Он вздохнул:
– Тут насыпь эта странная. Мы с Илюшей внутрь заглянули – думали, вдруг клад сокрыт, а здесь гроб оказался…
– Вы и улеглись в него, – выпалила Васька.
Святогор удивился:
– А ты откуда знаешь?
– Былина такая есть про богатырей: Святогора и Илью Муромца.
– Вот оно как… я в быль попал. – Святогор почесал затылок. – Не ожидал.
– Мы, если честно, тоже, – улыбнулся Витя и поведал богатырю о своих приключениях.
Святогор посадил Ваську себе на шею, чтобы она не уставала. Всю дорогу они делились впечатлениями. Неожиданно Васька спохватилась:
– Святогор, а можно спросить? Как вы Илью Муромца с конём к себе в карман положили? Вы, конечно, очень большой, но мы думали, что намного больше.
Святогор хитро прищурился:
– Так Илюша же из гномов был. Так что легко ко мне в карман поместился.
Витя с Васькой даже рты разинули.
– Как из гномов? – Витя сглотнул.
– А ты не знал? – поразился Святогор. – Ну так слушай. Раньше-то Илюша нормальным парнем рос. Пролежал на печи тридцать лет и три года, на улице ни разу не бывал. И появился как-то в доме у него маленький человечек. Илюша увидел его и решил поймать. Схватил человечка за ногу, а тот ему и говорит: «Пусти меня, хулиган!» Илюша обиделся, что его непонятными словами обзывают и стал этого человечка подкидывать. А человечек тот был волшебником из гномов. Рассердился он на Илюшу и превратил тоже в гнома. Тот разнервничался: как родители примут, что он таким крохотным стал? И решил уйти в богатыри. А потом мы с ним повстречались. Вот так и попал Илья Муромец ко мне в карман.
Васька чуть не свалилась со Святогора:
– Это правда?!
Тот расхохотался:
– Да шучу я, конечно. Нормальным мужиком Илья был. Среднего роста, зато широк в плечах, ни в чей карман не помещался. И силы в нём богатырской немерено. Жаль, что свидеться нам больше не доведётся.
Ближе к вечеру вдали показалась белая плита.
– Алатырь-камень, – догадался Баюн.
– Он самый, – подтвердил Святогор.
– И Змей Горыныч тут? – поинтересовалась Васька.
– Должен быть здесь. – Баюн кивнул. – Наверное, в засаде сидит.
Горыныч не сидел. Горыныч лежал на боку и громко храпел. Путники подошли поближе, и Святогор зычным голосом закричал:
– Выходи на смертный бой, чудище поганое!
Горыныч вскочил и спрятался за камень. Но хвост, нервно подёргивающийся, все равно остался виден. Затем показались все три головы:
– Святогор? Ты?!
Святогор достал меч из ножен и взмахнул им:
– Вызываю тебя на бой!
Горыныч вылез из-за камня. Ростом он был чуть выше Святогора. Болотного цвета, с тёмно-серым гребнем, тянущимся вдоль позвоночника. Лапы заканчивались длинными когтями, все три пасти щерились, обнажая острые клыки.
– Совсем спятил! – ухмыльнулся Горыныч. – Я ж на пенсии.
Святогор опустил меч:
– А в Ирий ребят пропустишь?
Горыныч покосился на оружие:
– Вообще-то не положено. Но если отгадают загадки…
Кто-то застонал. Витя надеялся, что это был не он.
Друзья уселись рядом с Алатырь-камнем. Горыныч важно прохаживался перед ними, вспоминая загадки:
– Нет, слишком простая… Эта слишком трудная… А у этой ответ не помню.
Наконец его озарило:
– Слушайте! Что растёт без корня? Что бежит без повода? Что цветёт без цветка?
Витя смог ответить лишь на две загадки:
– Бежит без повода река. Цветёт без цветка – папоротник. Потому что он только в сказках распускается, а в обычном мире – нет.
С третьим вопросом вышла заминка. Витя хмурился, Васька испуганно таращилась, Святогор крутил меч, а Баюн что-то шептал себе под нос.
И тут до Вити дошло:
– Знаю! Камень растёт без корня.
– Ну наконец-то, – обрадовался Горыныч. – Запомни: про неурожайное поле говорят, что на нём растут только камни.
Он сдвинул плиту в сторону, и под ней открылся провал.
– Добро пожаловать в Ирий.
Глава 18. Конец – делу венец
Святогор остался с Горынычем, а остальные спустились по узкой лестнице вниз. В Ирии стоял сплошной мрак. Витя достал лунный камень и осветил тропу молочного цвета. Тотчас же засияли жемчуга на серебряных деревьях, замерцали светлячки. Путешественники шли молча, восхищённо глядя по сторонам. Ветки склонялись над дорожкой. На них сидели прозрачные длинноносые птицы с короной на голове. Звучала завораживающая музыка.
– Уши заткните, – посоветовал ребятам Баюн. – И ещё. Когда Сирин свою песню заведёт, делайте вид, что заснули.
Немного погодя они вышли на лужайку. Трава на ней покрылась инеем. На огромной берёзе в гнезде восседала птица Сирин. Она вся была укутана водопадом чёрных волос, скрывавших птичье тело. В больших глазах плескалась мгла. Сирин с грустью посмотрела на путников и запела:
Звёзды погасли, солнце зашло,
Мир закатился обратно в яйцо.
