Глава 8
«Наверное, я сплю... Неужели это действительно происходит со мной?»
Эдуардо обнимал и целовал ее.
Марианна забыла и о пронизывающей холодной погоде, и о том, что ее джинсы и куртка промокли и сейчас стали просто ледяными после ее приземления на снег. Она приникла к нему, чувствуя тепло его тела, позволяя опьяняющим запахам и сексуальности, исходящей от этого мужчины, воспламенить ее чувства.
Это был первый, по-настоящему страстный поцелуй в ее жизни — полыхающий огонь в середине зимы, — и ей хотелось, чтобы это ощущение длилось вечно...
Но Эдуардо, с трудом оторвавшись от ее губ, обхватил ладонями в кожаных перчатках лицо Марианны и пристально смотрел ей в глаза, словно не мог наглядеться.
Простите за то, что позволил себе эту вольность. Я не должен был этого делать, — сказал он хриплым голосом.
В этот миг Марианна могла думать только об одном: какие у Эдуардо невероятно длинные ресницы и как удачен изъян в виде небольшой горбинки на носу иначе его лицо было бы слишком красивым, неописуемо красивым...
Но я не собираюсь говорить, что жалею об этом, — признался он, криво усмехнувшись одним уголком чувственного рта. — Ведь мне показалось, что я могу умереть, если не сделаю этого!
Марианна, моргая, удивленно посмотрела на него. Его слова вызвали у нее головокружительное чувство наслаждения, словно на нее пролился теплый летний дождь.
Это был прекрасный поцелуй, Эдуардо... видимо, вы большой мастер по части этого.
Она произнесла свои слова с таким нескрываемым удовольствием, что тут же покраснела, сообразив: он может найти ее ответ слишком откровенным. Но почему она должна вести себя так, словно жалеет о поцелуе, когда на самом деле испытывает восхищение?
Марианна хотела отвернуться, но Эдуардо с задумчивым видом крепко удержал ее лицо.
Ваша обезоруживающая честность очень привлекает, не говоря уж о том, что повышает самооценку. Но такая располагающая искренность способна и навлечь на вас неприятности... особенно когда дело касается мужчин. Пойдемте, нам пора возвращаться. Вы замерзли и промокли от снега, вам надо снять с себя мокрую одежду и переодеться во что-то теплое.
Вы правы... холодно. — Обхватив себя руками, сильно дрожа, Марианна смущенно посмотрела на него. — Прогулка в такую погоду взбадривает.
Это уж точно, — весело ответил Эдуардо, наклонился за своей тростью, а потом загадочно улыбнулся: — Хотя я знаю другие способы, не менее действенные.
Эдуардо вернулся в свои апартаменты из персонального тренажерного зала, оборудованного по последнему слову техники, где, не жалея себя, только что прозанимался целый час на «бегущей дорожке». Пройдя в ванную комнату, он включил душ. Тело ныло от нагрузки, но что удивительно, Эдуардо почти не испытывал боли, несмотря на то, что явно переусердствовал в занятиях.
Его шаги стихли на мраморном полу. Воспоминания о том поцелуе, который он украл у Марианны в лесу, вдруг бросили его в жар — жар, который определенно не был вызван физической нагрузкой. Он словно увидел перед собой обнаженную Марианну и в мгновение почувствовал, что она нужна ему так, как ни одна женщина до этого... даже его трагически погибшая Элиана. Притронувшись к своим губам, Эдуардо словно снова ощутил чувственное прикосновение ее влажных свежих губ...
Он вспоминал прикосновение ее тела, прижатого к нему так крепко, что ощущался каждый изгиб ее тела, даже сквозь многослойную зимнюю одежду.
Эдуардо тихо выругался от отчаяния.
Боже правый! Он едва смог сдержать свою страсть. Но его так многое тронуло в Марианне в этот день! Ее смех, например, проникший прямо в его сердце, возродивший давно забытую им способность испытывать радость.
Как много времени прошло с тех пор, когда он с наслаждением шутил? Он даже не мог вспомнить, когда это было. Должно быть, прошли годы... А помогая Марианне встать со снега, он просто оторопел от ее неожиданного веселья! Видя, какой красивой стала от своей раскрепощенной радости, Эдуардо вдруг понял, что ему страстно хочется разделить с ней эту радость... Вновь испытать настоящее счастье вместо горечи и печали. Вспомнить, что значит жить, когда все твои чувства не убиты горем и раскаянием.
Их поцелуй не разочаровал его. Целуя Марианну, он словно чувствовал вкус спелой сладкой вишни в шоколаде, и готов был взорваться от страсти. Настолько, что его руки горели желанием исследовать каждый изгиб ее тела прямо здесь и сейчас, в глуши этого замерзшего леса...
Опустив голову и поняв, что делает с ним эта воспламеняющая мысль, Эдуардо криво усмехнулся. Потом поднял глаза и, уставившись невидящим взглядом в облачко пара, поднимающегося от горячего душа, подумал, как ему приятно, что рядом с ним находится такая завораживающая женщина. Без нее он впал бы в еще большее отчаяние. Впервые за долгие годы она отвлекла его от мрачного состояния духа, возбуждая его страсть, развеивая ужасное настроение, овладевающее им.
