– Зачем вы волнуете море? Разве не знаете, что пришла пора моим деткам появиться на свет белый?
Казалось, этот голос можно слушать сутками напролёт, забывая обо всём. Баюн толкнул Витю в бок, и ребята быстро вставили затычки в уши. Теперь звуки доносились до них глухо и голос потерял своё очарование.
– Извините, прекрасная Алконост, что потревожили вас, – сказал Баюн.
– Повезло вам, что попали в то время, когда моим птенцам пришла пора вылупиться, – ответила Алконост. – Потому на море тишь да гладь. А иначе не позволила бы я вам приблизиться к острову.
И она запела:
Море, тебя заклинаю:
Волны свои успокой.
Время пришло, я знаю,
Птенцам полететь за мной.
Ветер, стихни, родимый.
Слышишь, как дети пищат?
Скоро я вместе с ними
Умчусь в багряный закат.
Солнце, не жги лучами,
Попридержи бег коней.
Лучше радуйся с нами,
Встречая новых детей.
Алконост вела песню, словно вязала узоры. Казалось, каждое слово вспыхивает цветком. Небо украсилось небывалым салютом. Стих ветер, на море опустился штиль, солнце нырнуло в воды, озаряя их пурпурным светом. И тут на поверхности воды показались красные яйца. Скорлупа их пошла трещинами, и из яиц вылезли птенцы, похожие на огненных уточек. Тёмно-вишнёвые, почти чёрные, они изнутри пылали жаром, словно поленья в очаге. Золотистые искры вспыхивали на перьях.
– Вить, смотри, – ахнула Васька, – какие хорошенькие!
Лицо Алконост дрогнуло, ей понравилось Васькино восхищение. Утята подлетели к матери, и семья отправилась за горизонт, вслед затухающему солнцу.
Витя вынул затычки из ушей и обратился к Баюну:
– Что это было?
Кот вальяжно разлёгся на спине кита.
– Это Алконост, одна из райских птиц. Она управляет погодой. Алконост откладывает яйца на краю моря зимой и после погружает их в морскую пучину. А через полгода прилетает за ними. – Он потянулся и добавил: – Удачно, что мы в нужный момент до Буяна добрались. Алконост теперь детьми занята и нам мешать не станет.
К острову подплыли в сумерках. Путешественники выбрались на берег, распрощались с китом, и он отправился в обратный путь.
На небе вспыхнула первая звезда. Витя представил, как Поля с интересом следит за ним, и помахал рукой. Тут же на небосклоне замерцали тысячи огней, передавая привет путникам. Васька занялась ужином – надиктовала скатерти-самобранке столько всего, что глаза разбежались, ведь они целый день ничего не ели. Поужинав, путешественники сделали подстилки из листьев лопуха и улеглись спать.
Глава 15. Загадки Гамаюн
Рано утром яркий луч коснулся Витиного лица. Витя поморщился и чихнул, проснулся сам и разбудил остальных. Пели птицы, солнце поднималось всё выше. Витя осмотрелся. Вдалеке виднелся Стародуб, раскинувший свои ветви во все стороны.
– Это мировое дерево, – пояснил Баюн.
– А Алатырь где? – спросил Витя.
– Отсюда не видно, – ответил Баюн. – Надо на утёс забраться. Камень на противоположной стороне острова находится.
Путешественники умылись и позавтракали горячей кашей. Затем Баюн сказал:
– Нам сначала надо к Стародубу, чтобы достать живую и мёртвую воду.
– А куда мы её денем? – спохватилась Васька. – У нас и посуды с собой никакой нет. Только фляжка дедушки Водяного, но в ней и так всегда вода – туда не нальёшь.
Баюн походил туда-сюда, но на ум ничего не шло.
– Пойдём, на месте разберёмся, – махнул он лапой.
Витя посмотрел на утёс, нависший над берегом, и приуныл.
– Да тут не взберёшься, – вздохнул он.
– Может, тропинку поищем? – предложила Васька.
Они разделились: Баюн пошёл вправо, а Витя с Васькой – влево. Первой ступени заметила Васька.
– Витя, смотри, – закричала она, – тут лестница!
Витя сбегал за котом, и друзья начали подъём. Ступени были вырублены прямо в скале, неровные и такие узкие, что ногу едва можно было поставить. Приходилось держаться руками за верхнюю ступеньку, чтобы не скатиться вниз.
– Как обезьяны карабкаемся, – проворчал Витя, которому такой подъём пришёлся не по душе.
Васька фыркнула, ей стало смешно:
– «Будто стремлюсь в океан, чтобы спасти обезьян». Помнишь, Витя, это ведь ты сочинил?
– Ага, а теперь мы в роли мартышек, – улыбнулся Витя.
На некоторое время они отвлеклись. Но вскоре взбираться стало труднее: путники устали.
– Давайте посидим, и пить хочется, – сказала Васька.
Они кое-как примостились на ступеньках и выпили воды. Васька налила из фляжки воду на руки и умыла лицо. Затем осмотрелась:
– Какой отсюда вид!
Прямо перед ними протянулся бескрайний морской простор. Волны с белыми гребешками с шипением выбрасывались на берег, а затем отступали назад, захватив песок и гальку. Тёплый ветер лохматил волосы, сушил лицо.
– Ладно, лезем дальше, – решил Витя.
