31 августа 2002 года, ДС «Лужники»). Не знаю, кто придумал именно такое название, помню, еще был вариант назвать его еще хуже – «Зеленая миля». Меня вообще все это не очень интересовало, я был опустошен и растерян, не знал, что делать дальше – ни в творческом плане, ни в житейском, ведь у меня было двое маленьких детей, а моя карьера рок-музыканта внезапно оказалась под угрозой, и стало совершенно непонятно, не только как дальше заниматься творчеством, но и как теперь зарабатывать на жизнь. В общем, настроение было хуже некуда. Если бы не поддержка близких и Сергея с Сашей, то не знаю, что бы получилось дальше.
Во время последних гастролей мы с Володей, стараясь скрывать друг от друга, как каждому из нас плохо, хорохорились и рассуждали о том, кого из музыкантов мы пригласим в группу. Сразу определились насчет Максима Удалова – в 1999 году он отыграл с нами несколько концертов в туре «Генератор зла», когда Манякин в очередной раз сломал руку, и, таким образом, освежил свои навыки «арийского» барабанщика. Расстались мы с ним в 1988 году совсем не по музыкальным причинам, нам всегда нравилось, как он играет, поэтому мы не собирались искать никого другого. Он в то время работал звукорежиссером в московском клубе «Тропикана» при культурно-развлекательном центре «Арбат» и параллельно играл в кавер-бэнде, в котором пел Андрей Храмов. И вот однажды Володя пошел к нему поговорить как раз после выступления этой группы, а потом сказал мне:
– Ты знаешь, у них в группе вокалист просто чумовой, поет отлично – чисто Ковердейл! – и выглядит тоже как надо.
Я говорю:
– А записи есть?
– Обещал нам дать кассету с демо, – обнадежил Володя.
Действительно, через некоторое время Макс передал нам эту кассету, я послушал и воодушевился. Единственное, что меня немного напрягало, – что и по утверждению Володи, и по тому, что я услышал, Храмов впрямь напоминал Ковердейла, а у него диапазон смещен в сторону баритона, то есть он поет все же чуть ниже, чем это требуется в наших песнях, и это может стать проблемой.
Тем не менее, я сказал:
– Давай попробуем сыграть с ним! Только где и как?
А Холстинин отвечает:
– 21 июня магазин AT-Trade устраивает вечеринку Fender Party в небольшом клубе Woodstock. Там будут рассказывать о гитарах, проводить какие-то викторины, а в конце вечера мы можем сыграть несколько песен.
На базе у Шамраева в Измайловском парке мы провели репетицию с Храмовым и Удаловым, приготовили небольшой сет – помню, что мы туда включили песни «Небо тебя найдет», «Улица роз» и «Баллада о древнерусском воине», может, было и что-то еще. У Андрея очень хорошо получилось их спеть. Поскольку на тот момент «Ария» еще официально не распалась, а мы собирались выступить в непривычном составе, нам надо было как-то назваться, и мы для этого выступления выбрали себе название «Авария». Это были не какие-то далеко идущие планы, не то, что нам потом приписывали – будто мы заранее решили дальнейшую судьбу группы и уже даже название выбрали. И наше выступление не позиционировалось как презентация нового состава, хотя, конечно, те, кто был в теме, понимали, что мы ищем варианты дальнейшего существования.
31 августа 2002 года мы в прежнем «арийском» составе отыграли концерт «Судный день». На тот момент мы уже сидели в разных гримерках: в одной – мы с Володей, в другой – остальные музыканты. В течение всего вечера ни слова не сказали другу, лишь на поклоне обнялись. Признаюсь, я до самого конца ждал, что Валерий скажет: «Ладно, ребята, давайте еще раз поговорим и решим наши проблемы». Но ничего подобного не произошло. Тогда мы уже знали, что была образована группа «Кипелов», и Рина Ли организовала огромное количество концертов, они уже в октябре собираются в тур… Мы, услышав это, переглянулись с Володей с одной и той же мыслью: когда же они программу успеют сделать для этого тура? Но все оказалось гораздо проще – они играли «арийские» песни. Вот такое оно получилось, сольное творчество…
Добавлю несколько подробностей к, в принципе, всем известной истории с названием «Ария». За год до этих событий Рина Ли стала у нас директором ООО «Ария-Тур» – мы зарегистрировали такое предприятие, где мы впятером были учредителями, а она – генеральным директором. Сделано это было для того, чтобы проводить концерты и работать, так сказать, полностью официально, «в белую». Тогда же были поданы документы на регистрацию логотипа «Ария» в Роспатент. Его зарегистрировали, и нам оставалось лишь подтвердить этот факт, придя туда лично в течение трех месяцев с момента утверждения. Однако на момент раскола Кипелов с другими музыкантами, да и сама Рина находились в такой сильной эйфории (радовались, что название заберут себе, так как их большинство), что просто забыли об этом, и Рина упустила момент для подтверждения, срок его ожидания закончился, и заявка аннулировалась. А мы идти туда не собирались, и Сергей Шуняев от его компании (так как у нас с Володей не было никакой совместной организации) буквально сразу же сам подал заявку на регистрацию этого логотипа и названия и зарегистрировал его.
