Нина вспомнила дом родителей отца, пустой и мрачный в сравнении с Терезиным.
— А семья Вега… Ay, dios mío![34] Совсем раздавлены горем. — Она вцепилась в руль. — У них не дом, а мавзолей. Оба сына умерли молодыми, какой кошмар!
Наконец Уэйд заговорил:
— Тогда ваше появление для них большое счастье. Вы вернете то, что судьба у них отняла.
Нина впервые выразила вслух терзавшие ее сомнения:
— Я ведь им солгала. Что они обо мне подумают, когда узнают? Они хотели услышать о пропавшей внучке, а я стояла рядом и только сыпала им соль на раны… Напоминала об утрате и не давала никакой надежды!
— Мы уже это обсуждали, когда решили пока скрывать ваше родство, — заметил Уэйд. — Им нельзя было рассказывать о вас.
— Вряд ли они примут такое объяснение, — хрипло произнесла она. — И меня саму…
— Близкие вместе преодолевают трудности, — успокоил профайлер с уверенностью, которую Нина отнюдь не разделяла. — Знаю, звучит непривычно, ведь у вас раньше не было семьи. — Помешкав, Уэйд все же спросил: — Вам незнакома безусловная любовь?
Она только помотала головой, не рискнув заговорить, — вдруг дрогнет голос.
— Родная кровь много значит, — тихо сказал Уэйд. — Пусть вам пока и сложно это понять.
Геррера проглотила комок в горле и поделилась еще одной проблемой:
— Перес что-то заподозрил.
— Как?
— Он ведь детектив; почуял неладное, когда мы ходили к Вега. Спросил меня, в чем дело, а я отмахнулась.
— Придет время, расскажете. Когда закончится расследование.
— Он разозлится.
— А вам небезразлично его мнение, верно? — Профайлер бросил на нее пристальный взгляд.
— Уэйд, хватит психологических штучек!
— Очевидно, он питает к вам чувства, а вот что испытываете вы, я не понимаю.
— Мне сейчас не до романов.
— Это не ответ, но ладно. У вас не лучшее время для отношений на расстоянии… и вообще отношений. — Нина покосилась на коллегу, и он продолжил: — У вас и так голова идет кругом, не до того.
И снова воцарилась тишина. Геррера любовалась офисными комплексами, высокими арками и каменными фасадами торговых центров:
— Красивый город!
— Я прочитал в интернете, что Меса сочетает в себе и классическую, и современную архитектуру. Эдакий перекресток стилей. Мы сейчас в новом районе.
— Номера домов идут по возрастанию, — заметила Нина, когда машина свернула на нужную улицу. — Справа нечетные, слева четные.
— Скоро приедем, сбавьте скорость, — попросил Уэйд.
— Тут же элитный район! Если будем долго здесь болтаться, жильцы сообщат в полицию о подозрительной машине.
— Смотрите! — Уэйд показал пальцем. — Его сосед.
Грузный лысеющий мужчина катил по улице мусорный бак на колесиках. Точно такие же контейнеры стояли почти на каждой дорожке у домов. Прищурившись, Нина разглядела на всех три стрелки, образующие треугольник.
— Похоже, завтра мусор увозят на переработку, — сделала вывод Нина.
Неуклюжий сосед с грохотом волочил бак по гравию, а тот болтался из стороны в сторону, рискуя вот-вот перевернуться. Наконец мужчина дотащил мусор до точно такой же синей урны у дома Форджа, доковылял обратно и закрыл за собой дверь.
Нина вспомнила, как Брек стянула ее банку содовой в «Конференц-зале».
— Фордж живет один, правильно?
— По словам Брек, да. — Уэйд прищурился. — Что вы задумали?
— Старый добрый способ — порыться в мусорке. — Только профайлер открыл рот, она предупреждающе выставила ладонь. — Знаю-знаю, нам нельзя на его участок! А вот урну трогать можно, она на улице, в общественном месте. — Нина многозначительно помолчала и добавила: — Фордж передал содержимое в службу переработки. Значит, никакого вторжения в личную жизнь мы не совершаем.
— Формально нет, но…
— Бакстон очень обрадуется, если мы добудем генетический материал подозреваемого и сравним с первым, из дела Ла Йороны. Фордж испарился. Найдем совпадение ДНК — и ордер у нас в кармане! Кто знает, когда выдадут разрешение на обыск кабинета… Допустим, специалисты придут к Форджу в офис сегодня, какая разница? Там полно посторонних следов!
— Вот залезем в помойку, как бешеные еноты, а сосед возьмет и позвонит в полицию! Что тогда?
— Успеем уехать, — уверенно ответила Нина. — Передайте набор для взятия улик. Мне нужны перчатки и два пакета.
Уэйд устало вздохнул и открыл дверцу.
— Давненько полицейские не грозили мне пистолетом и не требовали документы, — с притворной печалью заметил он. — Вспомню былые деньки!
Затем поднял с пола у заднего сиденья чемоданчик и протянул Нине. Она вытащила необходимое, и агенты неспешно направились к дому Форджа.
Подтолкнув коллегу локтем, Нина кивнула на маленькую камеру на стене.
— Могли бы не осторожничать. — Покачав головой, она натянула перчатки. — Наверняка Фордж наблюдает за нами с телефона.
Уэйд ничуть не встревожился.
