Вскоре Виктор Яковлевич сказал, что получил предложение от Госконцерта. Тогда существовало много госструктур подобного плана – Росконцерт, Москонцерт… Госконцерт занимался вопросами гастролей советских артистов за границей и наоборот – иностранцев в СССР. И вот через эту организацию на Векштейна вышли представители британской радиостанции Capitаl radio (Векштейн почему-то называл его «капиталистическим радио»). Они во главе с Джоном Барроузом (не уверен, что точно помню фамилию) приехали в Москву посмотреть коллективы, которые могли бы выступить летом на фестивале, и не где-нибудь, а в Лондоне, в очень известном историческом зале Hammersmith Odeon (сейчас он называется Eventim Apollo). Мы сыграли перед представителем Capitаl radio, для чего вытащили аппаратуру из нашей комнаты в зрительный зал ДК и выступили с полным освещением, с дымом – в общем, со всеми имеющимися у нас эффектами. Он после выступления наговорил нам кучу теплых слов:
– Ребята, круто, играете шикарно! Вас ждет Лондон, это та музыка, которая сейчас нужна людям! Heavy metal – forever!
Мы, конечно, очень обрадовались. Выяснилось, что от СССР должны были поехать две группы – «Ария» и «Диалог» с Кимом Брейтбургом (музыкальный продюсер, аранжировщик и композитор, звукорежиссер, вокалист) – они играли в стиле арт-рок, а я их слышал до этого вообще всего один раз. Все мы очень воодушевились, но, забегая вперед, скажу, что мы туда так и не попали – нас не пустили, потому что тогда можно было получить разрешение на выезд за границу, если проработал в одной организации не менее года. А меня, Удалова и Маврина только в январе устроили в Москонцерт. И хотя Виктор Яковлевич старался пробить бюрократическую машину и до последнего надеялся, но чуда не произошло, и вместо нас поехал «Автограф».
Плакат с оригинальным логотипом, 1987 г.
В феврале 1987 года в Рязани должны были состояться первые гастроли «Арии» в новом составе. В этот момент на нашем пути снова возник Юрий Фишкин. Он помог нам с барабанами. Стоявшая у Векштейна установка TAMA требовала ремонта конструкции, и Фишкин дал нам барабаны «Автографа» – Yamaha, а также согласился сам отрулить весь рязанский тур – а там было заряжено десять концертов в течение пяти дней.
Мы выдвинулись в Рязань. Все выступления там прошли отлично, «на высоком идейно-художественном уровне». Лично для меня это была еще и масса новых впечатлений, т. к. раньше в таких концертах я еще не принимал участия, разве что в качестве зрителя… Я привык к тому, что публика ведет себя куда более спокойно, не так буйно, а здесь был полный отрыв. Люди вскакивали на кресла, кресла ломались… Причем не скажу, что среди зрителей были сплошные поклонники метала, просто тогда, в 87-м году, это было очень популярно. В 1986–88 гг. в Советском Союзе был всплеск интереса к хеви-металу. Самих групп, играющих в таком стиле, тогда существовало совсем не много, при этом и те, кто был далек от хеви, старались выглядеть «по-метальному», даже попсовые артисты, например, Пугачева или Ротару надевали металлические браслеты, пояса и т. д. Однако, мне кажется, что в нашей стране изначально был более высокий интерес к другой музыке, спокойнее, легче, проще – к шансону, к эстраде, попсе.
Что же касается смены состава «Арии», то для зрителей, насколько я помню, это произошло достаточно спокойно и безболезненно – никто на нас из-за этого косо не смотрел, и прежде всего потому, что никто тогда особо и не знал, как выглядят музыканты группы. Ну, максимум пара фотографий в журналах, да и то не лучшего качества, по ТВ нас не показывали, мерча с нашими изображениями тоже еще не было… Поэтому даже если кто-то и слышал о расколе в группе, то основная масса людей конкретной информацией не владела, и мы практически не слышали в свой адрес что-то типа: «Ууу, а где же Большаков, где Грановский?». Поэтому концерты, повторюсь, прошли классно, мы все были на подъеме. Как я уже сказал, Рита очень быстро придумала текст к «Дай руку мне», и уже на самых первых концертах в Рязани мы ее исполняли. Конечно, на сольный концерт у нас песен не хватало, но перед нами выступала группа «Раунд» с солисткой Антониной Жмаковой, женой Виктора Яковлевича, о которой я упоминал раньше. Первоначально, после утверждения в 1986-м году названия «Ария», музыканты группы аккомпанировали и ей, и это была одна из причин их ухода от Векштейна. Возможно, после этого он понял, что надо сделать для Антонины группу также в стиле хеви-метал, но отдельную. Он решил, что все вместе – «Ария» и «Раунд» – будет цельно смотреться на гастролях. Кстати, все участники этой группы тоже сначала проходили прослушивание в «Арию», а потом пригодились в «Раунде». Там были барабанщик Паша Чиняков, гитаристы Игорь Кожин и Саша Бажейкин, басист Саша Львов. Они параллельно с нами сделали тяжелую программу для Антонины, и в первом отделении концерта выступала она, а во втором – группа «Ария». В общей сложности у «Арии» тогда было песен семь и еще музыкальное представление участников группы. Во время него Сережа Маврин играл длинную каденцию[51], потом мы делали такую бисовку, где пели что-то в духе «Ее-ее-е» – и, таким образом, получался еще один номер.
