Сверкнула вспышка, и в ту же секунду — ба-бах! Опять все эти «ш-ших! — фырр! — мяу!» осколков, к которым на сей раз добавилось звонкое «тюннь!» от удара по макушке Юркиного шлема. Не будь этой тяжеловесной железяки, осколочек, поди-ка, сантиметра на три въехал бы внутрь черепной коробки Тарана и, возможно, избавил бы его от гнетущей перспективы дожить до старости.
Однако все это было сущей ерундой по сравнению с главным последствием взрыва. С грохотом и грюканьем на пол посыпались кирпичи и брякнулась некая тяжелая доска. Милка вскочила на ноги и очертя голову помчалась в ту сторону. Таран последовал за ней, тем более что «Зена» вновь зажгла фонарь. При свете этого чахлого источника света Юрка увидел несколько окровавленных крысиных тушек — эти несчастные грызуны, на свою беду, произвели шум, встревоживший Милку. Однако в точке «х», то есть в стене, которую они еще несколько минут назад считали непроходимой, зиял пролом. И даже не пролом, а скорее, дверной проем. Не было там никакой мощной кладки, а просто стоял щит из ДСП, обитый стальной сеткой. Поверх сетки с помощью раствора налепили отколотые кельмой тонкие кусочки боковин и торцов кирпичей, которые, если к ним не приглядываться, не ощупывать и не простукивать, могут вполне сойти за настоящие. Хотя бы издали.
Но даже не это было самым главным. Из проема отчетливо пахнуло бензином, резиной и металлом. То есть гаражом, куда стремились «мамонты».
ПО-ГРОМКОМУ
Медлить было нельзя. Те, кто находился по ту сторону проема, конечно, не собирались оставаться равнодушными к этому вторжению. И не остались, вообще-то. Если б они бросили в проем ручную гранату, то все последующие события могли не состояться. Но ребята Седого ответили из подствольника. Граната с шорохом пролетела где-то между Юркой и Милкой и унеслась далеко за их спины, в дальний конец туннеля. Где и шарахнула, устроив целый фейерверк из искрящих по каменным сводам осколков. Но ни один из них ни Юрке, ни Милке не достался. Они чисто инстинктивно плюхнулись на пол сразу после того, как мимо них пролетела граната, а после разрыва почти сразу же в чисто профилактических целях прострочили темный проход из автоматов. Не разглядевши, по сути дела, противника. Дали по две длинные и тут же откатились за углы проема.
Целая туча пуль влетела в коридорчик, ранее прикрытый щитом из ДСП, и те самые граждане, которые собирались добавить к подствольной гранате две старые добрые «лимонки» «Ф-1», нарвались на эту тучу. Причем обе гранаты у них уже стояли на боевом взводе, а потому, когда «бойцы», наскочив на пули, повалились на пол, с интервалом в секунду прогрохотали два взрыва. Осколки в основном остались в помещении, находившемся за коридорчиком, лишь несколько штук узким пучком пролетели через проем мимо Юрки и Милки.
— Вперед! — железно-мембранным голосом прорычала Милка и, вскочив на ноги, как танк рванула в коридорчик, поливая пулевым веером неосвещенное пространство перед собой. Трассеры рассекали тьму. Таран проскочил следом за ней и очутился в одном из пустых гаражных боксов. Впереди, где-то неблизко, брезжил тусклый свет лампочки, горевшей под потолком. Он пробивался через многочисленные дырки, оставленные пулями и осколками на тонкой гофрированной нержавейке, из которой были сделаны ворота бокса. При этом слабом освещении Юрка сумел увидеть два искромсанных осколками трупа и благополучно перепрыгнул через них, не поскользнувшись на кровяной луже. Грох! Грох! — Милка прикладом долбанула по засову ворот, а подскочивший Таран каблуком распахнул створку.
Они вылетели в проход между двумя линиями боксов. Юрка сразу узнал это место. Совсем неподалеку отсюда он садился в кузов «каблука» под наблюдением Чалдона. Чуть дальше находился бокс, где Седой вел с ним задушевные беседы, перед тем как повесить на шею мину-плейер, а еще подальше — тот, куда Тарана привезли днем вместе с другими пленниками. Только вот оставил ли их Седой на том же месте? Ведь дверь, ведущая в подземную тюрьму, осталась неприкрытой. Правда, там пожар был, но ведь бензин выгорает быстро…
Рассуждать, однако, оказалось некогда. Со стороны бокса-«офиса» в сторону Милки и Тарана простучала очередь. Видать, шум и гром, которыми сопровождался прорыв «мамонтихи» с «мамонтенком» в обитель Седого, явились для здешней публики чем-то неожиданным. Не иначе, создавалось впечатление, что вломилось не два человека, а гораздо больше. Первая очередь пришлась даже не по воротам того бокса, из которого Милка с Тараном уже успели выскочить, а по соседним. Ясно, что палили наугад, по принципу «пуля виноватого найдет».
Таран с Милкой уже перескочили через проход и в «виноватые» не годились. Юрка лихорадочно вставил гранату в подствольник и наискось приложился по воротам «офиса», целясь в зазор между створками и полом. Шарах! — одну из створок начисто снесло, другую разодрало и смяло как картонку, а Милка, прыжком проскочив вдоль стены, забросила внутрь «офиса» очередную «РГД-5». Бу-бух! — вторую створку тоже выбросило в проход, а из «офиса» повалил дым, и на стенах появились багровые отблески пламени.
