– Это неуместно, – с ходу отрезал Внемлющий.
– Почему же?
– Я на миссии под прикрытием. У вас нет ни должной подготовки, ни объема знаний о ситуации, необходимых для того, чтобы включиться в игру. Да и в целом – это моя работа.
«Прах, слишком резко получилось, – покритиковал себя Полынь, заметив, как недовольно вспыхнул принц от его слов. – Исправляемся, срочно-срочно».
– У меня нет ни малейших сомнений в том, что вы бы блестяще справились с ролью выдуманного мной бандита, – и глазом не моргнув, Ловчий на полном ходу сменил вектор своего монолога. – Однако вы, еще раз оценив ситуацию, уже понимаете, что уместнее будет каждому из нас продолжить действовать по собственному плану. Соблазн попробовать что-то новое велик, однако логика – ваша сильная сторона, Лиссай, поэтому сейчас мы разъедемся. Расскажете мне по возвращении в Шолох, сработает ли корень калевонсума, пожалуйста? Кошмары и способ борьбы с ними – это очень интересно.
Лиссай какое-то время молчал, странно глядя на Полынь из-под упавших на лоб светло-рыжих прядей, исполосовавших его лицо тенями, схожими с ветвями деревьев.
– Вы потрясающе заговариваете людям зубы, – наконец вздохнул принц. – К-когда вы планируете вернуться в столицу?
– Думаю, через несколько дней, – Полынь пожал плечами. – Но там я еще какое-то время пробуду в образе Роро, прежде чем мы с коллегами возьмем наших вухховцев с поличным.
– Понятно. Что ж, хорошего дня и удачной миссии. Это была забавная встреча, никогда бы не подумал, что увижу вас в так-ком необычном образе, – на прощанье Лиссай прижал руку к груди и легонько поклонился, как было принято на знатных приемах во дворце, и вставший с бревна Полынь нехотя повторил за ним этот жест, только немного ниже – субординация обязывала.
Когда принц ушел, Внемлющий еще какое-то время побыл на лесной полянке, наслаждаясь ее спокойствием и прохладой. Сегодня вечером он наконец-то узнает, где именно находится ферма зельеваров. Он погостит на ней денек, став самым неприятным и дотошным гостем на свете, и соберет как можно больше улик о незаконной деятельности Люхи, Ифина и их помощников, чтобы в дальнейшем облегчить жизнь обвинителям из Правого ведомства.
И все. Основная часть миссии закончится: останется только выманить вухховцев в Шолох и арестовать их там, спровоцировав на какое-нибудь однозначно противозаконное действие, а тут одновременно с тем произвести облаву.
С удовольствием потянувшись, Полынь зевнул и пошел обратно к трактиру.
Лучи солнца уже становились темнее и гуще, будто имбирно-коричная патока, поставленная на огонь, когда Полынь явился на место встречи, отмеченное Люхой на карте.
Это был высокий холм в стороне от лесного тракта. Посреди него стоял старый разбитый монумент: мраморная скульптура в виде юноши в традиционном лесном наряде, на раскрытых ладонях которой лежал ограненный бриллиант. Под собственным весом статуя уже частично ушла под землю, дикий плющ увивал ее снизу, будто пытаясь утащить еще глубже, в каждой трещинке росли незабудки. Часть плеча была отколота, на макушке птицы свили гнездо, но лицо неизвестного, увековеченного в камне, оставалось невозмутимо благостным.
Полынь скрестил руки на груди, с интересом глядя на скульптуру.
Она была символическим воплощением Дома Ищущих: такие были у каждого из семнадцати знатных родов Шолоха. Интересно. Обычно эти фигуры ставят во всяких государственных учреждениях или, скажем, у входа в термы или винные погреба, построенные тем или иным Домом. Но в этой роще не было ничего подобного.
Стрелка на карманных часах Роро Шэбонатти, поколебавшись, переместилась на цифру восемь, когда со стороны тракта послышалось пыхтение и минуту спустя на холм вскарабкался злой и вспотевший Ифин.
– За мной, – буркнул он и потопал обратно.
– Ну и зачем было назначать встречу на холме? – осклабился, смеясь, Полынь. – Люха тебе, лабораторной душонке, так зарядку обеспечивает, что ли?
Ифин только невнятно прошипел что-то в ответ: ругаться с заказчиком было нельзя, хотя очень хотелось.
Вскоре они влезли в кэб, успешно прикидывающийся обычным лесным, но, судя по количеству кинжалов, подвешенных к стенкам внутри, все-таки принадлежавший наркоделам. Хотя, возможно, это какой-то новый столичный тариф перевозок.
– А что, глаза вы мне завязывать не будете? – Полынь развалился на кожаном сиденье, постаравшись занять как можно больше места, и этим буквально загнал негодующего Ифина и куда более спокойного Люху в угол экипажа. – Вдруг запомню дорогу на вашу драгоценную ферму и приеду потом с ребятками, чтобы ее отжать.
– Не сможешь, – Люха стойко выдерживал бесящий нрав бандита.
Его спокойствия хватило бы для того, чтобы работать, скажем, церемониймейстером во дворце. Или учителем в младшей школе. Жаль, что такой талант пропадает на столь отвратительном поле деятельности.
– Ферма круглосуточно охраняется. И не просто людьми, Роро. Не покушайся на нее, если не хочешь лишиться своих сотрудников.
