- Нет. Раньше. Знаешь, мне казалось, что я так его накажу, и станет хорошо. Морально уничтожу. Вчера я поняла, что так и было. был как-то вечер, когда я переспала с ним и ушла... Ещё до вчера. Я его сломала. И оказавшись с ним в одной постели, по доброй воле и не сопротивляясь себе, я поняла, что мне это нравится. Возможно, только это, но нравится. Ну, как-то просто, по-женски, чисто физически, как секс на одну ночь. Я так думала Я не очень заморачивалась, это не была особенная или лучшая ночь в моей жизни. Просто... в общем, мы как будто встали на одну ступень. Я окончательно перестала быть жертвой и даже сама стала охотником, просто другого сорта. Тогда я ушла. Я не знаю, почему это на меня так подействовало. И я заметила, что он вдруг стал частью семьи. Он перестал быть врагом. Он всё мне рассказал, доверился, стал сближаться со всеми. Он доказал, что я могу ему доверять детей. Он как будто поделил со мной часть ответственности. Потом было подозрение, что он не виноват во всей этой ситуации с Фел. Нельзя меня винить: Фел была важнее моей поруганной чести, тем более что она таковой не являлась. Поругать честь насилием нельзя, это он совершил ошибку и должен был страдать, а не я. Я и не была собой, пока тебе во всём не призналась и не выплакалась. Я все эти пол года была своей тенью, как можно было навредить моей психике?
- Ты не думаешь, что сейчас оправдываешь его? - спросила Пандора.
- Нет, не думаю. Даже Салли со мной согласна.
- Салли… преподша Салли?
- Да, она меня… консультировала. В общем, он меня больше не принуждал. И я стала наблюдать за ним, как за диким зверем, который один раз набросился, но это не значит, что нужно его пристрелить.
- Вообще-то значит, - вздёрнула бровь Пандора.
- Ну хорошо... Может значит! Может я его оправдываю! Я самообманом не занимаюсь, это самоё глупое враньё, какое может быть! Но я научилась его понимать, а он меня. Как будто он был без лица, а потом оно стало прорисовываться.Потом был побег. Странное дело. Но он пришёл, спас, договорился, освободил. И он был таким испуганным, от так хотел всё мне объяснить. Он меня не жалел, а даже поддерживал, берёг. Как будто я была самой нуждающейся в мире. Он уснул рядом со мной на полу, и было очень тихо, Пандора. Я не знаю, как женщины привязываются к мужчинам, но видимо как-то так. Он рассказал всю правду, даже неприятную, и я всё поняла, я даже поняла, почему он приехал, почему он меня ненавидел, почему не появлялся в жизни семьи. Я поняла, что он тоже за Фел! Не за себя, не за Валерию. Он был в курсе всего, он всё знал! Он защищал!
- Он изнасиловал!
- Я не оправдываю, поверь! Я просто об этом не думаю. Я ТОЖЕ совершила своего рода насилие. Господи, да мы оба во всём виноваты, почему ты смотришь так однобоко и говоришь со МНОЙ, а не с НАМИ. Мы оба - жертвы своих... сущностей! И мы оба себе не врали. После вечеринки Валерии… Вчера вечером. Он боялся прикоснуться ко мне, Пандора! Он не просто осознал, что натворил. Его это изнутри грызло! Он смотрел на меня, как на божество, он говорил со мной, как с божеством. Он не смел прикоснуться, и это не шутки, и не игра. Ты же знаешь Тео лучше меня!
- Да. Знаю. На него не похоже. Женщины никогда не вызывали в нём… ничего.
- Он там сходил с ума. Я это видела. И меня это убило. Мне так хотелось… блин.
- Переспать с ним или что?
- Нет, нет. Сделать с ним то же, что он со мной. Ну, то есть, не изнасиловать, конечно. Я почувствовала, что могу с ним сделать всё что угодно. Я когда увидела, как я… действую на него. Блин, я действительно такого ещё не видела. Ни один мужчина меня… так не хотел. Пандора, это что-то высшее.
- Дело же не в сексе?
- Нет. Просто такого со мной ещё не случалось, - Билли забыла на секунду и про Фел, и про температуру. Она села в кровати, натянула повыше одеяло. - Я очень любила Хавьера, правда. Между ними нет ничего общего: это не лучше, не иначе, никак я не буду вспоминать Хавьера особенно в этом контексте. Это было уникальное, невероятное… я не знаю почему. Я не знаю, что именно он чувствовал, представляю, но не знаю наверняка. Но я умирала. Честное слово, я не дышала всю ночь, чтобы не проснуться. Это не секс, Пандора. И тут нет ничего общего с предательством, изменой, инцестом или чем-то отвратительным. Ну бывает же, что двое… встречают друг друга. Подходят друг другу. Мне не было “хорошо”. Мне было “идеально”, “правильно”. Я почувствовала себя на своём месте. Я даже сейчас… хочу туда.
- Стой, - Пандора содрогнулась и посмотрела на Билли немного хмуро. - Ты признаёшься ему в любви?
- Понятия я не имею. Не знаю. Не хочу разбираться, зачем? Я просто открыла в себе то, чего не знала раньше. Я могу это разложить по полочкам, как учил Хавьер. Я чувствую защиту, я чувствую уважение. И ни слова про те эпизоды - он боится уронить с моей головы волосок. Он превозносил меня этой ночью и не испарился утром. Он может решить любую мою проблему. Он не ревнует.