В конце гастролей в Рязани мы прямо на сцене записали «Дай руку мне» – сыграли живьем перед концертом. Записывали мы ее на кассетную деку, но получилось достаточно качественно. Эту запись мы попробовали отдать на радио, и уже даже не помню, взяли ее тогда или нет, но помню, что сама запись потом была нами, к сожалению, утеряна.
Я уже говорил, что еще в СО-филармонии мне сделали ставку 7 рублей 50 копеек, и за концерт я получал на этих гастролях 15 рублей. У Валеры, по-моему, тоже была ставка, а вот все остальные в «Арии», как ни странно, оставались бесставочниками, причем включая и Володю, хотя он у Векштейна работал уже два года. Все ждали ставок и пока получали по 11 рублей с концерта – это было, конечно, мало, но деньги тогда и не казались главным…
И вдруг сразу после рязанских гастролей Векштейн сообщает нам:
– Ребята, вам всем наконец сделали ставки!
– Правда? И какие же? – спрашиваем.
И он нас просто оглушил:
– Четырнадцать рублей!
Вот это да! Четырнадцать рублей – это была высшая ставка, причем такая, которые полагались лишь артистам камерных ансамблей, а для ВИА предел был то ли 10, то ли 12 рублей, да и такую ставку получить было крайне сложно. А тут – четырнадцать!!! Таким образом, с гастрольной надбавкой мы стали получать около 35 рублей за сольный концерт – просто фантастика! Люди могли такие ставки ждать лет по десять, если не больше. А тут мы, в частности, Максим Удалов, которому было всего 20 лет, когда он пришел в «Арию», и сразу – такие деньги! Для нас это стало, безусловно, огромным подарком и очень воодушевило. Я понимаю, что Виктор Яковлевич, вероятно, очень долго над этим работал, всеми доступными ему способами добиваясь таких ставок. И одной из причин ухода прежнего состава было и то, что они получали маленькие деньги, а Векштейн выбивал эти ставки, но в итоге сделали их уже нам, новым музыкантам…
Дальше все закрутилось как в калейдоскопе…
Первые концерты в Рязани. Февраль 1987 г.
После гастролей в Рязани мы приняли участие в большой международной концертной программе «Мелодии друзей» (опять эти «Мелодии друзей»!), которая проходила в Питере, Вильнюсе, Риге, Таллине и заканчивалась концертами в Москве. Мы гастролировали целый месяц и дали всего около 30 концертов. В программе принимали участие группа Prinzip из ГДР (к слову, ее руководитель Jürgen Matkowitz стал потом большим другом Володи Холстинина), музыканты из других соцстран, а из наших артистов, кроме нас, участвовал еще Александр Градский. Концерт шел больше двух часов, мы играли там песен пять-шесть во втором отделении. Принимали нас очень тепло. Мы выступали по дворцам спорта, и, помню, когда представляли «Арию», стадион начинал так орать, что артисты из других стран немного испуганно втягивали голову в плечи: «Ничего себе, куда мы попали!».
Мы отыграли этот веселый концертный тур и, как сказал Векштейн, «заработали свою первую „штучку“ рублей». Во время тура в Ригу приезжала Маргарита Пушкина, мы собирались в номере у Градского, и уже тогда она писала текст к песне «Баллада о древнерусском воине». А история написания музыки к песне началась так: как-то, еще до гастролей, Володя мне говорит:
– А у тебя вообще есть какие-то свои песни, какой-то материал?
– Есть, – отвечаю, – но вряд ли они подойдут. Вот, например, такое есть…
И показал ему то, что впоследствии стало «Балладой», спел «рыбу». Володя одобрил, сказал, что это может подойти. У него было готово вступление и инструментальная часть, вместе сделали аранжировку к тому, что принес я, и уже во время тура с программой «Мелодии друзей» у песни, практически целиком, появился текст.
После «Мелодий друзей» снова были гастроли, гастроли, гастроли… В мае мы дали свои первые концерты в Москве, в ДС «Дружба» – именно там, где за полгода до этого первый состав «Арии» играл прощальные концерты. А в мае мы играли там вместе с группой Prinzip – они выступали в первом отделении, мы – во втором. И это было боевое крещение нашего состава в Москве. До сих пор помню, что в первых рядах самых активных фанатов стояли тру-металисты, среди которых был, например, Александр Залдастанов – он еще не стал на тот момент Хирургом, а просто рубился на концерте «Арии».
Практически без перерыва на отдых мы поехали в Волгоград, Ростов, Краснодар и во время поездок продолжали работать над новыми песнями. В частности, тогда родилась «На службе силы зла» – она, как известно, написана в гостиничном номере и очень быстро. Кроме того, Сережа еще принес инструментал, который в итоге стал «Героем асфальта» – вступление и остальную инструментальную часть. Как и в истории с «Дай руку мне», мелодии то ли не было, то ли он не стал нам ее показывать – так или иначе, но я предложил гармонию куплета и мелодию куплета и припева. Насколько я помню, Кипелову вариант не очень понравился, у него был свой, но пришел Векштейн, послушал и сказал: «Да, пускай будет так» – это более, как он выразился, «хитообразно». Ну, и все согласились.