А вот «Мертвую зону» делали долгое время на базе во время коротких перерывов между гастролями, очень долго работали и с формой, и с аранжировкой, было много разных вариантов… Володя то ли заболел, то ли уехал куда-то, мы с Мавриным предлагали то так, то сяк, но Валерию не нравилось одно, не нравилось другое, и мы никак не могли закончить. В итоге Векштейн, так же, как и в случае с «Героем асфальта, придя на репетицию и послушав очередной вариант, решил: „Ну все, хватит, вот так оставим“.»
Отдельно скажу насчет опыта сочинительства песен, ведь до «Арии» он у меня был очень небольшой. Тем не менее, и не нулевой: в «Волшебных Сумерках» я написал ту песню про «Телегу», о которой рассказывал, и позднее были некоторые попытки; кроме того, для Максимова именно я всегда являлся индикатором в плане его собственного творчества. Он ориентировался на мое мнение в вопросе того, подходит написанное им для нашей группы или нет. Я помогал ему принять решение в отношении каждой песни, а аранжировки мы делали вместе. В «Альфе» я тоже не писал песен, Сарычев всегда обходится своими силами, а я только предложил несколько моментов в аранжировках. На второй свой сольный альбом (тот, который был в итоге утерян) я сочинил одну песню с названием «Что же ты плачешь?», с весьма, как мне казалось, нестандартной музыкой и банальным текстом уже даже не помню чьего авторства. Также Саша Елин написал мне текст на мою музыку в битловском стиле, но в итоге сама песня мне разонравилась и где-то валяется… В загашнике же у меня была только одна разработка, которая стала «Балладой о древнерусском воине» – и все.
Но когда я пришел в «Арию», попробовал сочинять, и мои мелодии на «Героя асфальта» и «Дай руку мне» очень быстро одобрили и приняли, меня это очень воодушевило. Но несмотря на это, «меня терзали смутные сомнения»[52]: а вдруг ничего больше не получится? То есть, надо держать марку и писать песни, тем более, как выясняется, что это у меня, судя по всему, получается. В «Арии» была и соответствующая атмосфера – и общая, и лично моя эйфория, и мне хотелось принести как можно больше песен. Плюс к этому мы тогда постоянно слушали хеви-метал – и до концертов, и в промежутках, и после, даже ночами на гастролях, когда играли в преферанс. Мы слушали Оззи Осборна, Judas Priest, Iron Maiden, Grand Funk, Jethro Tull – то есть я все время находился, что называется, в музыкальном котле, музыка неизменно присутствовала вокруг меня. И моя собственная музыка начала получаться быстро и просто, песни стали рождаться легко. Я гораздо позже – по сути, совсем недавно – услышал высказывание Джона Леннона о том, что песню надо закончить писать как можно быстрее, а если застопориться, то ничего хорошего не получится. И могу сказать, что я всю жизнь стараюсь писать именно так: начала появляться какая-то мелодия, и сразу же рождается куплет, припев, все части, как бусинки, нанизываются друг за другом на основу, и цельное произведение складывается очень быстро. Все песни, которые я сочинил для альбома «Герой асфальта», получились быстро: «Улицу роз» начал напевать и пропел целиком до конца, к песне «На службе силы зла» припев и куплет также возникли почти молниеносно… И наше взаимодействие с Володей в «Арии» стало складываться подобно тому, как мы в «Волшебных Сумерках» работали с Максимовым: Володя для меня всегда был маяком в том, красивы ли мои мелодия и гармония, в правильном ли направлении я двигаюсь. Если он одобрял, то меня это воодушевляло, и вместе мы делали аранжировки, Володя сам приносил много интересных идей в плане инструментала, так что у нас сложилось настоящее совместное творчество, и это, я считаю, помогало нам обоим, поэтому здорово, что был такой период в нашей работе.
Таким образом, к лету уже фактически полностью был готов материал для записи нового альбома. А для нас, конечно, это была первоочередная задача – сделать его как можно быстрее, чтобы утвердить себя как новый состав и играть полноценные сольные концерты. Последней мы сделали «Улицу роз» и во второй половине лета приступили к записи. Достаточно быстро записали и инструментал, и вокал. Если сейчас мы пишем вокал на одну песню 2–3 дня, то тогда мы записывали чуть ли не по две песни в день. Все шло у нас очень бодро. Мы делали запись альбома у Векштейна, то есть у себя в студии. Еще раз отмечу, что у него была по тем временем первоклассная аппаратура. У нас были гитарный и басовый кабинеты Marshall – настоящая редкость для СССР, ведь Джим Маршалл, основатель фирмы, тогда не сотрудничал с нашей страной. Векштейн каким-то образом заключил контракт и приобрел эту технику. К тому же, у нас был бас Rickenbaker, на котором я играл в 87–88 годах после Алика Грановского. Таким образом, мы были укомплектованы очень хорошо, и это придавало нам уверенности и гордости – ведь мы играем, условно говоря, не в подвале на каких-нибудь «дровах», а на аппаратуре мирового класса. Поэтому хотелось выдавать и материал соответствующего уровня.
Как-то после записи «Героя асфальта», еще до сведения, я решил сходить на концерт группы «Мастер». У меня с ними со всеми были нормальные отношения, я ведь пришел в группу «Ария» уже после их ухода и не участвовал в разборках, которые происходили до этого. Я знал Игоря Молчанова – он, как я уже говорил, принимал участие в записи моих песен. Начиная примерно с 1984 года, мы с ним несколько раз играли на «халтурах» – на каких-то МИДовских тусовках и подобном – у нас был общий знакомый, устроитель этих мероприятий.