Однако после всего произошедшего мы сделали еще одну попытку восстановления группы и в конце сентября 2002 года снова пригласили Кипелова поговорить. Валерий пришел и начал восклицать: «Я сам не знаю, как все это произошло! Зачем мы это сделали?! Музыканты играют кто в лес, кто по дрова, все разваливается…». Очень странно было слышать это после его слов о том, что он понял для себя, что не может больше работать с такими людьми, как мы с Володей… Но он действительно говорил тогда такие слова! Мы ему в ответ:
– Так еще не поздно все вернуть!
– Ну как же я могу, – возразил Кипелов, – мне ведь надо отработать концерты…
– Как знаешь, – ответили мы, а Сергей Шуняев добавил:
– Валера, просто чтобы ты знал: как я лично с тобой договаривался, мы не будем использовать название «Ария» до ноября. Но проект «Ария» (так он его тогда назвал) мы будем продолжать вне зависимости от того, будешь ты в нем или нет! И название будет за нами. Но тебя мы все будем рады видеть, если ты вернешься. – Здесь Шуняев уже позиционировал «Арию» прежде всего как музыкантов Дубинина и Холстинина.
Тут Валерий, по-моему, занервничал и предложил:
– Ну, давайте подождем до ноября! Я отыграю эти наши сорок запланированных концертов, и решим.
После этого он приходил на студию, чтобы перепеть песню, которая записалась с браком на вокальной дорожке (по-моему, это был «Вампир») для концертного альбома «В поисках новой жертвы…», о выпуске которого нам всем удалось договориться до окончательного распада. Мы очень мило и мирно общались во время самой записи и в перерывах, и опять это как-то не вязалось с его словами о том, что общаться с нами, а тем более работать ему невыносимо…
После окончания тура Валерий, конечно, не вернулся к теме воссоединения, не раз потом заявляя, что, мы, мол, ни разу в том разговоре не вспомнили про Манякина с Терентьевым, а без этого разговаривать было не о чем. Но я со своей стороны отвечу на это: мы все понимали, кто был инициатором распада коллектива, а кто – просто примкнувшими. И если бы он сказал, что вернется на условиях возвращения всех, мы бы, конечно, согласились. Да, мы уже обнадежили Храмова и Удалова, но все же, если ставить на чаши весов еще только намечающийся состав «Арии» и прежний состав, то выбор был бы очевиден, и, я уверен, Андрей с Максом поняли бы это.
Таким образом, точка в нашей совместной работе с Кипеловым, Терентьевым и Манякиным была поставлена, раскол произошел окончательно и бесповоротно.
ВЗГЛЯД ИЗ ГЛУБИНЫ: ДАЙВИНГ
Ни для кого из поклонников Виталия Дубинина и тех, кто просто хорошо его знает, не секрет, что, помимо музыки, он имеет еще целый ряд очень интересных увлечений. Так или иначе они упоминаются в основном повествовании, но каждое из них, безусловно, заслуживает отдельного, более подробного разговора, и до определенного момента я и не представляла себе, насколько захватывающим и долгим он может быть. А потому было решено сделать отдельный цикл глав-интервью, посвященный именно увлекательным хобби Виталия. И в первой из них пойдет речь о манящем, загадочном дайвинге, который, с одной стороны, в наше время стал доступен почти каждому желающему, а с другой – таит в себе много опасностей и предъявляет достаточно жесткие требования к дайверу, если тот хочет остаться живым и здоровым, и прежде всего, это требования к его самодисциплине.
В 2023 году, в самый разгар написания этой книги, исполнилось 25 лет с момента погружения (во всех смыслах этого слова) Виталия в тему дайвинга. И его рассказ о подводном мире – это рассказ очевидца, ныряющего под воду в разных точках планеты – и у нас в стране, и за рубежом – и имеющего к моменту нашего интервью солидный бэкграунд дайверских впечатлений и наблюдений.
Виталий, начнем с вопроса, ответ на который, как мне кажется, очевиден, но тем не менее: для вас вообще есть такое понятие, как пассивный отдых? Лежать на пляже целыми днями, например… Или отдых – это только активность и смена деятельности?
Конечно, пляжный отдых в «чистом виде» имел место в моей жизни. Но, если честно, я не помню, когда это было за последние 40 лет, только в далекой юности, да и то – не так чтобы я специально поехал с друзьями на юга просто полежать на пляже неделю – подобное вообще случилось, ну, может, раз в жизни. Обычно морской отдых у меня пересекался с музыкальной деятельностью. Так было, начиная с Анапы, с 1974-го года, когда мы со школьной группой летом провели там три месяца, потом последовали «Волшебные сумерки» и Алушта. Так что мы не специально туда приезжали, чтобы поваляться на пляже. Мы там, если можно так выразиться, работали, а к морю относились так: пойти, что ли, сегодня искупаться?– Да нет, неохота. Или, наоборот: а пойдем! Я считаю, что это все же не отдых как таковой и уж тем более не пляжный. Ну, или напротив: игра на гитаре – это тоже отдых, и тогда мы на море сутками напролет отдыхали!