена.
Я уснула. Правильнее будет сказать — вырубилась, зависнув в своих переживаниях. Столько эмоций навалилось, что не сразу смогла их переварить.
И снова этот незнакомый противный звук мобильного, что меня и разбудил.
Приоткрыв глаза, обнаружила себя по-прежнему в кровати Сокольского с его рукой под моей головой.
Неплохо улеглась!
Ник что-то рыкнул нечленораздельное в трубку, а потом, бросив мобильник на прикроватную тумбочку, развернулся ко мне лицом. Его карие глаза так внимательно меня изучали, что даже стало не по себе.
Представляю, как я сейчас выгляжу: волосы в стороны, как у бабы-яги, отекшие глаза, а ещё я и слюну могу на подушку пустить. Вообще, зрелище в любом случае далеко не гламурное.
Вот только чем дольше он смотрел в этой звенящей тишине, тем больше я чувствовала себя неловко. Кажется, даже щёки стали гореть?!
Решила попросить прекратить досмотр моей личности, но сказать ничего не успела.
Снова ожил мобильник. Ник, чертыхнувшись, легонько щёлкнул указательным пальцем кончик моего носа и сел спиной ко мне, свесив ноги с кровати.
— Вы там охренели?! — а вот и «доброе утро» начальника для своих подчинённых.
Все боссы-мужчины одинаковы!
— Семь утра, и это третий дозвон. Чего вам там не спится? Не работается? — продолжил своё «приветствие» мужчина и, сделав паузу для ответа звонившего, продолжил. — Я поздно лёг, а ты пытаешься вынести мне мозг и при чём весь сразу.
Снова едва доносимый шелест эмоционального монолога звонившего. Кто-то там явно оправдывался, а Малыш при этом пребывал в состоянии гневных разрушений.
Надо бы спасти несчастного. Это же по моей вине господин начальник охраны сегодня недоспал положенных часов. Так что медленно и тихо, дабы не спугнуть жертву, подползла к мужской спине.
На меня практически обвиняюще смотрели глаза мудрой совы. Показала ей язык и вернулась к прежней затее. Надо расслабить этого ворчуна, ну, или хотя бы принять «огонь» на себя. Скользнула ладонями по коже лопаток, перетекая на плечи и ключицы, чтобы в итоге сосредоточиться на напряжённых мышцах шеи. Такая скованность, словно Ник рядовой грузчик, а не руководящая личность.
Сокольский поначалу дернулся, а широкая спина напряглась под моими пальцами. Даже успела промелькнуть мыслишка о моём скором отправлении русским матерным домой, но нет. Мне выдали молчаливое согласие на релакс.