Кончился свет, и веселье ушло,
Счастье разбилось о злато крыльцо.
Вечная ночь там и холод царят,
Волчьи глаза среди мрака горят.
Стужа в сердцах поселилась давно,
Смерть и тоска ждут всё равно.
Витя почувствовал, как по спине пробежал холодок. Несмотря на залепленные воском уши, песня Сирин завораживала, вызывала уныние. Он посмотрел на Ваську: её глаза наполнились слезами.
«Да что ж это такое? – рассердился он. – И Васька расстроилась».
Он взял и показал ей язык, она улыбнулась. Тогда Витя начал корчить рожи, и Васька повеселела. Они сделали вид, что засыпают, и повалились на землю. Баюн шлёпнулся на спину, раскинув лапы. Наступила тишина. Витя лежал и думал: долго ли им прикидываться спящими? И тут раздался раскатистый храп. Витя приоткрыл глаза и увидел, что Сирин спит, спрятав голову под крыло. Баюн прижал лапу к пасти, чтобы они молчали. Затем осторожно подкрался к гнезду и стащил яйцо с Кощеевой смертью. Сирин зашевелилась.
– Бежим, – шепнул Баюн.
И они понеслись обратно. Спустя мгновение позади раздался свирепый крик: Сирин обнаружила пропажу. Она взмыла в воздух и бросилась в погоню.
– Витя! – закричала Васька. – Придумай что-нибудь!
«Что же я придумаю?» – хотел ответить он. Он же не богатырь, и меча у него нет. Но тут Витя вспомнил об амулете, который ему подарил Степаныч. Должен же он пригодиться! Мальчик сорвал с шеи волчий клык и бросил за спину. Поднялись острые скалы: ни перелететь, ни протиснуться между ними. Сирин билась о камни, дробя их в пыль мощными лапами. В кровь расцарапалась, но путь себе проломила.
Казалось, что выход из Ирия совсем рядом. Но тропа всё петляла между деревьев, а Сирин нагоняла, выпустив острые когти. Даже не верилось, что совсем недавно она походила на красавицу. Теперь в её глазах горел огонь, рот оскалился острыми зубами, между которыми высовывался змеиный язык. Витя нашарил в кармане шишку, подаренную дядей Лёшей, и кинул назад. На том месте, где она упала, вымахали огромные ели. И опять Сирин пришлось прокладывать себе дорогу. Сильно исцарапалась, но вперёд пробилась. Она ещё сильнее разозлилась и думала только о том, как догнать воров, укравших смерть Кощея. Витя запаниковал: никаких оберегов у него больше не было. А лестница, ведущая из райского сада, маячила далеко впереди. И тут он догадался. Нащупал в кармане солнечные руны и швырнул на траву. В тот же миг Ирий озарился ярким светом. Сирин, ослеплённая, закричала и ударилась оземь. А путешественники добежали до ступеней и быстро взобрались наверх. Там их ждал Горыныч и Святогор.
– Получилось? – поинтересовался богатырь.
Баюн протянул лапу и показал яйцо. Витя внимательно его рассмотрел: цвета антрацита, маленькое, но тяжёлое. Казалось, оно пульсирует, словно живое.
– Осталось только до Кощея добраться, – промолвил кот.
– Я знаю как, – добавил Витя. – Вспомнил про Каркушин подарок.
Он чувствовал себя окрылённым. У них получилось! И пусть он лишён сказочного дара, всё равно он молодец. И друзья у него замечательные. Витя достал перо и бросил на траву. Перед ними появился ковёр-самолёт, сотканный из мельчайших пёрышек. Путешественники распрощались с Горынычем и Святогором и отправились дальше.
Ковёр нёсся с небывалой скоростью, так что разглядеть то, что внизу, не получалось. Всё мелькало, сливаясь в пёструю мозаику. И вот друзья очутились посреди глухой чащи, где стояла одинокая гора. Ковёр подлетел к пещере. На высоком частоколе, окружавшем вход, были нанизаны черепа животных. Их пустые глазницы светились холодным блеском. Всем стало не по себе. Витя почувствовал, как подкосились ноги, как заныл живот. Но отступать было поздно. Путники слезли с ковра и вступили в чернеющий провал. Где-то капала вода, слышались шорохи. Лунный камень испускал слабый луч, не в силах пробить густую тьму. Наконец туннель привёл их в грот. Там на костяном троне сидел Кощей, в руках он вертел меч-кладенец, а на груди его висел серебряный ключ.
– Ну что, явились – не запылились?
– Да, явились. – Витя выступил вперёд. – Открывай проход и верни дедушкин меч.
– А не то что? – ухмыльнулся Кощей.
Витя показал яйцо, то учащённо застучало.
Кощей расхохотался:
– Хочешь сказать, что разобьёшь яйцо? Вот так, одним движением руки лишишь меня жизни?
Витя молчал. Он знал, что Кощей прав, и он, Витя, никогда не решится убить его. Он же не убийца! Есть вещи, через которые не переступить.
– Так что убирайтесь подобру-поздорову. – Кощей встал, давая понять, что разговор затянулся. – Некогда мне.
И тут Баюн показал на уши. Витя с Васькой не сразу сообразили, но потом вставили затычки. Баюн распушил хвост, выгнул спину дугой и замурлыкал:
Как у батюшки-царя
Росла девица красна.
Щёки – алая заря,
Кожа белая нежна.
Кощей стал клевать носом, Баюн продолжал:
Ночью песню заведу