Вернувшись в чайную залу, я обнаружила своих друзей, которые сидели на удобном диванчике и угрюмо молчали. Лишь Геллинда была спокойна, как удав, и вела светскую беседу сама с собой, чтоб как-то заполнить смысловую паузу.
– Ты где была? – подозрительно прищурившись, спросил Калеб.
– Мне это вслух и при всех сказать надо? – язвительно ответила я.
– Калеб, где твои манеры? – протянул Васлен.
– В заднице у твоего батюшки, – огрызнулся он, и я поняла, что пора прекращать этот фарс, потому что на лице у принца заходили желваки.
– Искренне не понимаю, что вы не поделили, но такое однообразие уже надоедает… – вздохнула я, – Вы, как кошка с собакой, то смеетесь, то в драку. Достали… Вы, черт возьми, два великовозрастных, я уже молчу о том, что высокопоставленных, лба, а ведете себя, как два маленьких мальчика, которые не поделили любимую игрушку!
Никирол хмыкнул, наливая Геллинде чай, отчего он немного расплескался.
– Любимая игрушка – хорошо звучит, – проговорил он.
– Геллинда, я договорилась с одной девушкой, она будет при тебе все время, которое не получится у меня, чтоб не оставлять тебя наедине с…
– Спасибо, – улыбнулась одними уголками губ она. – Что за девушка?
– Кларис, – внимательно глядя на реакцию Калеба, ответила я. – Из дома Кантер.
– Она еще в Академии с нами учится? – поморщилась она. – В третьей группе?
– Да, она…
– Так вот что за просьбу ты ей хотела высказать? – не менее подозрительно проговорил Калеб.
– А еще она будет второй фрейлиной, – так же беззаботно ответила я. – Она оказалась неплохой девушкой. У тебя действительно хороший вкус, жаль, что она тебе отказала.
– Не с твоей ли легкой руки она мне отказала? – спокойно поинтересовался Калеб. Отношение накалялось все сильней, а я почувствовала самое настоящее раздражение.
– Калеб, если тебе не повезло с девушкой, не стоит винить мою сестру, – ощущая мой жар, ответил Никирол, ведь я присела рядом с ним.
Возле двери, которая вела в очередной коридор, который был ближе всего к сиреневой комнате, я увидела Фани, которая быстро провела рукой во волосам и одернула фартук – это был условный знак.
– Я хочу прогуляться…
– На улице дождь, – пожал плечами братец.
– Мне тоже хочется пройтись, – поддержала меня Геллинда. – Сидеть уже невыносимо… К счастью, хоть мой женишок пропал с поля зрения…
– Ну что ж, дамы, не устроите мне экскурсию по дворцу? – улыбнулся Васлен, приподнимаясь.
Мы последовали его примеру и, с двух сторон взяв его под руки, направились к выходу, благо к тому самому, который мне был нужен.
Мы шли по длинному коридору и рассказывали принцу все истории, связанные с дворцом, которые знали сами. Стоит ли говорить, что Геллинда знала значительно больше?
Когда до сиреневой комнаты оставалось всего несколько метров, мы услышали крики о помощи.
– Помогите, – громко кричал знакомый голос Кларис.
– Дура, заткнись, ты же сама хотела.
– На помощь, – еще громче закричала Кларис, после чего, уже ускорившись в сторону комнаты, мы услышали громкий шлепок.
Васлен вбежал в комнату первым, на ходу доставая из сапога кинжал. Ишь, исхитрился, остальное-то оружие его попросили оставить в покоях, чтоб не раздражать никого полной амуницией.
Когда мы вошли в комнату, я обомлела: Кларис лежала возле стенки, у нее из губы текла кровь, а ворот платья был разорван в клочья, волосы растрепались, а в глазах застыли слезы. Герцог Пармский же замер посреди комнаты с отрешенным выражением на лице, глаза у него были злобные и налившиеся кровью.
Васлен подошел к нему, направляя короткий кинжал прямо в сердце, а мы с Геллиндой метнулись к Кларис, по щекам которой текли крупные слезы. Если б я не знала, что все это подстроено, то я тут же поверила бы в происходящее.
– Он… он сказал, что меня ищет батюшка, – всхлипнула она, – и привел сюда, а потом набросился…
– Бедная девочка, – прижала к себе «несчастную» Геллинда. – Это скандал! Да как вы посмели!
– Но, дорогая, она сама хотела… – пробормотал он, сжимая кулаки.
– Может, она сама же себя и ударила?! – строго спросила я.
– Именно так! – этими словами герцог подписал себе смертный приговор.
– Завтра будет суд, – строго ответил принц. – А сейчас следуйте за мной!
После этой ситуации, мы все разошлись по комнатам, разумеется, ни о каком разговоре с Васленом речи быть и не могло. Геллинда задумчиво сообщила, что «на чужом несчастье счастья, конечно, не построишь, но я безумно рада, что мне теперь не придется связывать жизнь с этим ублюдком».
Суд был назначен на утро. Судьей, точнее судьями были три герцога, один из которых по стечению обстоятельств был герцог Веттен, накануне он мне прислал загадочную записку, в которой говорилось: «Все зависит от вас и вашей поддержки». Мы с Геллиндой и Кларис, чью артистичную натуру мы с Геллой вели под руки, потому что она изображала слабость и страх, отшатываясь от скамьи, на которой сидел без вины виноватый.