Юрка, укрывшись за косяком ворот соседнего бокса, взял на прицел проход, а Милка под этим прикрытием заскочила в «офис». Потом и Юрка перебежал туда же. Там полыхал небольшой костерчик из каких-то бумаг, а также лежал труп в бронежилете и в черной вязаной маске на голове. В углу, у разбитого компьютера, за перевернутым столом, дергался некий стонущий гражданин в изодранной осколками камуфляжке.
Таран выволок раненого из угла и хрипло рявкнул:
— Где Седой?
— Ушел… — пробормотал раненый. — Все ушли… Сволочи! Седой падла! Нас подыхать оставил, а сам ушел! С чуваком одним…
— Куда ушел?
— Не знаю, не видел… Ушел, и все. А мы, дураки, остались!
— А заложники?
— Не знаю… — Раненый обмяк и застыл с открытыми глазами.
Милка сказала нервно:
— Неужели этот гад нас надул, а?
— Хрен поймешь… — проворчал Юрка. — Их одиннадцать было или сколько? Троих грохнули в тюрьме, двоих в том боксе, двоих в этом. Выходит, должно четверо остаться… Ни хрена не сходится что-то.
— Могло кого-то наверху убить, когда наши дом молотили, — прикинула Милка.
— Ладно, поверим жмуру. Значит, ушло двое. И один из них Седой, получается. Неужели он действительно всю братву здесь оставил, а сам ушел вдвоем с каким-то козлом и семью заложниками?
— Что-то не верится… — скептически заметила Милка. — Ему бы эти четверо пригодились. Вдвоем за семерыми углядеть трудно. Может этот, который только что сдох, чего напутал?
— Фиг его знает. Вполне возможно, что мозга за мозгу перед смертью заехала.
— Ты сам-то Седого в лицо хорошо знаешь?
— Знаю. Хотя век бы мне его не знать, паскуду!
— Не этот случайно? — Милка носком ботинка перевернула труп человека в маске, а потом сорвала с него вязаный намордник.
— Нет, это не Седой. У этого рожа хоть и раскурочена, но не такая совсем. Седой, блин, не то на черта похож, не то на инопланетянина… Весь в ожогах.
— А те двое? Которые на гранатах подорвались? Может, он там погиб?
— Навряд ли. Я краем глаза видел — у них волосы на голове были. И уши. А у Седого теперь ни того ни другого нету.
— Ни хрена себе! — подивилась Милка, даже поежившись, кажется. — Прямо Фантомас какой-то!
— Не иначе, они и правда всех увели отсюда, — рассуждал Юрка. — Небось он только припугнул Птицына, что будет сидеть и СОБРа дожидаться. На фига ему сдаваться и Трехпалого сдавать? Или Магомада, к примеру. В тюряге-то они на равных будут.
— Ни хрена-а! — покачала головой Милка. — Если Трехпалый сейчас в области на месте Вовы, то в тюрьме Седого просто прижмут к ногтю. Да и Магомадовы земляки такой подставы не потерпят.
— Правильно! — воскликнул Таран. — Пока наши там наверху шуруют, он постарался от них отгородиться. В 6.30 наши свалят, в 7.00 наедет СОБР. Вот в этот промежуток он и слиняет со всеми пленными.
— И через канализацию уйдет! Бензин-то уж выгорел наверняка! — горячо выпалила Милка.
— Надо люк искать! Пошли! — Таран наскоро заменил магазин, вставил гранату в подствольник и выскочил из «офиса» в проход. В гараже было тихо, создавалось впечатление, что и впрямь никого живых тут нет.
Осторожными перебежками, изредка посвечивая фонариком, добрались до того самого бокса, куда Тарана и прочих привезли сразу после похищения. Ворота были распахнуты, и луч фонаря ничего интересного не высветил. Ни живых, ни мертвых в боксе не было, «уазки»-«санитарки» тоже.
Люка, ведущего в канализацию, здесь тоже не обнаружилось. Почти все остальные боксы были заперты на висячие замки снаружи. Открытыми оставались только те, где Таран с Милкой уже побывали.
Неподалеку от пустого бокса обнаружился въезд на короткий пандус, выводивший к воротам. Юрка с Милкой поднялись по пандусу наверх и убедились, что ловить тут нечего. Раздвижной механизм ворот был сломан, а сами ворота явно выпучились внутрь гаража. Похоже, что они с внешней стороны были чем-то завалены. Кроме того, фонарь высветил три небольших зеленых ящика, горкой сложенных у самых створок. От них тянулись какие-то подозрительные проволочки, прикрученные к воротам.
— Если там тол, — прикинул Юрка, — то весь гараж, пожалуй, завалит…
— Точно, — подтвердила Милка. — Если кто-нибудь завал начнет снаружи бульдозером раздвигать — шарахнет! Пошли от греха…
Никакого люка поблизости от ворот не просматривалось, и они с чистой совестью вернулись в гараж.
— Вон тот проход, что ведет к тамбуру! — Милка указала на небольшую дверцу между двумя боксами. — Ежели правильно помню, конечно.
— Осторожней хватайся! — напомнил Юрка. — Там растяжка может быть.
— Во тебя Седой напугал! — покачала головой Милка. — Всю жизнь будешь взрывчатки бояться.
— Не бояться, а опасаться, — солидным тоном поправил Таран. — В тамбуре-то как было, помнишь?
— Помню, помню… — проворчала Милка и вдруг осеклась, увидев при свете фонаря какую-то тонкую продолговатую штучку, валявшуюся у самой двери. Нагнувшись, она подняла эту фигулинку и показала Юрке. Тарану сперва показалось, будто это обрезок какого-то короткого, но не очень тонкого проводка красного цвета.