- Да когда ты всё это узнать успела? Ты же не легкомысленная дурочка! Даже в девятнадцать ты такой не была!
- Я в девятнадцать так не бросалась в омут, вот и всё. Ох, Пандора. Вчера он сделал мне комплимент, он видел как я хороша, но ни одного сурового взгляда! Я клянусь. А меня всегда этот собственнический взгляд мужчин раздражает, ты должна это помнить. Как будто мы какие-то вещи, на которые другим нельзя даже дышать. А он восхищался, как будто я с другой недосягаемой планеты. Меня подкупил этот контраст… И ещё кое-что.
- Что? Ты покраснела.
- Мне кажется, что больше никто…
- Прости, Билли, в чём дело? - Пандора села ближе, взяла Билли за руку, и она тут же снова легла на бок и свернулась калачиком.
- У меня такое чувство, что больше мне нигде нет места. Я не могу это объяснить. Я сегодня проснулась и поняла, что мне некуда идти. Он меня разорвал сначала, а потом я как попало себя сшила. И его разорвало, и он себя как попало сшил. И мы... кажется всё перепутали. Что-то безвозвратно ушло, что-то потерялось, что-то появилось. Это какая-то болезненная связь, неправильная. Мы как будто два душевнобольных человека.
- Ладненько. Билли, но это ненормально, ты понимаешь, да?
- Да. Но некоторые вещи в этом мире ненормальны и должны таким быть. Ты встречаешься с женщиной, и это считают ненормальным. Ты хочешь что-то с этим сделать?
- Нет, - Пандора вдруг опустила голову.
- В чём дело? Я что-то пропустила?
- Потом, сейчас это не важно.
- Пандора?
- Не важно! - она выставила вперёд руки. Билли обеспокоенно приподнялась. - Не сейчас. Не переживай, это не наркотики. Я расскажу позже, когда мы всё решим. Я поняла тебя. Кто-то “болен” гомосексуализмом, а кто-то больными привязанностями. Ты уверена, что это стоит того, чтобы расстроить девочек?
- Нет. Нет… - Билли всхлипнула.
- И ты плачешь. Я не осуждаю. Я родного сына оставила из-за девушки и марихуаны. Прикинь? Но я одумалась. И я его предавала. А теперь вот что. Я не против всего этого, но ты должна понимать, что может так случиться, что Фел по молодости и глупости поставит себя и Тео на разные чаши весов. Их расстроит эта новость. Но это не значит, что ты должна наплевать на свою жизнь и свои чувства. Стой. Не говори, что нет чувств. Я вижу тебя, и, блин, это нормально! Никто в этом доме на самом деле не сомневался в тебе. Ты папу любила! Очень любила! Прошло время, в твоей жизни появилось другое чувство, даже не новое, а совсем другое. Всё. Нечего тут рассуждать больше. Да, я это чувство не понимаю, но говорить тебе, что ты не права, я не буду. Потому что… да. Меня тоже нельзя назвать нормальной, хоть я так и не считаю. И если это и правда твоё место, никто не имеет права тебя осуждать. Ты в этом доме не гостья, ты хозяйка, мать и подруга. Ясно?
- Ясно.
- А теперь соберись, отдохни, реши, что ты скажешь девочкам, а я ещё раз с ними поговорю. И нужно постараться, чтобы всё это не вышло за пределы дома. И Билли, это не значит, что я поняла всё, что с тобой происходит, не значит, что тебя поймут Агне и Фел, но вот что я скажу: мы и не должны понимать. Никто никому ничего не должен, вообще никто и вообще никому. Ты не виновата в том, кто ты есть, я не виновата, Тео не виноват. Агне не виновата, что злится, Фел не виновата, что злится. Мы все люди, и все мы разные. От того, что ты поступишь не так как того хотят другие, ты не станешь виновной во всех грехах, хоть тебя и обвинят. Ты так долго ходила высоко задрав нос, когда за твоей спиной шептались всякие шалавы, что должна уже привыкнуть. Брак с папой был скандалом, это тоже своего рода скандал, ну и что поделать… бывает! Сделай так, чтобы тебе было хорошо, а мы все подстроимся, у нас своя голова на плечах.
И Пандора вышла.
А Билли упала обратно на подушки, невольно улыбаясь и часто дыша.
"Я к нему неравнодушна. Потому что он меня понимает. Почему я так решила? Я. Это. Почувствовала."
Билли достала телефон и не думая стала набирать его номер, понимая, что с момента как занесла его в память - ни разу не звонила. Слышать его голос в телефонной трубке - было странно и необычно.
- Привет, - выдохнул он, в какой-то волнительной агонии, которая ощущалась через сотовую связь.
- Пандора со мной говорила...
- И что ты ей сказала?
- Что мы с тобой больный люди.
- Так и есть, мы с тобой больные люди. Именно так я это про себя и называю. И с самого начала считал тебя раковой опухолью...
- А теперь?
- Теперь мне кажется, что ты моя личная опухоль и виновата только в том, что происходит лично со мной...
- Как точно подмечено...
- Хочешь приду? Выпьем твоего мерзкого виски с молоком.
- И поговорим?
- Хочешь по-настоящему поговорить? Как... всякие парочки?
- Хочу.
- 2 -
Луи Почето служил в доме Остеров уже двадцать лет, с тех пор, как Уна Остер узнала, что скоро в доме появится ещё один ребёнок. Тогда ему представили маленьких Пандору и Тео - очаровательных детей с интересом