– Вам слово, подозреваемый, – произнес герцог, сидящий справа от Веттена, как только мы устроились на положенном для нас месте.
– Эта наглая мразь меня подставила! Она сама хотела, я лишь пошел у нее на поводу.
– Протестую, – спокойно произнесла я, вспоминая, что в свое время я училась на юриста и на многих занятиях у нас были показные слушанья. Может, конечно, миры и отличаются, но я все же принцесса и ко мне должны прислушиваться… Наверное…
– Прошу прощения, Ваше Высочество, но разрешите поинтересоваться, почему вы решили принять участие в этом деле? – поинтересовался лорд Веттен, намекая на что-то.
– Мало кто знает, но я решила, что пора устроить набор фрейлин. Эти две девушки, которые вошли со мной, уже ими являются, поэтому находятся под моей защитой!
– Так вот кто на самом деле все подстроил… – раздраженно ответил Пармский.
– Вы меня в чем-то обвиняете? – с вызовом спросила я.
– Что вы, Ваше Высочество, как можно, – театрально ответил тот. – Но эту девушку на чистую воду я выведу!
– Вершить правосудие тут будем мы, – строго ответил тот герцог, который сидел слева – герцог Мильтон, кажется. – Расскажите свою историю.
– После ужина эта наглая выскочка подошла ко мне и предложила уединиться. Какой мужчина откажется, если дамы сами вешаются?
– И вас нисколько не смутило, что моя дочь, моя красавица дочь обратила внимание на вас? – послышался голос из зала, видимо, отец Кларис – лорд Кантер.
– Откуда я знаю, какие у вашей дочки предпочтения, – огрызнулся тот.
– Кларис, можете рассказать ваше виденье событий…
– Мой отец исчез из зала, и я начала его искать, – тихим, всхлипывающим голос начала она. – А потом ко мне подошел этот мужчина и сказал, что отец меня зовет, я даже предположить не могла, что если последую за этим человеком…
– Вранье! – крикнул Пармский. – Я настаиваю на зелье правды, пусть эта сучка помучается.
Черт, зелье правды… Да, благодаря ему можно узнать всю правду. Этого я не учла, поскольку зелье применяют в самых крайних случаях, ведь оно приносит жуткую боль. Надо что-то делать.
– Отличный блеф, Ваше Сиятельство, – с презрением выплюнула я. – Вы прекрасно знаете, что измученную девушку не будут подвергать таким пыткам… Но этим вы хотели найти для себя лазейку. Так вот, я этому помешаю. Сперва вы принесли боль одной из моих фрейлин, даже психологическую травму на всю жизнь! А этим задели и другую, которая являлась вашей невестой! За один вечер вы умудрились сделать больно двум моим фрейлинам, которые находятся под моей защитой. Этого я так не оставлю… Вы знаете, как Геллинда была рада вашей с ней помолвкой, говорила, что вы более чем достойный претендент, и она будет за вами, как за каменной стеной… Каково же было ей увидеть, как вы пытались изнасиловать мою вторую фрейлину, которой только предстояло обзавестись женихом и наладить свою жизнь. Вы представляете, какой скандал ее ожидает в дальнейшем?! И вы еще смеете говорить про зелье правды?!
– Вранье!
– Вы обвиняете Ее Высочество во лжи? – строго спросил Веттен.
– Да тут только слепому не ясно, что все подстроено.
– Прошу прощения, – из зала раздался громкий мужской голос. – Я граф Ланри, брат вашей жены, которая умерла около двадцати лет назад.
Что ж, это была неожиданность даже для меня.
– Прошу прощения, граф Ланри, но вы никакого права…
– Пусть говорит, – вмешался мой брат, который тоже присутствовал на заседании.
– Так вот, моя сестра часто писала мне письма, в которых рассказывала, как вы ее бьете, издеваетесь, у нее из-за вас было три выкидыша!
– У вас эти письма с собой? – хищно спросил герцог Веттен.
– Разумеется, Ваше Сиятельство! – он потряс бумажками над головой. – Я все ждал этого момента, когда этот Пармский получит по заслугам. Также я собрал жалобы крестьянских девочек, которых вы так же, как и эту юную особу, насиловали.
– Но…
– Никаких возражений, – строго произнес Веттен.
– Может, все же зелье правды, – с сомнением произнес другой судья. – Разумеется, на преступнике мы его, к сожалению, применить не можем. Ведь оно работает только на людях, которые не стремятся защитить свою жизнь информацией. Но просто я очень сильно сомневаюсь, что у Пармского хватило бы ума насиловать девушку в замке.
– Прошу прощения, но мало того, что мне не хочется доставлять своей фрейлине такую боль, так я еще почти лично вырвала ее из рук этого… герцога. Ее платье было разорвано, а из губы шла кровь. Тот коридор, в котором находится эта комната, крайне безлюден и заброшен… Его даже не отапливают.
– И что же вы там делали, Ваше Высочество, – поинтересовался этот въедливый герцог. Я уже открыла рот, чтоб ответить, но меня опередил Васлен.
– Я попросил Ее Высочество и первую фрейлину об экскурсии. О красоте данного дворца ходят легенды даже в нашем королевстве, и мне хотелось лично в этом убедиться…