И в этот раз я позвонил Игорю, сказал, что хочу прийти к ним на концерт. Они играли в ЦДТ (там же, где проходила «Рок-панорама», в том же самом зале). Концерт мне очень понравился, после него я пришел к ним в гримерку, со всеми пообщался. Тогда же я познакомился с Сергеем Поповым и Михаилом Серышевым – их я раньше не знал.
Поговорили, и я отправился домой. Следует сказать, что ЦДТ находится в районе метро «Юго-Западная», и там останавливались автобусы и такси, идущие во Внуково (где я тогда жил). Я вышел и направился к остановке – до Юго-Западной от ЦДТ идти метров восемьсот. И вдруг вижу – бежит толпа металлистов, видимо, тоже с концерта, а за ними – толпа люберов. Я-то в этой стычке не участвовал, поэтому продолжил спокойно идти. Иду себе, волосы у меня длинные – причем я их никогда не убирал ни под куртку, ни под капюшон, – на мне кожаная куртка, руки в карманах… И тут со мной поравнялись любера, посмотрели на меня и сразу же, без разговоров, – бац! – мне по морде, один ударил, потом второй… Я упал на землю, сгруппировался и думаю: «Так, главное – беречь лицо!». Они окружили меня и начали пинать. Не могу сказать, что прямо жутко избивали, но несколько раз ногами все же долбанули. И тут подбегает толпа металлистов, и уже любера от них дают деру.
Металлисты меня подняли, спрашивают:
– Парень, все нормально с тобой?
– Да-да, – отвечаю, – вроде все нормально…
– Ну, давай тогда быстро уходи!
И тут я уже довольно бодрым шагом дошел наконец до такси, приехал домой. Серьезных последствий не было, но все же фингал у меня на щеке остался, и не синего, а желтого цвета. С этим фингалом я попал на одну фотографию, сделанную во время записи «Героя асфальта», но она черно-белая, и его почти не видно…
Перед сведением альбома мы снова связались с Юрой Фишкиным. Дело в том, что в нашей студии был 16-канальный катушечный магнитофон Tascam (профессиональное японское оборудование для звукозаписи), но не хватало нужных эффектов для сведения, не было ни дилэя, ни компрессоров, ни реверберации. Фишкин помог – он притащил нам «Автографовский» рэк со всеми эффектами, но предупредил:
– Значит, так, у вас есть сутки на то, чтобы все свести, а потом мы уезжаем на гастроли.
Ну, что же… Мы собрались часов в десять утра и разошлись на следующий день рано утром. За это время мы свели альбом, причем, на мой взгляд, гораздо лучше, чем потом его пересвели на «Мелодии». У нас получился такой плотный звук – настоящий, как нам казалось, хеви-метал. Может быть, вышло не так широко по стереобазе, или не хватало прозрачности звука, но нам этого тогда и не требовалось, мы хотели показать напор, энергию, и в этом плане получилось, считаю, здорово. Кстати, замечу, что звукорежиссерами всех трех первых «арийских» альбомов являлись сами музыканты, и на «Герое асфальта» была та же ситуация. Мы тогда не обращались ни к чьей помощи, записывали и сводили все сами с нашим концертным звукорежиссером Сергеем Левшиным, сравнивая то, что получается у нас, с тем, как песни звучат, например, у тех же Iron Maiden и Judas Priest. Ставили свои записи в кассетный магнитофон и тестировали, как они будут слушаться оттуда. Это называлось у нас «Shit control».
Записав, мы тут же отдали альбом незабвенному Андрею Лукинову. Название дали «На службе силы зла», под этим названием он и вышел. И снова поехали на гастроли, по-моему, были тогда в Пензе и в Чебоксарах. Приехали с гастролей домой, выходим из аэропорта. А тогда были кругом киоски звукозаписи, и из одного такого на полной громкости звучит песня «Герой асфальта»! Потом идем вдоль аэровокзала к остановке такси, на пути встречается второй киоск – а там играет «На службе силы зла». Прошло меньше месяца с момента выхода альбома, а он уже раскрутился на полную! В единственном существующем тогда хит-параде в «Московском комсомольце» через пару недель появилась сначала одна песня с альбома, а через пару месяцев уже все три первых места занимали песни «Арии» – «Улица роз», «Герой асфальта» и «Баллада о древнерусском воине». Это, конечно, было и немного смешно, но и, что греха таить, очень приятно.
Сразу после этого мы поехали «на фонды» во Львов. «На фонды» – означало, что организовывались концерты, которые финансировались из фондов филармонии. У филармонии как у госучреждения могли остаться нереализованные квоты, которые использовались предприимчивыми администраторами для организации концертов, и зарплата от них выплачивалась уже не через Москонцерт, а непосредственно на месте проведения. И нам по такой схеме были устроены концерты во Львове. Изначально планировалось шестнадцать, а дали мы двадцать шесть – и все это в одном, относительно небольшом городе. Конечно, это была очень классная поездка. Могу сказать, что вот в тот момент я себя почувствовал полностью на своем месте, не было ощущения, что я занимаю чье-то место, а именно Алика Грановского, что как бы почиваю на его заслугах. Поскольку мы уже выпустили новый альбом и он к тому времени уже был очень хорошо известен и очень популярен, в том числе и среди украинских поклонников, это придало мне уверенности и ощущения, что все идет как надо.