— Мы уже выдали себя звонком в «Джекстон», ничего страшного.
Приятно, что Уэйд сказал «мы», но в промахе Нина по-прежнему винила себя.
Через десять минут они вернулись во внедорожник, неся в руках плоды трудов — четыре пакета с уликами. Нина сняла перчатки и засунула их в пакетик, обработала руки антисептиком и завела машину.
— Давайте позвоним Пересу. Пусть встретит нас в лаборатории и договорится побыстрее провести анализ.
Уэйд нажал кнопку быстрого дозвона и прижал телефон к уху.
— Или мы нашли ключевое доказательство… или своим фокусом все бесповоротно испортили.
Глава 44
Уверенность Нины была напускной, и она уже приготовилась к выговору от босса. К счастью, Бакстон выслушал объяснение агентов и согласился: эпизод с урной не нарушил закона и принес пользу.
Перес позвонил доктору Ледфорд и договорился, чтобы у Нины приняли образцы и сравнили их с генетическим материалом из дела Ла Йороны.
Всю дорогу из лаборатории в оперативный штаб Геррера думала о Фордже. Сколько жизней он разрушил, сколько причинил страданий всем, кто к нему приближался: сестре, родителям, товарищу, бывшей жене…
В командном пункте Уэйд пересказал агентам разговор с Гейл. Когда он закончил, Нина подытожила свои наблюдения:
— Я бы сравнила Форджа с черной дырой. Стоит только оказаться рядом, он засасывает тебя в бездну. — Она повернулась к Уэйду и Кенту. — Впрочем, послушаем судебных психологов.
— Довольно точное определение нарцисса-психопата, — принял эстафету Кент. — Полное отсутствие чувств в нем сочетается с умением притягивать жертв и уничтожать их, если они не успевают спастись от его влияния.
— А разве нарциссы не эгоисты, которые считают себя лучше всех? — удивился Перес.
— Всеобщее заблуждение. На самом деле они маскируют неуверенность в себе.
— Нарциссизм вызван неадекватной самооценкой, — вставил Уэйд. — Эти люди живут в постоянном страхе, что окружающие догадаются об их притворстве. Они терпеть не могут, когда внимание или похвала достаются другим, — нарциссы уверены, что это умаляет их собственные достижения. Они хотят казаться лучшими во всем и постоянно говорят о себе. Они обманывают и манипулируют, лишь бы не признавать ошибку, даже самую незначительную. Показать слабость для них смерти подобно.
— Выходит, под хвастовством и ложью скрываются боязнь отказа и мнительность? — уточнил Перес.
— Именно! — кивнул Уэйд. — Добавьте антисоциальное расстройство личности — и получите бомбу замедленного действия. Вообразите все эти черты в безжалостном, умном, холодном человеке, способном без малейшего раскаяния устранить любого, кто встанет у него на пути.
— Не забывайте об умении очаровывать и виртуозно лгать, — напомнил Кент. — Такая у них суперспособность.
— Как это относится к Форджу? — спросил Бакстон.
Пока Нина с Уэйдом допрашивали Гейл, босс велел команде и Пересу собрать разрозненные детали дел, открытых по всей стране за почти тридцать лет.
— Зная особенности характера Форджа, мы можем понять, почему он слетел с катушек. — Уэйд сложил пальцы домиком. — Во-первых, дело в стресс-факторе. Форджу исполнилось двенадцать, когда родилась его сестра. Он ее не хотел, воспринимал как угрозу, а потому избавился от нее.
— Жуть! — прокомментировала Брек. — И правда антисоциальный тип.
— Его приговорили к колонии до совершеннолетия. Неудивительно, что там он по-прежнему проявлял жестокость и эгоизм, — продолжил Кент. — Более того, эти качества даже обострились — Фордж вынужден был соревноваться с другими подростками за внимание.
— Он завоевал симпатию персонала и травил товарищей по несчастью, — подхватил Уэйд. — По словам Кэйхилла, ему все сходило с рук, пока не вмешался второй стресс-фактор. Тогда маска Форджа дала трещину.
— Его мать убила мужа и себя в день рождения сына, — включилась в обсуждение Нина. — То есть на следующий «високосный день».
— Полагаю, для матери дата тоже стала триггером, — вставил Кент. — Шестнадцатилетие сына, день смерти дочери… Двадцать девятого мать Форджа потеряла обоих детей и не вынесла горя.
— Мать умерла, и Фордж больше не мог напрямую отплатить ей за предательство, — подытожил Уэйд. — Он начал мстить опосредованно, убивая жертв и перекладывая вину на чужих матерей. Он делал все, лишь бы женщин осуждали, а родные от них отвернулись. Он хотел, чтобы люди ненавидели и порицали их — как в свое время его.
Вот как проводил параллели больной разум Форджа!.. Нина все сильнее злилась, слушая анализ профайлера.
— Он мучит женщин, символизирующих его мать. Перед смертью он дает каждой понять: все, кого она любит, кем дорожит, — мертвы.
Как же мучилась Мария — и морально, и физически! Нина представила ее лицо, и в голову пришла Тереза. Сестры были так похожи… Когда прогремела история Ла Йороны, Тереза тоже немало выстрадала, как и все местные жители. Фордж наверняка ликовал — его план отлично сработал!
Нина застыла, неожиданно осознав: Уэйд говорил о ее родных. О ее матери.