Последние метры восхождения дались особенно трудно. Пот заливал глаза, в руках поселилась непрерывная дрожь, ноги сводило от усталости. Но останавливаться не хотелось. Друзья поднялись так высоко, что при взгляде вниз начинала кружиться голова. И в тот момент, когда оставалось преодолеть всего пять ступенек, раздалось хлопанье крыльев и на вершину лестницы приземлилась птица-дева. Она наклонилась вперёд и пригрозила:
– Ещё шаг, и я скину вас вниз.
Витя не выдержал: да сколько же можно! Одни трудности и опасности их подстерегают.
– Сначала мы бы хотели узнать, за что вы хотите нас убить?! – возмутился он. – И предпочитаем услышать это наверху, а не то мы сами вот-вот свалимся с этой лестницы!
Брови птицы-девы поползли вверх.
– Ишь какой смелый выискался! Хорошо, поднимайтесь.
Она посторонилась, и вскоре путники стояли на вершине скалы. Витя помахал руками, сделал несколько приседаний, чтобы разогнать кровь в онемевших конечностях. Васька открыла фляжку с водой и жадно прильнула к ней. Баюн тщательно вылизался. Потом уставился на птицу-деву и спросил:
– Уважаемая Гамаюн, а не нарушаете ли вы условия сказочного мира?
Васька поперхнулась от неожиданности, но Гамаюн и бровью не повела:
– Мое дело – охранять подступы к Стародубу, чтобы кто попало к источнику не ходил. Думаешь, найдётся среди вас тот, кто мою загадку отгадает? Не уверена. Так что лучше добром спускайтесь вниз.
Но Баюн не сдавался:
– Мурр, уйти мы всегда успеем. Но сначала царевич Виктор Иванович попробует дать ответ на загадку.
Витя вздохнул: опять ему выкручиваться. Ну не любит он всякие ребусы, а тут как нарочно! Птица-дева распушила перья и переступила с ноги на ногу. Она была так же красива, как и Алконост. Длинные волосы цвета меди были заплетены в две косы, большие карие глаза смотрели строго и печально. Оперенье переливалось всеми оттенками рыжего.
«Симпатичная, но строгая. Как наша классная руководительница», – подумал Витя.
Гамаюн взмахнула крыльями и задала вопрос:
– Стоит дуб. Одна сторона у него белая, другая – зелёная, третья красного цвета, а четвёртая – жёлтого. У дуба двенадцать веток. На каждой ветке по четыре гнезда, в гнезде – семь птенцов.
Витя поразился: какая лёгкая загадка! И чего Гамаюн ею стращала? Он посмотрел на Ваську: та испуганно глядела на него. Баюн тоже казался растерянным.
– Ну, дуб – это Стародуб, конечно, мировое дерево, – ответил Витя.
– Это ясно. Но надо разгадать загадку полностью, – снисходительно заметила Гамаюн.
Витя похолодел. До этого он думал, что надо сказать, о каком конкретно дереве идёт речь, а вышло всё не так уж и просто. Он ещё раз повторил условия: «Двенадцать веток, четыре гнезда, семь птенцов». Витя закрыл глаза: «Двенадцать… Чего у нас двенадцать? Ну это понятно – месяцев. А по четыре? Ха, так в месяце четыре недели. А в каждой неделе семь дней!» Он улыбнулся:
– Дуб – это ещё и год. Двенадцать сучьев – это месяцы в году, четыре гнезда – количество недель в месяце, а семь птенцов – это дни недели! Вот. Только непонятно, почему гнёзд по четыре. В месяце же четыре с половиной недели.
– В загадке речь о лунном календаре идёт, не о солнечном, – объяснила Гамаюн и добавила: – Но ты снова не ответил полностью.
Но Витю было уже не остановить:
– Четыре цвета у дерева – это времена года. Белый – зима, зелёный – весна, красный – лето, а жёлтый – осень.
– Ура! – закричала Васька и повисла у Вити на шее. – Я так и знала, что ты справишься!
Гамаюн рассердилась: никто раньше не мог выполнить её задание, а тут какой-то мальчишка! Она прочистила горло и стала вещать:
– Путь ваш будет недолгим. Ни за что вам не подняться по Стародубу, не пройти мимо Змея Горыныча и не отнять смерть Кощея у нашей младшей сестры.
Но Витя с Васькой уже успели заткнуть уши, поэтому слова птицы-девы не услышали. Та поднялась в воздух и улетела.
Глава 16. Стародуб
– Баюн, а зачем она нам всё это говорила? – распереживался Витя.
Кот развёл лапами:
– Гамаюн – птица вещая. Что ни скажет, всё сбудется.
Витя расстроился:
– И что, ничего у нас не получится?
– Почему? – удивился Баюн. – Вы же с Васькой успели уши заткнуть, значит, слова Гамаюн не исполнятся.
– А-а-а, – протянул Витя, – странно.
Баюн рассердился:
– Почему странно? Это сказка же! Здесь всегда есть условие. Например, направо пойдёшь – смерть обретёшь, налево – коня потеряешь. Если услышишь слова птицы Гамаюн, они сбудутся. А успеешь уши ладошками или воском закрыть – нет.
– Хм, прикольно, – сказал Витя, – хотя и непонятно.
Подбежала Васька:
– Смотрите, какую я бабочку нашла.
На её ладошке сидела огромная красавица с изумрудными крыльями и чёрной бархатной грудкой. Витя улыбнулся: забавная она всё-таки девчонка. Только что им угрожала птица-дева, а Васька уже за бабочками бегает.