– Не просто люди – это кто? Колдуны, что ли?
– Коммерческий секрет, не могу сказать, – поджал губы Люха.
Уже стемнело, когда они приехали.
Ферму окружала сеть отпугивающих заклинаний. Полынь почувствовал приближение к ним еще до того, как они подействовали: похолодели пальцы, сердце забилось так сильно, что, казалось, вот-вот умрешь, нахлынула паника и ощущение, что впереди ждет что-то плохое. Не знающие о таких заклятьях люди обычно решали, что это либо стресс доконал их окончательно, либо интуиция подсказывает, что впереди – беда, и поэтому быстренько разворачивались. Но даже если человек понимал, что проблема в магии, было почти невозможно противостоять накатывающим волнам ужаса.
– А-а-а, гребство! – возмутился Полынь и потер ноющую грудь, когда они преодолели барьер. – Братаны, вам вообще норм каждый день сквозь такую хрень шастать?
– А у нас амулеты, – не удержался от торжествующего комментария Ифин и щелкнул пальцами по браслету на руке.
Внемлющий постарался запомнить его внешний вид, чтобы потом передать коллегам. Не здорово, если облава Ловчих и Ищеек попадает тут с сердечными приступами еще до начала штурма.
Экскурсия по ферме шла своим чередом. Роро Шэбонатти был самоуверенным и въедливым, ходил всюду, как царек, а когда Люха сказал, что время заканчивать, ткнул пальцем в сторону приземистого каменного здания, спрятавшегося в отдалении за кленами. Его было видно благодаря зажженному свету в окнах.
– А это что?
– Не связанный с «водорослями» проект, Роро.
– Что-то еще варите? – Полынь повел носом, но не учуял ничего, кроме запаха костра, прикормленного лавандой и бергамотом, который круглыми сутками жгли в центре фермы, чтобы перебить возможные ароматы веществ.
– Вообще другой проект, – Люха встал так, чтобы загородить дом от Роро. – Не для Шолоха.
Внемлющий убрал руки в карманы и качнулся с пятки на мыски.
– А вдруг он меня тоже заинтересует?
– Я смогу рассказать о нем только после того, как мы будем доверять друг другу. Скажем, после четырех реализованных партий «водоросли».
Очень интересно.
Полынь еще раз скользнул взглядом по зданию, но в темноте невозможно было разобрать, есть ли вокруг него охрана. Ладно, завтра у него будет еще целый день на ферме, он постарается подобраться и разузнать больше. А сейчас господин Шэбонатти на его месте потребовал бы одного:
– Хочу спать! Где я буду ночевать?
Люха молча кивнул и повел его к дому, в котором жили обитатели фермы. Работа вухховским нарковаром не подразумевала того, что ты приезжаешь на нее каждое утро, захватив кофе навынос в какой-нибудь уютной кофейне. Вухховцы жили прямо здесь. Над «водорослью» работало еще четыре человека помимо Ифина, а вот охраны было не в пример больше.
– И, может быть, дозу? – предложил Ифин.
– Сам нюхай свою дрянь, я здоровеньким быть хочу, – огрызнулся Полынь.
– У всех в квартале Постскриптумов двойные стандарты? – немедленно забухтел, обидевшись, тот.
– У всех, у кого есть мозги.
В выделенной ему комнате Полынь дождался ужина, принесенного Люхой. Работников к Роро не подпускали: не хотели допустить ни шанса того, что он переманит их или узнает какие-нибудь секреты фермы.
Поев, Полынь растянулся на матрасе, брошенном тут прямо на пол, и, закинув руки за голову, стал старательно перебирать в памяти события сегодняшнего вечера. Буквально пропечатывать в мозгу каждую деталь устройства фермы, рисовать в голове карты и лица. Записывать что-либо было нельзя: вдруг сейчас за ним подглядывают?
Едва он успел разложить по мысленным полочкам всю информацию, как снаружи послышались какие-то крики и топот, а в окне замелькали отблески фонарей.
– Он тут у реки шастал, шеф! Рвал нашу прелесть! – докладывал какой-то мужик. – Что с ним делать будем? А-а-а, падла рыжая, не вырывайся!
О, прах. Серьезно?!
Полыни ужасно хотелось экстренно вскочить с матраса, но Роро – Роро мог только с ленцой подняться, прежде чем с ноги выбить дверь и неспешно, игнорируя звуки драки, выкатиться на крыльцо.
Ночью в лесу было не в пример холоднее, чем днем. Хотя, возможно, это просто Полынь похолодел, ведь представшая его глазам картина была страшным кошмаром любого госслужащего.
В свете кровожадно полыхающего костра двое громил охранников держали под руки его высочество Лиссая, как преступника, а третий стряхивал кровь с кулака, которым только что расквасил высочайший веснушчатый нос. Рядом стоял, поджав губы и скрестив руки на груди, Люфа в пижамных штанах, а из темных окон дома с любопытством высунулось несколько работников и злорадствующий Ифин.
Кошмар.
– Эх, Мох-Мох, старина Мох! – сожалеюще воскликнул Полынь и развел руками, мол, ну дела творятся. – Останешься у меня в ранге шестерки. Второй раз за день тебя раскрывают, придурок. А ну, Люха, скажи своим отпустить его.
– Какого д'гарра? – светлые глаза Люхи пылали гневом. – Ты сказал, что будешь один!