Чувствуя небывалый приток сил — нечто давно непривычное для него, — Эдуардо стянул с себя черную футболку и тренировочные штаны, в которых занимался в зале, и с удовольствием встал под живительную струю горячей воды.
Переодевшись в сухую одежду, Марианна бросила мокрые от снега джинсы в корзину для грязного белья, повесила намокшую куртку на вешалку, приняла наскоро душ и спустилась вниз, чтобы начать готовить обед.
Часом позже она поднялась с чайником свежезаваренного чая в кабинет Эдуардо. Деликатно постучав в дубовую дверь, Марианна попыталась справиться со своей нервозностью. Все еще находясь под впечатлением от его поцелуя, она почувствовала, как ее снова охватывает смущение при мысли о том, что она снова окажется в его обществе. И хотя он сказал ей, будто не жалеет, что поцеловал ее, она предполагала иное: в глубине души он пришел к иному заключению.
Да!
Марианна вошла в комнату. Эдуардо сидел за своим столом перед выключенным компьютером, скорее погруженный в свои мысли, чем в работу.
Ей стало интересно: чем же были так заняты его мысли?
Я подумала, что вы, может быть, захотите выпить чашку чаю, — неуверенно произнесла она, ставя маленький деревянный поднос перед ним, на свободное место на его столе.
Спасибо за заботу. Выросший на крепком бразильском кофе, я потихоньку становлюсь приверженцем английской традиции дневного чаепития, — заметил он ласковым голосом. — Возможно, я слишком злоупотребляю кофе, но старые привычки умирают с трудом.
Заставив себя взглянуть ему в глаза, Марианна немедленно почувствовала свежий и, безусловно, эротический запах сандалового мыла, которым веяло от него. Не могла она не заметить и кое-чего другого. Русых волос, все еще влажных после недавнего душа. Свежей белой рубашки и джинсов, казавшихся сшитыми специально для его сильного худощавого тела.
И того что он побрился, подтверждением чему служило крохотное пятнышко засохшей крови на его твердом подбородке.
Марианна?
Да?
Вы не сводите с меня глаз, у меня на лице что-то не так?
Извините... я просто думала о своем... — Вспыхнув, она отвернулась.
Потянувшись за чайником, чтобы налить чай, Эдуардо схватил ее за руки и прижал к себе. Она почувствовала, как сильно заколотилось сердце, и искренне испугалась, что может упасть в обморок.
Что вы... что вы делаете?
Теперь я не свожу с вас глаз, — ответил Эдуардо с загадочной легкой улыбкой.
Не говоря больше ни слова, Эдуардо выпустил ее руки и начал расстегивать бесформенный светлый кардиган, который был на Марианне.
А сейчас что вы делаете? — нервно спросила она. Прикосновение его бедер, обтянутых джинсами, словно жгло ее.
Собираюсь снять это, чтобы хорошенько вас разглядеть. Вы, похоже, упорно одеваетесь так, чтобы скрыть свою фигуру, и я этого не понимаю. Вот так значительно лучше. Вы изысканны, просто изысканны. Такая тонкая талия — и при этом великолепные женственные бедра...
Под более чем просторный кардиган Марианна надела только тонкую белую футболку, под которой не было никакого лифчика. Чувственный взгляд Эдуардо лениво, но внимательно скользил по ее фигуре. Неожиданно, без всякого предупреждения, он схватил Марианну обеими руками за бедра и крепко Прижал к себе. Не успела она прийти в себя, как ее губы встретились с его губами, а его язык жадно проник к ней в рот.
Услышав хриплый стон, Марианна с трудом поверила, что это стонала она сама. Ей показалось, что даже ее сознание не принадлежит ей больше, а волна удовольствия и страстного желания с силой прокатилась по ее телу. Это были ощущения, доселе не слишком знакомые Марианне.
Скользнув ладонями ей под футболку, Эдуардо стал гладить и ласкать ее грудь. Закусив губу, Марианна жадно прижимала его голову к себе, ероша пальцами влажные шелковые пряди пшеничных волос. С ее губ сорвался еще более прерывистый стон удовольствия, а возникшее в недрах тела сильное тянущее чувство словно молило об освобождении.
Неужели это то, чего она лишала себя, отказывая себе в интимных отношениях с мужчиной? Не успев задаться этим вопросом, Марианна тут же поняла, что только Эдуардо способен возбудить в ней такое необузданное желание.
Подняв голову и посмотрев на нее взглядом, в котором одновременно читались восхищение и жажда чего-то большего, Эдуардо поправил на ней одежду и медленно поднялся:
У меня к вам вопрос.
Он обвил руками ее талию. Марианна едва дышала.
Если я попрошу вас прийти ко мне сегодня и разделить со мной мою постель, вы придете?
Разбираться в своих мыслях, когда в жилах кипела кровь, было непросто. Но несмотря на то, что тело Марианны жаждало удовлетворения, она, заколебавшись, выдохнула:
А вы не могли бы немного подождать? Дело совсем не в том, что я этого не хочу, просто...
Слишком неожиданно для вас? Конечно, я понимаю...
Он осторожно отодвинул ее от себя, и Марианна почувствовала, как ей сразу стало холодно без него.