Не успели миновать церковь, как из большого, крытого новой дранкой дома вышли три человека с белыми повязками на рукавах. У двоих за плечами карабины, у одного — немецкий автомат.
— Куда, молодцы, эт самое, путь держим? — миролюбиво спросил один из них, самый маленький. Тому, что с автоматом, он и до плеча не доставал.
— Мы, дяденьки, из детдома, — сказал Витька. — После бомбежки отстали от поезда и потеряли своих…
— Из детдома, значит, — сказал человек. — А где, интересно, этот детдом был?
Витька назвал свой город, хотя и не был уверен, что там существовал детдом.
— Развязывайте мешки! — приказал второй, с неприятным длинным лицом. Он был настроен отнюдь не миролюбиво.
Ребята вывернули мешки и рюкзаки наизнанку. Кроме ложек, кружек и зубных щеток, там ничего не было. Сашкин мешок тоже опустел. Последний круг великолепной копченой колбасы съели вчера вечером.
— Нет у них в мешках ничего, Кузьма, — сообщил мужик, который велел развязать мешки.
Длинный Кузьма, он еще не произнес ни слова, был у них за старшего. Лицо у Кузьмы опухшее, вместо глаз — две маленькие щелки. Эти злые щелки недружелюбно ощупывали ребят.
— Как звать? — неожиданно спросил он сиплым голосом Гошку. Тот ответил.
— Володька есть среди вас?
Гошка назвал всех по имени. Володьки не было.
— У Володьки нос перебит, — заметил один из мужиков.
— Я бы его, гаденыша, собственными руками задушил, — сказал Кузьма.
— А мы-то при чем? — буркнул Витька. — Иди-ка сюда… — ласково поманил пальцем Кузьма. Витька подошел. Мужик поднес здоровенный кулак к самому его носу. — Чем пахнет?
— Табаком, — сказал Витька, глядя ему в глаза. — И луком.
Кузьма вдруг осклабился и тычком двинул мальчишку в зубы.
Витька отлетел в сторону, чуть не свалив Гошку. — Смертью пахнет! — рявкнул Кузьма и вытер кулак о штаны. — А ну, мужики, гоните их в амбар. Унтер ругается, что бездельничаем, вот пусть полюбуется на арестантов…
Мужики отвели их в пустой амбар и заперли.
— Дайте хоть поесть! — попросил Сашка.
— Завтра приедет из комендатуры унтер, он вас, эт самое, накормит, — ухмыльнулся мужик.
— Сволочи! — пробормотал Витька, облизывая окровавленную губу.
Это была первая встреча ребят с полицаями, которых немцы стали насаждать в захваченных деревнях и селах. Ребята даже еще и не знали, что этих предателей Родины зовут полицаями.
Витька тщательно обследовал амбар. В темном углу крыша подгнила и виднелось небо. С трудом, обламывая ногти, он вскарабкался по бревнам на перекладину и, расшатав трухлявые доски, выглянул наружу. Полицаи сидели на ступеньках и курили. У самого крыльца железная бочка и шланг.
Если раздвинуть доски, то можно выбраться на крышу, а оттуда спрыгнуть вниз… Правда, высоко, не сломать бы ноги.
В сумерках ребята услышали шорох: кто-то бродил вокруг амбара.
Витька снова взобрался на перекладину и выглянул: к щели приник курносый конопатый мальчишка лет двенадцати.
— Эй, пацан! — негромко окликнул Витька. Конопатый отскочил от стены и стал крутить башкой: он не видел Грохотова.
— Принеси веревку, потолще только… Конопатый наконец увидел его и разинул рот. — Как звать тебя?
— Филька.
— Можешь достать веревку?
— А кто вы такие? Партизаны, да? Попали в окружение? Было в голосе Фильки что-то такое, что заставило Грохотова соврать.
— Ну да, — сказал он. — Партизаны.
— Это вы в Марьином Бору напали на обоз? — сразу оживился Филька.
— Мы им дали жару… — сказал Витька.
— Немцы восемь своих похоронили и трех полицаев из соседней деревни… Ух, бесились! Мы думали, деревню спалят, а всех перестреляют. Как в Добывалове. А вы знаете майора Гору? Ну, который в окружение попал и организовал партизанский отряд? Гору тут все немцы боятся…
— Как же, знаем, — ответил Витька.
— Я тоже хочу к партизанам…
— Вот что, Филька, жми за веревкой, только не попадись им на глаза, — попросил Витька, видя что разговорам не будет конца.
— Я через огороды, — сказал Филька. — Вить, — подал голос снизу Сашка, — скажи, чтобы принес поесть… Помираем с голоду!
— Ладно, пошукаю, — услыхал Филька и исчез за амбарной стеной.
Витька сидел на перекладине и смотрел в щель. Полицаи все еще дымили цигарками. В стороне прошли самолеты. Потом вдруг громко закуковала кукушка. Контуры домов стали стираться, кое-где на небе зажглись первые звезды.
— Чего это ты про каких-то партизан заливаешь? — неодобрительно сказал Гошка. — А если он сейчас же этим… с повязками расскажет?
— Нас сразу повесят, — сказал Сашка.
— Не каркайте, — оборвал Витька. — Так уж кругом все предатели…
— Он и так бы веревку принес, если честный парень, — сказал Гошка.
— Вот в этом я сомневаюсь, — ответил Витька и стал расшатывать доски, чтобы расширить щель. Филька не подвел. Он принес веревку и еду.
— Полицаи хлещут самогон, — сообщил он. — Вылезайте! Это было не так-то просто. Сашка встал на четвереньки, на него взобралась Алла. Краснея от натуги, Ладонщиков стал выпрямляться. Витька, перегнулся, подхватил Аллу под мышки и с трудом втащил. По веревке спуститься на землю не представляло никакого труда. Так же втащили Люсю и Солю Шепса, который настолько ослабел, что не мог подтянуть на перекладине собственное тело.
Гошка и Сашка вскарабкались на стропила без посторонней помощи. Оказавшись на свободе, они хотели без промедления двинуться в путь, но Филя огорченно сказал:
— Неужто так и уйдете? Я думал, ихний дом подожжете. В голосе конопатого Фили было столько разочарования, что Витька заколебался.
— Вообще это идея…
— У них во дворе бочка с бензином и банка с маслом, — сообщил Филя. — Мотоциклеты заправляют.
— Давайте рвать когти, — обеспокоенно сказал Гошка. — Они в любую минуту могут прийти сюда.
— Не, они теперь нос не высунут из дома, — успокоил Филя. — Боятся майора Горы.
— С какой стати эти люди заперли нас здесь? — сказал Витька. — И еще неизвестно, что они утром с нами бы сделали…
— Могут и убить, — заявил Коля Бэс. — У них в лицах что-то звериное.
— Двоих наших деревенских повесили, — сообщил Филька. — У комендатуры. Полицаи вешали.
— Кто это такие полицаи? — спросил Витька. — Никогда раньше не слышал.
— Полицаи? — изумился Филька. — Еще хуже немцев!
— Где только немцы таких подонков находят?.. — задумчиво заметил Коля.
— У кого батьки когда-то были раскулачены, кто из тюрьмы вернулся… — охотно рассказывал словоохотливый Филька.
— Ладно, что-нибудь придумаем, — сказал Витька. Он вполуха слушал Фильку, думая о другом.
— Я с тобой, — сказал Коля.
— Давай спички, — взглянул Витька на Гошку.
— У меня нет, — ответил тот.
Витька шагнул к нему и похлопал по карманам.
— А это что? — спросил он. Гошка нехотя достал коробок.
— Доиграетесь, мальчики… — буркнул он и отошел в сторону.
— Ждите нас в лесу, — сказал Витька. — Вон у той сосны.
— Полицаи третьего дня дядю Степу застрелили, — стал рассказывать Филя. — Нашего председателя. Он мой родной дядя. Сначала били его железным прутом, потом застрелили. Больше всех измывался старшой, Кузьма.
— На этот раз вы меня тоже возьмете, — заявила Алла. Витька взглянул на нее, хотел возразить, но, встретившись с ней взглядом, промолчал.
Когда они вслед за Филей пошли огородами к высокой избе с освещенными окнами, их догнал Сашка.
— Мне эти полицаи тоже не понравились, — сказал он. — И потом, наши запасы кончились…
— Действуй, — усмехнулся Грохотов.
Они лежали в огороде и ждали. Из дома доносились хмельные голоса, гогот.
— Дверь можно закрыть снаружи? — шепотом спросил Витька.
— Надо в щеколду всунуть гвоздь, — подсказал сообразительный Филя.
— Есть у них харчи? — спросил Сашка.
— В сенях, направо, кладовка, там всякая всячина…
— Погодите закрывать, — сказал Сашка и, достав из-за пазухи скомканный мешок, пополз к крыльцу.
Они видели, как мелькнула его тень, и Сашка исчез в темном проеме сеней.
— Если бы не он, мы давно протянули бы ноги, — шепотом сказал Коля. — А сейчас он конфискует провиант у врага.
— Раньше я не замечал у него этой страсти.
— Забудь о том, что было раньше, — тихо и грустно сказал Коля.
— Ты не прав, — возразил Витька. — Так можно забыть, что мы родились людьми.
— Некоторые уже забыли… Возьми хоть этих полицаев.
— А кто такой Володя? — помолчав, спросил Витька.
— Володька? — улыбнулся Филя. — Он из города… Жил в Семенихе, это в пяти километрах отсюда… Он спер у немца гранату и взорвал склад боеприпасов… Грохнуло, даже у нас слышно было. Полицаи его уже неделю разыскивают… А он разве не в вашем отряде?
— Не до утра же нам ждать, — сказал Витька. — Айда!
Прячась в тени, они подобрались к железной бочке. Витька попробовал открутить металлическую пробку — ни с места. Тогда Коля достал из кармана платок, обернул пробку и стал потихоньку колотить камнем. Пробка подалась.
Филя пошарил под ногами и протянул резиновый шланг. Ведро стояло рядом с бочкой. Витька засунул шланг в бочку и подсосал. Бензин тугой струёй ударил в рот, Витька ругнулся и стал отплевываться.
Набрав целое ведро, они облили стену дома. И в этот момент в сенях что-то грохнуло и покатилось по полу. В ту же секунду оттуда пулей выскочил Сашка и, волоча туго набитый мешок, бросился в огород.
Стало тихо. Там, за стеной, смолкли голоса. Отворилась дверь, и кто-то вышел. Мальчишки затаились возле бочки. Из шланга бесшумной струёй лился бензин. Человек потоптался на крыльце, откашлялся и вдруг — яркая вспышка и автоматная очередь. Стрелявший расхохотался и, громко топоча, ушел в избу.
— Я закрываю, — сказал Витька.
Гвоздя они не нашли. Закрыли дверь на щеколду, вставив в прорезь щепку. Филя принес еще одно ведро с бензином. Коля выплеснул его на крыльцо. Витька выдрал из паза бревен клок пакли, намотал его на палку и вымочил в бензине — А теперь подальше от дома! — прошептал Витька.